ОТРЫВОКЪ ИЗЪ ГАМЛЕТА, ДРАМЫ ШЕКСПИРА.
правитьСейчасъ прійдетъ.
Смотрите-же, не будьте слишкомъ слабы,
Скажите, что его безумье внѣ границъ,
И что едва гнѣвъ короля вы удержали.
Я спрячусь здѣсь, Прошу васъ еще разъ,
Знаю, —
Не бойтесь; спрячьтесь; онъ идетъ.
Я здѣсь; что вамъ угодно, мать моя?
Ты своего отца обидѣлъ, Гамлетъ?
КОРОЛЕВА.
Смотри, ты говоришь безумнымъ языкомъ.
А вы со мною злымъ!
Что ты сказалъ?
Что вамъ угодно?
Ты позабылъ, кто я.
Нѣтъ, не забылъ, клянусь —
Вы королева, вы супруга дяди,
И еслибъ то была не правда, что вы мать моя!
А если такъ, то я тебѣ пришлю
Такихъ людей, которые съ тобою сговоритъ.
Сюда, сюда, садитесь — и ни съ мѣста!
Вы не уйдете, пока я не представлю
Вамъ зеркала такого, гдѣ душа
Вамъ явится наружу ваша.
Что ты? Ты хочешь погубить меня?
Помогите, о! помогите!
Помогите!
Что тамъ — не мышь~ли?
Убитъ, бьюсь объ червонецъ, что убитъ!
Умираю!
О! что ты сдѣлалъ?
Не знаю!
Не король-ли?
О! какъ кровавъ, безуменъ твой поступокъ.
Кровавъ поступокъ! Но не хуже, мать моя,
Чѣмъ короля зарѣзать, а потомъ
За его брата выйти замужъ.
Чѣмъ короля зарѣзать!
Да, королева, такъ!
А ты, глупецъ несчастный, дерзкій и докучный,
Прощай! Я думалъ, что тутъ лучше кто-нибудь;
Судьбѣ своей покоренъ будь; ты видишь,
Опасно быть услужливымъ чрезмѣру. —
Зачѣмъ ломаете вы руки? — перестаньте!
Садитесь, — я сердце ваше изломаю, если
Еще оно доступно чувству; если
Оно еще не стало камнемъ.
О! что я сдѣлала, за что такъ безпощадно
Меня караешь ты?
Такое дѣло,
Которое всю прелесть скромности сожгло;
Коварство добродѣтелью зоветъ; и розу
На челѣ младенческой любви
Отвратительною язвой замѣнило,
И клятву брачную превратило въ клятву
Игрока! О! такое дѣло,
Которымъ ты какъ будто душу
Изъ тѣла исторгаешь вонъ въ мученьи!
Которымъ ты слова пустыя изъ святыни
Сдѣлала! И небо отъ него пылаетъ!
Смотри, весь міръ поникъ печальнымъ ликомъ,
Какъ въ страшный судъ, передъ твоимъ поступкомъ!
Увы! какое-жь дѣло,
Которое такъ вопіетъ, такъ грозно?
Смотри на этотъ ликъ и вотъ на этотъ!
Два брата здѣсь представлены. Смотри!
Какая прелесть на лицѣ его!
Кудри Гиперьона, Зевесово чело,
А очи Марсовы на власть и на угрозы,
И будто на холмѣ, лобзающемся съ небомъ,
Онъ, какъ Меркурій, высоко стоитъ:
И по лицу, по стану, въ-самомъ-дѣлѣ,
Всѣ божества въ созданіи его
Участье приняли, чтобъ міру показать,
Каковъ есть человѣкъ: онъ былъ твой мужъ!
А посмотри теперь, вотъ твой супругъ!
Онъ ядовитый злакъ, сгубившій брата!
Что-жъ ты смотрѣла? Какъ-же ты могла
Съ этой горы прекрасной погрузиться
Въ нечистое болото? Что-же ты смотрѣла!
Не называй любовью это чувство: въ твои лѣта
Кровь не пылаетъ; тихо и спокойно
Она разсудку повинуется; ужель разсудокъ
Тебя заставилъ промѣнять его
На этого? Вѣдь ты имѣла зрѣнье?
