[28]
ПАМЯТИ МАРІИ БАШКИРЦЕВОЙ.
Далеко отъ родимаго края
Ты, какъ чудный цвѣтокъ, разцвѣла
И, вдали отъ него умирая,
Ты родною намъ все же была.
[29]
5 Эта страстная жажда искусства,
Эта пылкость мечтаній и думъ,
Глубина затаеннаго чувства
И сомнѣньемъ отравленный умъ,
Эти муки и радости—наши,
10 И тебя, какъ никто, мы поймемъ!
Ты завѣтной коснулася чаши
И, священнымъ палима огнемъ,
Все, что̀ въ сердцѣ правдивомъ носила,
Что̀ таилось въ его глубинѣ—
15 Ты правдивою кистью спѣшила
Воплотить на своемъ полотнѣ,
Перелить въ задушевные звуки,
Начертать вдохновеннымъ перомъ!
Въ часъ предсмертной, томительной муки
20 Сокрушалася ты объ одномъ:
Что исполнить всего не успѣла,
Что судьбою дарованный срокъ
Для свершенья завѣтнаго дѣла—
Слишкомъ рано и быстро истекъ…
25 Ты угасла, но смертью завидной,
Лучезарной, какъ мысли порывъ,
Не извѣдавъ неволи постыдной,
Предъ судьбой головы не склонивъ.
Смерть бываетъ иная, и это—
30 Примиреніе съ тиной болотъ,
[30]
Гдѣ барахтаясь, солнцемъ пригрѣто,
Головастиковъ племя живетъ…
Гдѣ лягушекъ нестройные крики
Заглушаютъ концертъ соловья,
35 Гдѣ пигмеи такъ страшно велики,
Гдѣ инстинкты разнузданно дики,
Гдѣ не вѣетъ «живая струя».
Лучше—мигъ торжества и свободы,
Лучше—яркой свѣчею сгорѣть,
40 Чѣмъ въ бездѣйствіи долгіе годы,
Чѣмъ въ ничтожествѣ грубомъ коснѣть.
- 1887 г.
