АВЕЛЬ — второй сынъ Адама и Евы, братъ Каина, который изъ зависти убилъ его. Авель былъ пастухъ, Каинъ земледѣлецъ; и такимъ образомъ въ первомъ семействѣ уже явились два главныхъ рода жизни евреевъ (Быт. 4, 1—8). Авель былъ первымъ «мученикомъ» за вѣру (Матѳ. 23,25; Евр. 11, 4) и всей своей исторіей предъизображаетъ, во-первыхъ, праведниковъ, часто гонимыхъ нечестивыми, и во-вторыхъ Іисуса Христа, невинной жертвы, закланной во искупленіе грѣховъ. Что касается прообразованія Авелемъ гонимыхъ праведниковъ, то въ этомъ отношеніи исторія его говоритъ сама за себя въ виду того, что онъ потерпѣлъ отъ Каина, своего нечестиваго братоубійцы. Уже писатель книги Премудрости (10, 3) называетъ Каина неправеднымъ, который, „отступивъ отъ премудрости, въ гнѣвѣ своемъ погибъ отъ братоубійственной ярости“; а затѣмъ Самъ Іисусъ Христосъ называетъ Авеля праведнымъ, и онъ отнесенъ къ числу пророковъ и святыхъ, кровь которыхъ падаетъ на іудеевъ (Матѳ. 23, 32—35). Ап. Павелъ, къ Евр. 11, 4, говоритъ, что въ силу вѣры, съ какою Авель совершалъ свое жертвоприношеніе, онъ получилъ отъ Бога свидѣтельство, что онъ праведенъ, потому что Богъ принялъ его приношеніе. Ап. Іоаннъ (1 Іоан. З, 10—12) указываетъ, въ качествѣ отличительныхъ признаковъ сыновъ Божіихъ и сыновъ діавола, праведность и братскою любовь, и указываетъ на Каина, „который былъ отъ лукаваго, и убилъ брата своего. А за что убилъ его? За то, что дѣла его были злы, а дѣла брата его праведны“. Такимъ образомъ, Авель изображается въ Св. Писаніи какъ первое олицетвореніе добра, въ противоположность Каину, который, какъ представитель зла, ненавидитъ его, и дѣлаетъ его жертвой своей жестокой зависти. Эта мысль проходитъ и у древнихъ отцевъ церкви. Такъ, эти два брата, по объясненію св. Амвросія, изображаютъ собой два противоположныхъ класса людей: изъ нихъ одинъ классъ все относитъ къ себѣ, а другой классъ все относитъ къ Богу, и подчиняется Его управленію. Оба эти класса одного и того же рода, но противоположнаго духа. Авель есть образъ добрыхъ, Каинъ — образъ злыхъ. Затѣмъ оба эти брата изображаютъ собою два народа, — іудеевъ и язычниковъ. Каинъ изображаетъ народъ іудейскій, народъ братоубійственный; Авель — язычниковъ, сдѣлавшихся христіанами, которые преданы Богу, занимаются небесными дѣлами и удаляются земныхъ. Тѣ же самыя истины излагаетъ и бл. Августинъ. Время, въ теченіе котораго нарождающіеся люди заступаютъ мѣсто умирающихъ, есть исторія двухъ градовъ: Каинъ, рожденный первымъ изъ двухъ предковъ человѣчества, принадлежитъ къ граду человѣческому, а Авель, родившійся вторымъ, принадлежитъ къ граду Божію („О градѣ Божіемъ“, 15, 1). Градъ Божій, временно существующій здѣсь на землѣ, предъизображенъ въ своемъ дѣйствительномъ составѣ Каиномъ и Авелемъ и обнимаетъ въ себѣ двѣ группы людей,— земныхъ и небесныхъ (тамъ же 15, 1). Съ того времени, какъ Авель, первый праведникъ, былъ убитъ своимъ братомъ, церковь совершаетъ свое странствованіе среди гоненій міра сего, находя себѣ утѣшеніе отъ Бога (18, 51, 2). Градъ небесный начался съ самаго Авеля, какъ и градъ земной съ Каина. Этотъ градъ небесный, слѣдовательно, весьма древній, онъ уповаетъ на небо, и называется Іерусалимомъ и Сіономъ. Говоря объ убійствѣ Авеля Каиномъ, св. Іоаннъ Златоустъ (на кн. Быт. Бесѣда 19, 6) замѣчаетъ, что христіане не должны бояться здѣсь превратностей и золъ, но скорѣе должны остерегаться, чтобы не дѣлать зла другимъ. Кто въ самомъ дѣлѣ несчастнѣе: убійца, или его жертва? Ясно, что убійца. Авеля всегда прославляютъ, какъ перваго исповѣдника истины, а его убійца велъ жалкую жизнь, былъ проклятъ Богомъ, и его считали человѣкомъ омерзительнымъ. А какое различіе еще въ будущей жизни? Авель будетъ царствовать во вѣки съ патріархами, пророками, апостолами