О зарождающейся, так называемой, малороссийской литературе/Часть 3
 О зарождающейся, так называемой, малороссийской литературе |
| Источник: Иван Григорьевич Кулжинский. О зарождающейся, так называемой, малороссийской литературе. — Киев: тип. И. и А. Давиденко, 1863. — С. 30—32. |
III. ДНЕВНИК Т. Г. ШЕВЧЕНКО.
Т. Г. Шевченко был, бесспорно, очень даровитый человек, впрочем неумеренно — захваленный и, к сожалению, испорченный своими почитателями. Живое предание говорит, что некоторые любители малороссийского юмора старались иногда нарочно приводить его, при помощи известного средства, в восторженное состояние, чтоб потешаться шутками его, песнями и импровизацией. «Бедный певец!» невольно вырывается из души болезненный вопль, как начнут рассказывать о подобных проделках некоторых украинофилов.... Понадобился им, видите, гений, непременно гений — поэт украинский, вот они и произвели бедного Тараса Григорьевича в такие гении — для того, «чтоб с него начать Историю украинской литературы» [1], дотоле не существовавшей на белом свете, и для существования которой никогда не было, нет и не будет никакой исторической, разумной необходимости. «Хочешь-нехочешь, а уж ты пиши нам малороссийские стихи, ведь ты наш украинский гений поэт!» Вот и поверил им Шевченко, по крайней мере притворился, будто поверил, — и — давай писать думы, думки, песни, сказки и поэмы на малороссийском испорченном наречии, которое никогда не было самостоятельным языком.
Даровитый Шевченко, в глубине души своей был искренно убежден в литературной, политической и нравственной несостоятельности малороссийского наречия, как аномалии; он глубоко чувствовал всю аномальность его и хотя, по принятому им от своих приятелей производству в украинские гении—поэты, писал стихи на малороссийском наречии, но в душе своей он был русским и думал про себя по-русски. Ведь известное дело: наш язык — тот на котором мы думаем и на котором разговариваем сами с собою. Посмотрите же, что вышло: публика, своего особенного рода, требовала от Шевченко украинских стихов, — ну, он и писал для неё такие стихи; а свой «Дневник», назначенный им не для публики, а для печати, писал на чистом русском языке. Желающие познакомиться с этим «Дневником Шевченко», могут найти его в книжках «Основы» за 1862 год. — Что же доказывается этим? А вот что: когда уже сам Шевченко писал свой искренний «Дневник» на общем, чистом русском языке, а не на малороссийском наречии, то-значит-он сам сознавал неприличие и неспособность малороссийского наречия для серьезного употребления. Он своим «Дневником» как будто говорит нам вот-что: «можно, пожалуй, иногда поговорить по-малороссийски, написать малороссийскую виршу и пропеть малороссийскую песню, так точно как можно иногда и потанцевать трепака; но танцевать постоянно вместо обыкновенного хождения ногами, — это, воля ваша, было бы чересчур не нормально: вот тоже разумейте и о вашей малороссийской литературе». — Шевченко чувствовал, сознавал это, и, в следствие того, сам с собою, в тайнике своего «Дневника», говорил по-русски, а не по-украински. — «Дневник» его, так наивно против собственных тенденций напечатанный «0сновою», рвет все нитки этой основы, так что и заткать эту прореху уже не можно никаким подканьем; и после этого нет уже никакой надежды, чтоб из этой дырявой основы могла выткаться какая либо холстина.
г. Нежин.
Примечания
править- ↑ См. Основа, февраль 1861. Характер и задача украин. критики. Стран. 159.