После смерти Густава-Адольфа конница в Западной Европе опять пришла мало-помалу в упадок. Сначала ещё воспоминание о блестящих успехах конницы в 30-летнюю войну вызывало подражание знаменитым её вождям, но с течением времени конница окончательно увлеклась огнестрельным действием и утратила значение решительного рода оружия. При движении в атаку остановка на очень близком расстоянии от противника и залп всеми тремя шеренгами были обязательны, самая атака производилась рысью, часто только шагом, и даже нередко конница встречала неприятельскую атаку стоя, что всегда бывало причиною её поражения. Совершенно несоответствующее основным свойствам конницы перемешивание её с мушкетерами постоянно практиковалось с целью усилить подготовку атаки огнём. До какой степени тяжёлая конница опять сделалась неподвижною и неспособною к бою с лёгкою конницею, видно, например, из того, что известный австрийский полководец Монтекукули в сражении с турками при Сен-Готарде (в Венгрии, в 1664 г.) приказал своим кирасирам не удаляться от пехоты и не преследовать отступающего противника. Это приказание служит убедительным свидетельством полной несостоятельности тогдашней тяжёлой конницы и было вынуждено тем, что неуклюжие, неповоротливые кирасиры, потеряв при преследовании сомкнутость, являлись почти совершенно беззащитными против лёгкой, замечательно искусной в одиночном бою турецкой конницы.
Несколько иные взгляды на конницу и иные способы её действий существовали в это время в Англии, благодаря тому что там являлись талантливые генералы, которые умели лучше пользоваться конницею в бою. Так, во время междоусобной войны, возникшей между английским королем Карлом I и парламентом (1642—1650 г.), выступили на боевое поприще два замечательных вождя конницы, Кромвель в парламентской и принц Рупрехт в королевской армии. Под их предводительством конница действовала на полях сражений весьма решительно. Кромвель, одарённый необыкновенною силою воли, энергией и мужеством, в то же время отличался замечательным умом и способностью сохранять удивительное спокойствие в самые критические минуты. Он сумел дать образцовое устройство своим войскам, вселить в них дух неудержимой храбрости, презрение к трудностям войны и так выдвинуться своими боевыми подвигами, что вскоре сделался главнокомандующим, а затем и главою государства. Совершенно другой характер представлял противник Кромвеля, принц Рупрехт. При необыкновенной храбрости и пылкости он не умел сохранять хладнокровие в бою, что нередко бывало причиною его неудач. Стремительно налетев на противника, он его опрокидывал и неудержимо преследовал, но до такой степени увлекался каждым частным успехом, что позабывал о всём остальном, делал ошибки, которыми весьма искусно пользовался хладнокровный Кромвель и одержанную Рупрехтом в начале победу обращал в самое решительное поражение.
При том громадном значении, которое имеет начальник конницы, неудивительно, что во время английской междоусобной войны несколько сражений было выиграно благодаря действиям конницы.
Затем, уже в начале XVIII ст., во время войны за наследство испанского престола (1701—1714 г.), английский генерал Мальборо пользовался в бою своею конницею искуснее, чем его противники, и, благодаря этому, имел нередко успех. Хотя и у него ещё встречаются некоторые из тогдашних увлечений, например, перемешивание конницы с мушкетёрами, но нельзя не указать на такие явления, как действия его конницы в бою большими массами и производство атаки галопом.
Под конец рассматриваемого периода, именно в первой половине XVIII ст., конница сделала большие успехи в своём развитии благодаря двум знаменитым военным людям: шведскому королю Карлу XII и французскому маршалу Морицу Сиксонскому. Они окончательно вывели конницу на тот путь, следуя по которому этот род оружия при Фридрихе Великом достиг замечательного совершенства и приобрёл громадное значение на войне.
