Братья Гримм
правитьО жене рыбака и чудесной рыбке
правитьИсточник текста: Братья Гримм — Сказки, изложенные по сборнику Бр. Гримм в 17 т., т. 3
Типография В. А. Гатцук (Д. Чернышевский), Москва 1893 г.
Перевод: В. А. Гатцука.
Жил рыбак со своей женой около самого моря, в старой, престарой лачужке. И каждый день ходил он удить рыбу. Удит, да удит. Раз сидит он с удочкой на берегу и глядит на тихую, как зеркало, воду. Вдруг у рыбака вся удочка окунулась, потащил он и вытащил чудную рыбку, предиковинную камбалу. И заговорила с ним рыба человеческим голосом: «Не губи меня, рыбак: я не простая рыба-камбала, а я принц заколдованный, и для еды совсем непригодна. Отпусти ты меня домой на простор, в море-синее»
— Вот, оказия-то, — думает рыбак, — отродясь этого не слыхивал, чтобы рыба говорила человеческим голосом «Что ж, — говорит, — коли правду молвишь, ступай с Богом туда, где была, да гуляй там себе на просторе.» — И пустил ее опять в воду.
А камбала махнула хвостом и пошла ко дну; только оставила позади себя крови струйку алую.
Приходит домой рыбак, а жена его и спрашивает. «Что, муженек, или ничего не поймал сегодня?» Тут он рассказал жене, как поймал он чудную рыбу, предиковинную камбалу и как ее. опять выпустил. «Так-таки и отпустил безо всего? — говорит старуха. — Ты хоть бы что-нибудь у неё выпросил.» — «Чего у неё выпросишь? Я и говорить-то не посмел с ней.» — «Ах, ты дурак, дурак; не умел ты счастьем владеть! Ступай опять скорей к морю, да попроси у камбалы хоть новую избу, надоело жить в грязи, да в тесноте.»
Не хотелось старику идти просить, да делать нечего: надо старуху потешить, а то от неё житья не будет. Подошел он опять к морю, видит, — потемнело синее море, и начал он кликать рыбку:.
«Рыбка, рыбка, рыбинка,
Всех морей диковинка!
У тебя один глазок,
Подплыви еще разок!»
Подплыла к нему рыбка и спросила: «Чего ты от меня, старик, хочешь?» Рыбак снял шапку и отвечает: «Не погневайся, госпожа камбала; на беду я рассказал дома старухе, что изловил твою милость, да назад пустил в море; а жена говорит, что надо бы с тебя за выкуп новую избу выпросить: в лачужке ей жить надоело.» — «Ступай, рыбак, с Богом, — говорит камбала, — будет вам то, чего старуха твоя желает.» Пошел старик домой и видит: вместо его лачужки, стоит изба новая, вся резьбою разукрашенная. А старуха его на крылечке встречает и говорит: «Войди-ка, посмотри: сени-то какие, а изба-то — в две горницы.» — И повела она мужа за руку всё показывать: «Глянь-ка, муженек, это нам с тобой покойник и кропать тесовая.»
Старик удивляется: на полках-то всякая посуда наставлена, в чулане всякого добра поналожено. Печь белая, изразцовая, да еще и с лежаночкой. На дворе куры кудахтают, утки бродят с утенятками, а в стойлице — корова. «Видишь, муженек, — говорит старуха, — ведь не плохо!» — «Уж и говорить нечего, — отвечает старик, — теперь всего у нас вдоволь и ничего больше не надо.» — "Ну, там еще увидим, " — говорит жена. Так прошла неделя, другая, — старухе уж изба не по сердцу: и дворик кажется тесен, и в огороде места мало. Стала она ласкаться к старику и говорит: «Экий ты у меня, муженек, недогадливый: что бы выпросить у рыбы не избу, а каменные палаты. Не всё ли равно для неё, что избушку дарить, что палаты каменные? Пойди-ка опять к морю, попроси хорошенько камбалу!» — «Эх, баба! Не зря ли ты это затеваешь? Ведь сама же говорила, что не плохо жить и в новой избе?» — стал. ее старик уговаривать; а старуха знать ничего не хочет: иди да иди.
Послушался рыбак, пошел опять к морю. Видит, море потемнело, иссиня-серое стало. Начал звать чудо-рыбку:
«Рыбка, рыбка, рыбинка,
Всех морей диковинка!
Шлет жена к тебе. Как быть?
Не изволишь ли подплыть?»
Подплыла к нему рыба и говорит: «Чего твоей жене еще надобно?» — «Не прогневайся, государыня камбала, — отвечает старик, — уж старался я жену уговорить; а она свое, — изба ей, видишь, тесна стала, надо бы выпросить у твой милости каменные палаты.» — «Хорошо, — отвечает камбала, — ступай в свои каменные палаты.» Оглянулся рыбак и видит: где была новая изба, там стоят уже палаты каменные; а жена его, по-господски разряженная, встречает мужа и ведет его за руку в горницы. Слуги перед ними двери настежь растворяют. А в палатах всё, как жар горит, столы накрыты скатертями браными, на столах всякие яства и напитки заморские, стулья все раззолочены, везде ковры разостланы. За палатами широкий двор. А там дальше и сады, и поля, и луга, и леса, и всякие угодья, — глазом не окинешь. "Ну вот, теперь сам видишь, что не плохо я тебя надоумила, " — говорит старуха мужу. — «Хорошо-то хорошо, женушка: всего у нас теперь вдоволь; только уж ты-то будь довольна и ничего больше не требуй.» — "А вот, посмотрю еще, да подумаю, утро вечера мудренее, " — отвечала старуха и пошла давать слугам приказания, а мужа своего отдыхать послала.
