Пушкин А. С.
правитьВ одном из No Лит. Газеты упоминали о Записках парижского палача; нравственные сочинения Видока, полицейского сыщика, суть явление не менее отвратительное, не менее любопытное.
Представьте себе человека без имени и пристанища, живущего ежедневными донесениями, женатого на одной из тех несчастных, за которыми по своему званию обязан он иметь присмотр, отъявленного плута, столь же бесстыдного как и гнусного, и потом вообразите себе, если можете, что́ должны быть нравственные сочинения такого 10 человека.
Видок в своих записках именует себя патриотом, коренным французом (un bon francais), как будто Видок может иметь какое-нибудь отечество! Он уверяет, что служил в военной службе, и как ему не только дозволено, но и предписано всячески переодеваться, то и щеголяет орденом Почетного Легиона, возбуждая в кофейных негодование честных бедняков, состоящих на половинном жалованье (officiers Ю la demi-solde). Он нагло хвастается дружбою умерших известных людей, находившихся в сношении с ним (кто молод не бывал? а Видок человек услужливый, деловой). Он с удивительной важностию толкует о хорошем обществе, как будто вход в оное может ему быть дозволен, и строго рассуждает об известных писателях, отчасти надеясь на их презрение, отчасти по расчету: суждения Видока о Казимире де ля Вине, о Б. Констане должны быть любопытны именно по своей нелепости.
Кто бы мог поверить? Видок честолюбив! Он приходит в бешенство, читая неблагосклонный отзыв журналистов о его слоге (слог г-на Видока!). Он при сем случае пишет на своих врагов доносы, обвиняет их в безнравственности и вольнодумстве, и толкует (не в шутку) о благородстве чувств и независимости мнений: 30 раздражительность, смешная во всяком другом писаке, но в Видоке утешительная, ибо видим из нее, что человеческая природа, в самом гнусном своем унижении, всё еще сохраняет благоговение перед понятиями, священными для человеческого рода.
Предлагается важный вопрос:
Сочинения шпиона Видока, палача Самсона и проч. не оскорбляют ни господствующей религии, ни правительства, ни даже нравственности в общем смысле этого слова; со всем тем, нельзя их не признать крайним оскорблением общественного приличия. Не должна ли гражданская власть обратить мудрое внимание на соблазн нового рода, совершенно ускользнувший от предусмотрения законодательства?
<1830>
Примечания
правитьВпервые опубликовано в «Литературной газете» 1830, № 20, 6 апреля, стр. 162, отдел «Смесь», без подписи. С именем Пушкина у П. В. Анненкова, т. VII, 1857, стр. 84—85.
В собрание сочинений А. С. Пушкина входит, начиная с издания 1857 г., под редакцией П. В. Анненкова (том VII, стр. 84—85).
Беловой автограф хранится в ЦА (архив П. А. Вяземского).
Печатается по «Литературной газете».
В отделе «Другие редакции и варианты» помещены варианты автографа.
Датируется 1830, март 15—18.
Источник текста: Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 16 т. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937—1959. Т. 11. Критика и публицистика, 1819—1834. — 1949. — С. 129—130.
Оригинал здесь: http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push17/vol11/y11-129-.htm