и всѣми святыми, и съ самимъ Іисусомъ Христомъ; а Каинъ вѣчно будетъ терпѣть муки адскія. И тѣ, кто будутъ подражать ему, подвергнутся такимъ же мученіямъ; а добрые, вѣрные подражатели Авеля будутъ причастниками его блаженства. Затѣмъ Авель былъ и несомнѣннымъ прообразомъ Іисуса Христа въ трехъ различныхъ отношеніяхъ: а) какъ пастырь овецъ, б) какъ человѣкъ, приносившій праведную жертву, и в) какъ потерпѣвшій насильственную смерть. Какъ пастухъ стада, Авель поистинѣ былъ прообразомъ Іисуса Христа, истиннаго и добраго Пастыря, Который добре пасетъ Свое стадо. Затѣмъ, жертва Авеля была первою изъ жертвъ, принесенною чистыми руками; въ этомъ отношеніи онъ, какъ и всѣ послѣдующія жертвоприношенія, предъизображалъ жертвоприношеніе Единороднаго Сына Божія на крестѣ и въ евхаристіи. Чтобы изобразить страданія нашего Искупителя, Авель принесъ въ жертву агнца, прообразуя того Агнца, о которомъ провозвѣщалъ пророкъ Исаія и на котораго прямо указалъ Іоаннъ Предтеча, какъ на Агнца, вземлющаго на Себя грѣхи міра. Еще яснѣе Авель предъизображалъ Іисуса Христа своей насильственной смертью. Будучи убитъ изъ ненависти своимъ братомъ Каиномъ, онъ прямо предъизображалъ Іисуса Христа, павшаго жертвой ненависти іудеевъ. Но смерть Іисуса Христа, походя на смерть Авеля, имѣла неизмѣримо большее значеніе передъ Богомъ. Кровь Авеля вопіяла о мщеніи къ небу (Быт. 4, 10); и такимъ образомъ, въ силу своей вѣры, этотъ праведникъ еще говорилъ и послѣ своей смерти (Евр. 11, 4). Но пролитая кровь Іисуса Христа, Ходатая новаго завѣта, вопіяла еще громче, чѣмъ кровь Авеля (Евр. 12, 24). Та вопіяла о мщеніи, а кровь Спасителя вопіяла о милости и прощеніи. Отцы церкви вообще подробно развивали эту сторону въ исторіи Авеля, какъ прообраза Іисуса Христа. Нѣкоторые изъ нихъ прославляютъ Авеля, какъ перваго изъ мучениковъ. «Будемъ подражать, братія мои возлюбленные, писалъ св. Кипріанъ, праведному Авелю (Epist. 16, De exhortatione Martyrii), начавшему мученичество, поелику первый былъ убитъ за правду». «Авель, говорить онъ въ другомъ мѣстѣ, принесшій Богу жертву, потомъ и самъ былъ принесенъ въ жертву Господу, такъ что, давая первый примѣръ мученичества, онъ первый славою своей крови возвѣстилъ о страданіяхъ Спасителя». Затѣмъ онъ же, еще въ другомъ мѣстѣ, говоритъ, что патріархи, пророки и праведники, которые были прообразами Христа, всѣ были также и образцами терпѣнія. Таковъ Авель, первый мученикъ и первый гонимый праведникъ, который не противодѣйствовалъ своему кровожадному брату, но спокойно предоставилъ себя убить, какъ жертву смиренную и кроткую. Объединяя всѣ эти прообразовательныя черты въ исторіи Авеля, св. Кириллъ александрійскій (М. П. Гр. 69, 40—44) вообще признавалъ въ Каинѣ и Авелѣ тайну Христа, отъ Котораго мы получили спасеніе. Каинъ изображаетъ собою Израиля, первороднаго отъ Бога; Авель, бывшій пастухомъ, былъ прообразомъ Еммануила, главы стада; какъ праведникъ, онъ предъизображалъ невиннаго Христа, Который, въ качествѣ Первосвященника, принесъ жертву высшую жертвоприношеній ветхозавѣтныхъ. Израиль изъ ревности убилъ Христа, и кровь Іисуса возопіяла о мщеніи противъ богоубійственныхъ іудеевъ. Та же мысль развивается и у другихъ отцевъ церкви, какъ напр, у св. Іоанна Златоуста, Амвросія и др.
— Авель правед. вспом. церковію въ недѣлю свв. праотецъ. Въ нѣкоторыхъ древнихъ греческихъ мѣсяцесл., кромѣ того, память его полагается 1 и 20 марта (см. Сер. М.).
— Слово Авель, какъ составная часть, входитъ во многія библейскія названія (Авель-Мехола — мѣсто рожденія пр. Елисея — 3 Ц. 19, 16; Авель-Мицраимъ, гдѣ происходило оплакиваніе Іакова — Быт. 50, 11; Авель-Ситтимъ, гдѣ израильтяне имѣли станъ передъ переходомъ чрезъ Іорданъ — Числ. 25, 1; І. Нав. 2, 1 и проч.).