На другой день новая боярыня проснулась, ранехонько, поглядела в окошко и толкает мужа локтем в бок: «Слушай-ка, муженек, вставай! Погляди на поля, на леса, да на пригорочки; ишь, везде сады да села раскинулись. Вот, если бы надо всем этим тебе королем быть, а мне королевою.»
Муж на нее глаза вытаращил. «Уж в своем ли ты уме, баба?» — «А то что ж по-твоему: да кабы я тебя-то всё слушала, — в худой лачуге по сю пору сидели бы! Вот хочу быть королевой и буду! Иди, знай, к морю, да проси чего велят тебе!» Кричит старуха, не лает мужу слово вымолвить, а сама уж на него по-боярски и ногой притопнула.
И пошел старик опять к морю; видит море всё взмутилось, и волны с белыми гребешками похаживают… Стал опять он звать чудо-рыбку:
«Рыбка, рыбка, рыбника,
Всех морей диковинка!
Нет житья от бабы злой,
Всё ругается со мной!»
— Ну чего ей еще надо? — спрашивает рыба, подплывши к
берегу. — «Ах, матушка, государыня камбала! Ведь жена-то моя захотела быть королевой.» — «Хорошо, — отвечает камбала, — по её желанию, будет она королевой.»
Пошел старик домой, — а там уж, вместо каменных палат, дворец стоит королевский. У ворот стража с ружьями и полк солдат с трубами. Как повели его во дворец, --.барабаны забили и трубы затрубили. Идет он, а сам озирается: везде мрамор да золото, и висят люстры хрустальные. Богатства такого он и во сне не видывал. Придворных многое множество, и все ему кланяются. Жена его сидит на высоком золотом троне, на голове у неё золотая корона, как жар горит, а на руках перстни драгоценные огнями переливаются. По бокам трона по шести девиц стоит — одна другой красивее. Поклонился старик жене в пояс и говорит: «Ну, вот, женушка, ты и королевой стала: теперь уж ничего не пожелаешь?» А старуха, не спеша, ему отвечает: «Не велика честь быть королевой; короли-то ведь царям дань платят; а я хочу, чтобы все мне дань платили. Ступай опять к твоей рыбе и скажи, что я хочу быть лучше царицей!» — «Что ты, жена, опомнись! Не пойду я опять беспокоить камбалу!» — «Тебе говорят, иди!» — крикнула на него старуха и приказала его в шею вытолкать.
Пошел старик опять к морю, а сам думает: «Не к добру жена расходилась; надоест она камбале своей дурью…» А море совсем почернело, и ходят по нем бурные волны. Стал старик звать к себе чудо-рыбку:
«Рыбка, рыбка, рыбинка,
Всех морей диковинка!
Опять с просьбой шлет жена:
Не довольна всё она….»
— Чего же еще она хочет? — спрашивает рыба. — «Ах, государыня камбала, — отвечает рыбак, — хочет моя жена быть царицей!»
— Ступай, — говорит камбала, — будет она и царицею. Пошел рыбак домой, а там, вместо королевского дворца, стоит царский, весь из мрамора с золотыми воротами. Перед воротами полки солдат выстроены; трубы трубят, барабаны бьют… Бояре да князья перед ним широко двери растворили и провели его к самой царице. А жена его, царица, сидит на высоком троне из чистого золота; на голове её золотая высокая корона, вся осыпанная бриллиантами и изумрудами. В одной руке её скипетр, а в другой держава. По бокам её стоят телохранители — один другого красивее и все по росту: начиная с великана и кончая маленькими карликами. Перед нею князья да бояре в пояс кланяются. Подошел рыбак к жене и едва посмел слово вымолвить: «Наяву ли то, или грезится мне, что жена моя государыня-царица?» — «Да, — говорит она, — я царица!» Нача д муж ее всю оглядывать; оглядевши, опять спрашивает: «Ну, теперь ты уж царица и ничего больше не пожелаешь?» А жена кричит ему: «Ступай опять к твоей рыбе и скажи, что я хочу быть властительницей над всем светом! Хочу, чтоб и солнце восходило только по-моему приказанию! Чтоб и море, и тучи, и громы одну меня слушались!» Старик в испуге даже назад попятился. — «Что ты! Что ты, жена, говоришь!? Ведь это только сам Господь Бог может.!» Упал он перед ней на колена и стал ее упрашивать, чтобы отменила она свою волю. А жена стоит перед ним, поднявши руки к верху; волосы у неё всклокочены, глаза кровью налились, вытаращены, даже всё лицо от злобы, точно у бешеной, перекосилось. «Ступай! — кричит. — Тебе говорят: иди! Жить не могу без этого!» Выбежал старик от неё, а у самого ноги подламываются. Не знает, что и делать. Боится он прогневать и жену свою царицу и чудо-рыбку.
Бросился он к морю, как сумасшедший. А на море такая буря бушует, что он едва на ногах устоял: деревья вырываются с корнем, валятся с страшным треском и несутся в море; горы и скалы дрожат от раскатов грома и буйного ветра. Тут и там молния поблескивает. Море, как ночь, потемнело. Черные волны с белыми верхушками из пены вздымаются высотою с колокольню и о берег ударяются. Ревет море и стонет так, что старик своего голоса не мог слышать, когда стал кликать чудо-рыбку:
«Рыбка, рыбка, рыбинка
Всех морей диковинка!
Мне просить тебя не в мочь,
Приди горюшку помочь!..»
Долго так старик кликал, но не отозвалась ему дивная рыбка-камбала. Пошел он назад, и глазам своим не верит: сидит его жена в старой лачуге, и сама опять в грязных лохмотьях…