Угрюмый сторож Муз, гонитель давний мой,
Сегодня рассуждать задумал я с тобой.
Не бойся: не хочу, прельщенный мыслью ложной,
Цензуру поносить хулой неосторожной;
Что нужно Лондону, то рано для Москвы.
У нас писатели, я знаю, каковы;
Их мыслей не теснит цензурная расправа,
И чистая душа перед тобою права.
Во-первых, искренно я признаюсь тебе, 10 Не редко о твоей жалею я судьбе:
Людской бессмыслицы присяжный толкователь,
Хвостова, Буниной единственный читатель,
Ты вечно разбирать обязан за грехи
То прозу глупую, то глупые стихи.
Российских авторов нелегкое встревожит:
Кто английской роман с французского преложит,
Тот оду сочинит, потея да кряхтя,
Другой трагедию напишет нам шутя —
До них нам дела нет; а ты читай, бесися, 20 Зевай, сто раз засни — а после подпишися.
Так, цензор мученик; порой захочет он
Ум чтеньем освежить; Руссо, Вольтер, Бюфон,
Державин, Карамзин манят его желанье,
А должен посвятить бесплодное вниманье
На бредни новые какого-то враля,
Которому досуг петь рощи да поля,
Да связь утратя в них, ищи ее с начала,
Или вымарывай из тощего журнала
Насмешки грубые и площадную брань, 30 Учтивых остряков затейливую дань.
Но цензор гражданин, и сан его священный:
Он должен ум иметь прямой и просвещенный;
Он сердцем почитать привык алтарь и трон;
Но мнений не теснит и разум терпит он.
Блюститель тишины, приличия и нравов,
Не преступает сам начертанных уставов,
Закону преданный, отечество любя,
Принять ответственность умеет на себя;
Полезной Истине пути не заграждает, 40 Живой поэзии резвиться не мешает.
Он друг писателю, пред знатью не труслив,
Благоразумен, тверд, свободен, справедлив.
А ты, глупец и трус, что делаешь ты с нами?
Где должно б умствовать, ты хлопаешь глазами;
Не понимая нас, мараешь и дерешь;
Ты черным белое по прихоти зовешь;
Сатиру пасквилем, поэзию развратом,
Глас правды мятежом, Куницына Маратом.
Решил, а там поди, хоть на тебя проси. 50 Скажи: не стыдно ли, что на святой Руси,
Благодаря тебя, не видим книг доселе?
И если говорить задумают о деле,
То, славу русскую и здравый ум любя,
Сам государь велит печатать без тебя.
Остались нам стихи: поэмы, триолеты,
Баллады, басенки, элегии, куплеты,
Досугов и любви невинные мечты,
Воображения минутные цветы.
О варвар! кто из нас, владельцев русской лиры, 60 Не проклинал твоей губительной секиры?
Докучным евнухом ты бродишь между Муз;
Ни чувства пылкие, ни блеск ума, ни вкус,
Ни слог певца Пиров, столь чистый, благородный —
Ничто не трогает души твоей холодной.
На всё кидаешь ты косой, неверный взгляд.
Подозревая всё, во всем ты видишь яд.
Оставь, пожалуй, труд, ни мало не похвальный:
Парнасс не монастырь и не гарем печальный.
И право никогда искусный коновал 70 Излишней пылкости Пегаса не лишал.
Чего боишься ты? поверь мне, чьи забавы —
Осмеивать Закон, правительство иль нравы,
Тот не подвергнется взысканью твоему;
Тот не знаком тебе, мы знаем почему —
И рукопись его, не погибая в Лете,
Без подписи твоей разгуливает в свете.
Барков шутливых од тебе не посылал,
Радищев, рабства враг, цензуры избежал,
И Пушкина стихи в печати не бывали; 80 Что нужды? их и так иные прочитали.
Но ты свое несешь, и в наш премудрый век
Едва ли Шаликов не вредный человек.
За чем себя и нас терзаешь без причины?
Скажи, читал ли ты Наказ Екатерины?
Прочти, пойми его; увидишь ясно в нем
Свой долг, свои права, пойдешь иным путем.
В глазах монархини сатирик превосходный
Невежество казнил в комедии народной,
Хоть в узкой голове придворного глупца 90 Кутейкин и Христос два равные лица.
Державин, бич вельмож, при звуке грозной лиры
Их горделивые разоблачал кумиры;
Хемницер Истину с улыбкой говорил,
Наперсник Душеньки двусмысленно шутил,
Киприду иногда являл без покрывала —
И никому из них цензура не мешала.
Ты что-то хмуришься; признайся, в наши дни
С тобой не так легко б разделались они?
Кто ж в этом виноват? перед тобой зерцало: 100 Дней Александровых прекрасное начало.
Проведай, что в те дни произвела печать.
На поприще ума нельзя нам отступать.
Старинной глупости мы праведно стыдимся,
Ужели к тем годам мы снова обратимся,
Когда никто не смел Отечество назвать,
И в рабстве ползали и люди, и печать?
Нет, нет! оно прошло, губительное время,
Когда Невежества несла Россия бремя.