Карл XII отличался необыкновенною энергией, пылкостью, отвагою и решительностью, то есть такими качествами, при которых ему легко было верно понять дух конницы, усвоить себе, в чём заключается её сила. Личные свойства Карла XII резко отразились в преобразованиях, которым он подверг свою конницу. Враг всяких колебаний, всякой медлительности, он отменил в коннице стрельбу с коней и обратил внимание на развитие в ней способности к быстрым движениям и стремительным атакам. Для облегчения конницы Карл XII отнял у неё предохранительное вооружение, указал ей, что главное её оружие — конь, потребовал, чтобы она производила атаки не иначе как в карьер, чтобы она не знала никаких препятствий и умела быстро действовать на всякой местности. При таком понимании дела Карл XII довёл свою конницу до высокой степени неутомимости и способности к действиям, основанным на быстроте, о чём можно судить, между прочим, по следующему факту, представлявшему в то время явление совершенно новое. В 1704 году в Силезии Карл XII со своею конницей преследовал отступавших саксонцев в продолжение девяти дней, гнал их, не давая им опомниться, не жалея своих лошадей, которых во всё это время почти не приходилось рассёдлывать. Наконец близ Пауница Карл настиг 10-тысячный отряд неприятеля и немедленно атаковал его, несмотря на то что имел в своём распоряжении только два полка конницы. Шведы, стремительно бросившись в атаку, пронеслись через саксонскую пехоту, которая с целью избежать угрожавшего ей страшного удара легла на землю, разбили и рассеяли саксонскую конницу, после чего снова атаковали пехоту, обратили её в бегство и захватили всю артиллерию. Этот бой кончился только с наступлением ночи.
Мориц Саксонский (род. 1696 г., ум. 1750 г.) оказал большое влияние на развитие военного искусства своими замечательно здравыми взглядами, которые он вынес из боевого опыта, применял на деле и изложил в своём знаменитом сочинении «Mes rêveries». Очень многие из его выводов остаются драгоценными и в настоящее время и останутся таковыми навсегда.
Мориц Саксонский требовал от конницы прежде всего лёгкости и выносливости. По этому поводу он высказался так: «Конница должна быть легка, иметь втянутых в труды лошадей, небольшой обоз и в особенности бояться жирных лошадей. Холение лошадей ведёт к тому, что конница теряет свою силу. Необходимо постепенно втягивать лошадей в труды посредством учений на быстрых аллюрах и скачки целыми эскадронами. Не следует считать достаточным производить манёвры один раз в три года и лишь медленными аллюрами из опасения, чтобы бедные животные не вспотели». Хотя Мориц Саксонский под влиянием существовавших тогда взглядов на конницу и образ действий (медленность движений и стрельба с коней) предлагал при атаке начинать движение рысью с расстояния не более ста шагов от противника, затем постепенно усиливать аллюр и с двадцати—тридцати шагов бросаться в карьер, но рядом с этим он дал следующее наставление, которое конница всегда должна твёрдо помнить: «Конница должна бросаться в атаку с быстротою молнии. В особенности нужно приучить её скакать на большом протяжении. Эскадрон, который не может при атаке пройти в карьер две тысячи шагов, не разрываясь, не годится для военных действий. Это — основание всего: если конница умеет скакать, то она хороша, и остальное покажется ей лёгким». Чтобы достигнуть такой подготовки конницы, он считал необходимым производить самые горячие ученья и скачки по крайней мере три раза в неделю.
Мориц Саксонский не допускал стрельбы в конном строю, указывая на то, что конница, прибегавшая перед атакою к стрельбе, всегда терпела поражение от той конницы, которая решительно её атаковала.
В вопросе о вооружении конницы Мориц Саксонский высказался в пользу пики, которая до него была заброшена в Европе с тех пор, как конница увлеклась огнестрельным оружием. Он признавал пользу предохранительного вооружения и считал необходимьш иметь конницу двух родов: тяжёлую и драгун. Первая ввиду дороговизны её содержания должна существовать в небольшом количестве, иметь массивных лошадей и назначаться исключительно для атак в сомкнутом строю. Вооружение тяжёлой конницы, по его мнению, должны составлять: предохранительное — кирасы и каски, а наступательное — палаши, карабины и пики только в передней шеренге. Что касается драгун, то Мориц Саксонский считал необходимым содержать их в двойном количестве, сравнительно с тяжёлою конницею, предлагал вооружить их мушкетами, саблями и пиками и требовал, чтобы они были одинаково способны к производству сомкнутых атак, к бою в пешем строю, к разведывательной службе и партизанским действиям. Одним словом, он представлял себе драгун как конницу, годную для всех случаев.
Наконец, следует обратить внимание ещё на то, что Мориц Саксонский настаивал на необходимости строгой и разумной военной дисциплины и придавал большое значение нравственному настроению войск, считая его главнейшим залогом успеха на войне, что верно в особенности по отношению к коннице, действия которой должны основываться преимущественно на непоколебимой решимости и самой отчаянной отваге.