Иначе ты и страсти-бъ не имѣла!
Но видно это зрѣнье
Ослѣплено; а зрѣнье никогда покорно мысли
Такъ не бываетъ, чтобы не могло
И выбора межь двухъ различій сдѣлать.
О! какой демонъ ада
Такъ надъ тобой коварно посмѣялся!
Нѣтъ, ни осязаніе безъ глазъ, ни зрѣнье
Безъ осязанья, ни слухъ безъ осязанья и очей,
И ни одна больная часть въ здоровомъ чувствѣ
Не ошибется такъ!
О стыдъ! гдѣ твоя краска? Адъ коварный,
Когда ты въ тѣлѣ старости такъ можешь бушевать,
То въ сердцѣ юноши какъ воскъ будетъ добро:
Оно отъ собственнаго жара будетъ таять.
Не говорите о стыдѣ, если кипѣнье
Юности волнуетъ кровь; смотрите —
И самый ледъ какъ пламенно горитъ
И разумъ умолкаетъ!
О Гамлетъ! Замолчи!
Ты обратилъ на душу мои очи,
И я увидѣла на ней такія пятна,
Какихъ ничто не смоетъ!
Нѣтъ, ты увидѣла
Всю скверность ложа своего,
И свои развратъ, порочную любовь
Къ животному нечистому —
О! перестань!
Ты какъ кинжаломъ, своимъ словомъ
Меня разишь! О полно, Гамлетъ!
Убійца, негодяй,
Рабъ, нестоющій двадцатой части
Твоего перваго супруга!… Срамъ королей;
Воръ, укравшій тронъ и скиптръ,
Похитившій корону дорогую
И подъ полой ее унесшій!…
О! перестань!
Король,
Скроенный изъ остатковъ и обрѣзковъ —
Чины небесные! спасите и покройте
Своими крыльями меня! Чего
Ты хочешь, дорогая тѣнь?
Увы!
Безуменъ онъ!
Ты не пришелъ-ли сына наказать
За то, что въ страсти время онъ теряетъ
И заповѣдь твою исполнить не спѣшитъ?
О, говори!
Не забывай: мое явленье
Должно тебя подвигнуть къ окончанью.
Но посмотри — въ волненьи твоя мать,
О, стань между колеблемой душой ея
И ей! Пусть въ тѣлѣ слабомъ совершатся
Великія дѣла! О, говори съ ней, Гамлетъ!
Что съ вами, мать моя?
Съ тобой что?
Блуждаешь ты очами въ пустотѣ,
И съ воздухомъ пустымъ ты говоришь.
Передъ тобой толпятся твои мысли,
Какъ воинъ ты, въ тревогѣ пробужденный,
И дыбомъ возстаютъ твои власы.
О милый сынъ! Спокойся и терпѣньемъ
Свой бредъ смири! Куда ты смотришь?
Я на него смотрю, о, на него! Гляди, какъ блѣденъ
Ликъ его! О! его видъ, слова
И камень-бы подвинули на дѣло! —
О, не смотри такъ на меня'
Ты этимъ взоромъ жалобнымъ рѣшимость
Мою убьешь, и въ мигъ, когда рѣшиться должно,
Мой духъ падетъ, и вмѣсто крови — слезы
Я пролью!
Съ кѣмъ говоришь ты?
Ужели ты не видишь?
Ничего,
Хотя и вижу все.
И ничего не слышишь?
Ничего
Больше, какъ насъ-самихъ.
Какъ! Посмотри! Смотри! вотъ онъ уходитъ!
То мой отецъ! Въ томъ видѣ, какъ при жизни!
Смотри. Вотъ онъ уходитъ.
Это созданье твоего ума;
И въ немъ это безплотное творенье
Твоей мечты сокрыто.
Моей мечты*
Но пульсъ мой мѣрно бьется, какъ и твой;
Нѣтъ, не въ безуміи теперь я говорилъ;
Скажи мнѣ что-нибудь — и я перескажу
До слова все; безумье будетъ заблуждаться.
