Она родилася крестьянкой простой…
Незлобива сердцемъ, прекрасна собой,
Всегда весела за работой,
По нраву проста и скромна;
Въ нуждѣ помогала она
И словомъ и дѣломъ съ охотой.
Хоть библіи, прозы и даже стиховъ
Она не читала въ тиши вечеровъ
И вовсе читать не умѣла, —
Но дѣтямъ всегда и во всемъ,
Какъ честная мать, образцомъ
Служила для каждаго дѣла.
Батрачку взяла она въ домъ для подмогъ,
А мужъ-то пошелъ — разсуди его Богъ! —
Дорогой грѣха на несчастье:
У дѣвушки стали чрезъ нѣсколько дней
И юбки кброче, и платья тѣснѣй
И все отъ любовнаго счастья.
Замѣтивъ, что горе надъ домомъ стряслось,
Хозяйка не тратила вздоховъ и слезъ,
На брань у ней силъ не хватило, —
Она въ свою спальню ушла
И тамъ, какъ спастися отъ зла,
У Бога совѣта просила.
И планъ былъ составленъ. Кротка и тверда.
Она объяснилаcя съ мужемъ тогда
Объ дѣлѣ, обдуманномъ строго,
И мужъ передъ честной женой
Безмолвно поникъ головой,
Какъ грѣшникъ передъ образомъ Бога.
Когда же насталъ ожидаемый мигъ,
То слышенъ былъ первый младенческій крикъ
Въ дому на хозяйской постели;
Хозяйка ласкала дитя
И думали всѣ, не шутя,
Что сынъ былъ ея въ самомъ дѣлѣ.
Бѣдняга, не знавшая лжи никогда,
Лгала предо всѣми теперь безъ стыда
И, няньчась съ батрачкой больною,
Лелѣя ее словно дочь,
Умѣла ей скоро помочь
Стать добраго парня женою.
А мальчикъ, хоть стоилъ ей горя и слезъ,
Какъ сынъ, на рукахъ ея ласковыхъ взросъ…
О томъ же, что грудь истерзало,
Что жизнь ей смутило, — она,
Безмолвная, знала одна, —
Разсказывать людямъ не стала.