Где славный Карамзин снискал себе венец, 110 Там цензором уже не может быть глупец…
Исправься ж: будь умней и примирися с нами.
«Всё правда, — скажешь ты, — не стану спорить с вами:
Но можно ль цензору по совести судить?
Я должен то того, то этого щадить.
Конечно, вам смешно — а я нередко плачу,
Читаю да крещусь, мараю на удачу —
На всё есть мода, вкус; бывало, на пример,
У нас в большой чести Бентам, Руссо, Вольтер,
А нынче и Милот попался в наши сети. 120 Я бедный человек; к тому ж жена и дети…»
Жена и дети, друг, поверь — большое зло:
От них всё скверное у нас произошло.
Но делать нечего; так если невозможно
Тебе скорей домой убраться осторожно,
И службою своей ты нужен для царя,
Хоть умного себе возьми секретаря.
<1822>
Примечания
↑Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 16 т. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937—1959. Т. 2, кн. 1. Стихотворения, 1817—1825. Лицейские стихотворения в позднейших редакциях. — 1947. — С. 267—270.
ПОСЛАНИЕ ЦЕНЗОРУ.
(«Угрюмый сторож Муз, гонитель давний мой»).
(Стр. 267 и 783.)
При жизни Пушкина напечатано не было.
Рукописи: Автографы: 1. Черновой групп стихов и отдельных стихов части послания (в пределах ст. 6—55) — ПД № 53. Транскрипция дана Морозовым в акад. изд. собр. соч. Пушкина, т. III, 1912, прим. стр. 232—233; полнее Томашевским в статье «Из пушкинских рукописей» — «Литературное Наследство» № 16—18, 1934, стр. 284—289. Здесь и факсимиле — стр. 301—302. 2. Беловой с поправками — ЛБ № 4835. Опубликовано Цявловским в издании «Красной Нивы» собр. соч. Пушкина, т. I, 1930, стр. 239—241. Факсимиле в «Литературном Наследстве» № 16—18, 1934, стр. 293—296. Копии в сборниках: 3. Великопольского. (Вк). 4. Забелина. (З2). 5. Забелина. (З). 6. Нейштадта. (Н1). 7. Чебоксарском. (Чб). 8. Шереметева. (Ш). 9. «От безделья и от скуки». (Отб). 10. Арсеньева. (Пл). 11. Долгорукова. (Дл). 12. Долгорукова. (Дл1). 13. Долгорукова. (Дл2). 14. Нейштадта. (Н2). 15. Тихонравова. (Т). 16. Бартенева. (Б1). 17. Лонгинова-Полторацкого. (Л). 18. Александрова. (Ал). 19. Дашкова. (Дш). 20. Ефремова. (Е). Отдельные копии: 21. Из архива А. Ф. Воейкова. (АВ) — ГАФКЭ и 22. Из собрания журнала «Русская Старина» (Рс2) — ПД. Ф. 244, оп. 4, № 67. Публикации: 23. Анненкова в его издании собр. соч. Пушкина, т. VII, 1857, стр. 30—33 первой пагинации. 24. Афанасьева в дополнении к статье Е. И. Якушкина «По поводу последнего издания сочинений А. С. Пушкина» — «Библиографические Записки» 1858, № 11, стб. 347—348. 25. Герцена и Огарева в «Полярной Звезде на 1858 г.» Лондон, 1858, стр. 265—273. 26. Неизвестного в сборнике «Новые стихотворения Пушкина и Шавченки (sic!)». «Русская Библиотека». Лейпциг 1859, стр. 39—43. 27. Ю. Н. Щербачева в книге «Приятели Пушкина М. А. Щербинин и П. П. Каверин» М. 1913, стр. 107—109, по копии в тетради Каверина.
Все эти копии и публикации дают текст, весьма близкий к тексту автографа, а потому с большой долей вероятности можно утверждать, что послание распространялось в копиях в одной редакции.
Печатается по беловому автографу.
Датируется апрелем — декабрем 1822 г.
Опубликовано Анненковым в 1857 г. (см. выше). По цензурным требованиям здесь стихотворение названо: «Первое послание к Аристарху», исключено тридцать восемь стихов: 44—58, 71—82, 89, 90 и 103—111, а в ст. 43 исключены слова: «глупец и трус». Все эти стихи, кроме 106, опубликованы Афанасьевым в статье «По поводу последнего издания сочинений А. С. Пушкина» — «Библиографические Записки» 1858, № 11, стб. 347—348, но в ст. 48 слово «Куницына» скрыто под буквой «К», в ст. 72 и 78 напечатаны лишь первое слово и последнее, в ст. 90 вместо слова «Христос» напечатано: «X….», а из ст. 105 напечатано лишь первое слово. Ст. 106 и все эти купюры, кроме купюры в ст. 90, восстановлены во втором издании собр. соч. Пушкина под ред. Геннади, т. I, 1870, стр. 299—301. Слово «Христос» (в ст. 90) появилось лишь в статье Гербеля «Для будущего полного собрания сочинений А. С. Пушкина» — «Русский Архив» 1876, № 10, стр. 241. За границей полностью послание опубликовано в 1858 г. (см. выше). (М. Ц. и Т. З.)
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
