А. А. ФЕТ править
Письмо Н. Ф. Федорову править
Н.Ф.ФЕДОРОВ. PRO ET CONTRA
Антология. Книга первая
Издательство Русского Христианского гуманитарного института
Санкт-Петербург 2004
Москва. Плющиха, соб<ственный> дом.
№ 481-й.
Все эти дни, как стал порошить1 снежок, я собирался поехать в Музей, чтобы лично поблагодарить Вас за двойную любезность Вашу: и по отношению к разрешению Екатерине Владимировне2 осмотреть Музей и за аккуратное уведомление по поводу моей справки. Но как нарочно, эти дни внезапно порывы хронического моего удушья мешали мне исполнить этот приятный долг, так что я вынужден исполнить его письменно, чтобы не остаться в глазах Ваших в нежелательном для меня свете. Я никогда не забуду слов Льва Николаевича, относящихся к Вам в те еще времена, когда мы так дружелюбно сходились с Вами и беседовали у него на квартире. Он говорил: «Я горжусь, что живу в одно время с подобным человеком». Много надо иметь духовного капитала, чтобы заслужить такие отзывы современников. Я говорю — отзывы, ибо не знаю человека, знающего Вас, который не выражался бы о Вас в подобном же роде. Если бы я не считал того неловким, то смело включил бы себя в число таких людей. Прошу верить неизменному уважению и признательности Вашего покорнейшего слуги.
КОММЕНТАРИИ править
Впервые: Кожевников, 319—320. Печатается по тексту первой публикации с учетом рукописной копии, хранящейся в личном фонде А. А. Фета в НИОР РГБ (Ф. 315. К. 4. Ед. хр. 40. Л. 2-2 об.).
С Н. Ф. Федоровым Афанасий Афанасьевич Фет (1820—1892) познакомился вскоре после своего переезда в 1881 г. в Москву. По всей вероятности, их знакомство произошло при непосредственном участии Л. Н. Толстого, который переселился в древнюю столицу осенью того же года и тогда же сошелся с Федоровым (в «Письме к издателю „Русского архива“. По поводу отзыва Ф. М. Достоевского о Н. Ф. Федорове» Н. П. Петерсон сообщает, что с Фетом Н. Ф. Федоров познакомился в доме Толстого (см.: Русский архив. 1904. № 5-6. С. 301)).
Контакты философа и поэта были особенно интенсивными в начале 1880-х годов, в пору наибольшего сближения Федорова с Толстым (в печатаемом письме Фет вспоминает «дружелюбные» беседы всех троих в московском доме Толстого в Хамовниках). Но и позднее, когда идейные взаимоотношения Федорова и Толстого резко обострились и Федоров практически перестал бывать в доме Толстых, Фет общался с мыслителем в библиотеке Московского публичного и Румянцевского музеев. В 1880-х гг. он активно занимался переводами римских классиков и потому периодически там появлялся.
Одним из немногих источников к теме «Н. Ф. Федоров и А. А. Фет» являются воспоминания И. М. Ивакина. В 1887 г. Ивакин помогал Фету в редактировании ранее сделанного поэтом перевода «Элегий» Проперция и часто бывал в его доме. Фрагмент воспоминаний Ивакина, относящийся к этому сюжету, опубликован Т. Г. Никифоровой (Октябрь. 1996. № 9. С. 148—157). Из него мы, в частности, узнаем о посещении Фетом библиотеки Румянцевского музея в январе 1888 г. В печатаемых ниже фрагментах воспоминаний Ивакина упоминается, что в том же году Федоров, стремясь помочь Петерсону, срочно нуждавшемуся в деньгах для уплаты задолженности за дом, просил Ивакина «побывать» у Фета и рассказать о беде Петерсона, в надежде, что поэт откликнется и поможет необходимой суммой.
Фет принадлежал к числу тех лиц из окружения Федорова, которые были знакомы с его идеями. В заметке «Небольшой эпизод в истории Москвы 1892 г. или колоссальный проект» (Федоров. IV, 15) Федоров указывает на то, что Фет «принимал некоторое участие» (правда, «непрямо») в учении о воскрешении, однако что именно имеется в виду — знакомство с учением или его распространение, установить трудно, не обладая дополнительными данными.
Вопрос о том, насколько понимал и принимал Фет идеи Федорова, остается открытым. С одной стороны, в печатаемом письме он выражает свое восхищение «духовным капиталом» мыслителя. С другой — по своему мировоззрению Фет был близок Шопенгауэру и именно с немецким мыслителем ощущал глубокое идейное и духовное родство.
В стихах позднего Фета есть интонации, роднящие его с Федоровым. Тема хрупкости человеческого существования, безжалостности уходящего времени, в котором исчезают лица, события, судьбы; образ смерти, неумолимо стоящей перед человеком, — всем этим напоена фетовская поэзия 1881—1892 гг. Однако путь преодоления трагизма смертного бытия у Фета достаточно традиционен: смирение («Учись у них — у дуба, у березы…») или, напротив, стоицизм («Смерти» («Я в жизни обмирал и чувство это знаю…»)). Свобода от природной необходимости обретается в мечтах («Все, все мое, что есть и прежде было…») и в творчестве («Одним толчком согнать ладью живую…»), но это творчество лишь второй, совершенной реальности, не соприкасающейся с действительной жизнью, в которой так же, как и прежде, царствуют болезни, старость, смерть.
1 Расшифровка Н. П. Петерсона: «хороший».
2 Екатерина Владимировна Федорова (в замужестве — Кудрявцева) — секретарь Фета в 1886—1892 гг.