О мать! любя свое спасенье,
Не льсти души своей обманчивой надеждой,
Что говорила не твоя погибель, а мое безумье!
И язва твоя свиду только заживетъ,
А между тѣмъ ужасное гніенье
Тебя незримо будетъ пожирать.
Смирися передъ небомъ! Кайся
За прошлое, о будущемъ молись!
Не удобряй земли, на коей должна выростъ
Негодная трава!
Прости мнѣ, мать, но въ вѣкъ закоренѣлаго злодѣйства,
Склоняется передъ порокомъ добродѣтель,
Да! падаетъ и молитъ — возвратиться къ благу.
О Гамлетъ! ты сердце мое надвое разбилъ.
О, брось его испорченную часть, —
Живи чиста съ другою половиной!
Прощай! — Но ложа дяди не дѣли,
И добродѣтельною притворись, хотя на дѣлѣ
Ты не то; чудовище-привычка,
Которая всѣ чувства пожираетъ
Подъ видомъ демона, спасеніемъ тутъ будетъ,
И все равно — подъ грубой власяницей,
Иль подъ порфирою привыкнешь ты къ добру.
Еще прощай! Да облегчится тебѣ воздержанье
На первый разъ; потомъ ужь будетъ легче;
Привычка можетъ измѣнить природу
И пересилить демона и съ силою чудесной
Его изгнать. Въ послѣдній разъ, прощай!
И если хочешь быть благословенна.
Приду къ тебѣ просить благословенья!
Объ этомъ человѣкѣ каюсь я; но небу
Такъ угодно было — меня имъ наказать,
А его мной! Пусть буду я орудіе и бичь
Небесъ! Возьму его, и за его смерть отвѣчу.
И такъ, еще прощай! Я долженъ быть жестокъ,
Но чтобы послѣ кроткимъ быть! Такъ зломъ
Я началъ, чтобы худшее предотвратить.
Еще одно словечко, королева.
Что мнѣ дѣлать?
О! ни за что не дѣлай ты того,
О чемъ просилъ я! Снова ты поди
На ложе короля! Пусть снова онъ тебя
Голубкой назоветъ и поласкаетъ;
И разскажи за пару поцалуевъ,
Иль за объятіе нечистыми руками,
Скажи ему весь этотъ разговоръ,
Что не безуменъ я и въ-самомъ-дѣлѣ,
А только притворяюся безумцемъ.
Прекрасно, онъ узнать все долженъ.
И кто-бъ на мѣстѣ скромной, и прелестной,
И умной королевы сталъ скрывать
Такія радостныя вѣсти отъ летучей мыши.
Отъ жабы, отъ кота? — Кто-бъ это сдѣлалъ?
Нѣтъ, вопреки здравому смыслу, тайнѣ,
Ты западню открой и птицъ освободи,
Потомъ сама въ нее, какъ обезьяна,
Ты попадешь и шею себѣ сломишь.
Повѣрь мнѣ, что когда-бъ твои слова
Были дыханьемъ, а дыханье жизнью,
Я-бъ жизни не имѣла продышать
То, что ты мнѣ сказалъ!
Я ѣду въ Англію? Вы знаете?
Увы!
Я позабыла; это рѣшено.
Вотъ письма, а мои товарищи по школѣ,
Которымъ я, какъ двумъ эхиднамъ, вѣрю,
Везутъ приказъ; они должны мнѣ очищать дорогу,
И хитрости учить меня. Пусть такъ!
Въ томъ и забава, чтобы мастеръ самъ
На собственной ракетѣ полетѣлъ; оно
Не много будетъ горячо; но я подкопъ
Подъ ихъ подкопы подведу — и подъ луну
Ихъ вздуну! О какъ я люблю, когда
Двѣ силы на одной стезѣ сойдутся! —
А этого мнѣ надо схоронить.
Я унесу его остатки вонъ. — Прощайте, матушка.
А въ-самомъ-дѣлѣ, этотъ царедворецъ
Теперь такъ тихъ и важенъ, молчаливъ,
Когда всю жизнь свою онъ былъ такъ говорливъ,
Пойдемъ, любезный мой, пора съ тобою кончить.
Доброй ночи, матушка!