Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В двадцати томах
Т. 10. Проза 1807—1811 гг. Кн. 2.
М.: Языки славянской культуры, 2014.
Сентября 121. Как жаль, что вы любезный друг, не наслаждались вместе со мною великолепнейшим зрелищем в природе! Я был на Везувии и теперь только возвратился. После продолжительного спокойствия он воспламенился внезапно. При нас началось извержение, какого не видали с 1794 года2. Мы взлезали к самому отверстию горы и оставались в шестидесяти шагах от бездны, извергающей пламя, золу, дым и каменья, до тех пор, пока подувший в нашу сторону ветер и падавшие перед нами каменья не напомнили нам о надобности удалиться, если не хотим погибнуть, подобно Плинию и Эмпидоклу3. Какое удивительное, какое великолепное зрелище! Представьте себе Творца, окруженного молниями и громами на вершине Синая; представьте себе гигантов, воюющих против неба и поражаемых Юпитером-громовержцем; вообразите все величественное и ужасное, чего не могут выразить ни живопись, ни поэзия; вообразите описанное Мильтоном сражение между небесным воинством и отверженными ангелами; вспомните, что говорят об Этне Пиндары и Вергилии: все прекрасно, однако ж, ничто не может сравниться с видом сих пылающих жерл, с потоками раскаленной лавы, с огненным дымом, с ужасными явлениями, от которых земля колеблется на своем основании. Представьте себе при сем необъятном пожаре, при громах и тресках, луну, спокойно возносящуюся и являющую серебряный круг свой над пылающею горою; это Геката, выходящая из адских пропастей со всем ужасным своим великолепием! Но я не в силах дать вам достаточное понятие о сем чудесном явлении природы; будьте довольны краткою запискою о том, что происходит на Везувии. Сего дня раздавались весьма сильные удары, от которых чувствовано было трясение в Неаполе; вулкан извергал большое количество дыма; ввечеру полилась лава гораздо меньшая, однако ж, вчерашней. Иногда вылетало красное пламя; задняя часть горы со стороны Отаяно4 являлась в огне и была покрыта красным дымом, поднимавшимся очень высоко.
13 числа. Во всю ночь, а особливо около четырех часов утра, были слышны беспрерывные и весьма сильные удары. Над отверстием возносился высокий столп густого, серого дыма, в три раза больший самого волкана и отделявшийся в виде облак. Конус Везувия, с той стороны, где текла лава, покрыт был легким дымом, который, медленно поднимаясь, останавливался при боках горы; черноватые и темно-синие части ее видны были из-под серого дыма. Ввечеру в пятом часу удары удвоились. То раздаются продолжительные громы, то слышатся мгновенные трески. Окна и двери трясутся; по всему видно, что опять будет очень сильное извержение; мы боимся, чтобы оно не причинило вреда на стороне к Отаяно; сказывают, что сего дня поутру шесть или семь мыз истреблено пламенем. В пять часов без пяти минут сильным ударом отбросило голову мою вверх от столика, на котором теперь пишу, наклонившись. В пять часов с половиною стукнуло ужасным образом; окна дрожат в моей комнате.
14 числа. Вчера, переставши писать, я всходил на земляную насыпь и делал свои наблюдения. Лава текла стремительно, приближаясь к стороне Портичи5, и это начинало беспокоить жителей. Мы смотрели в телескопы вслед за течением лавы, которая приближением своим отгоняла толпу любопытных. Поутру было уже покрыто ею 300 десятин земли обработанной. Явились два новые отверстия. Я обедал в городе; некто предложил нам после театра гулять по морю в лодке. Берем лодку с парусом и отдаемся на произвол непостоянной стихии, которая на ту пору была не совсем спокойна. Мы условились кататься не более одного часа и велели дожидаться коляске у пристани, но гребцы наши были надежные, ветер попутный, и мы пустились к Портичи. Оттуда недалеко и до лавы, которая лилась в полумиле от Резины6. Садимся на ослов и едем. Дорога была покрыта народом; одни туда же шли, другие оттуда, некоторые из несчастных бежали с остатками своего имущества. Бедствие одних служит для других предметом любопытства. Наши вожатые говорили, что лава была прекрасная и работала удивительно. Несчастные рыдали; мы ехали вперед и досадовали на свое любопытство. Мы направили путь свой прямо к лаве, которая текла уже медленно. Вся сторона горы и часть долины были в пламени; лава на сей стороне залила уже 500 десятин земли возделанной. Место, на котором мы находились, принадлежало одному семейству, имеющему только пять десятин; четыре уже покрыты были пылающим потоком, а пятая ожидала подобной участи. Бедные люди кричали, взывали к святому Януарию7 и пели молитвы. Лава начала останавливаться; ввечеру она протекала по сороку ладоней8 в минуту. Подошва Везувия с той стороны, откуда обыкновенно восходили на гору, почти на три мили залита лавою, которая истребила все виноградники и другие дерева со зрелыми плодами. Часто дерева загораются в некотором еще расстоянии от лавы, сперва засохши от чрезмерного жара; иногда стоят они среди сего жидкого вещества, которое, охладевши, служит новою почвою для разоренных земледельцев. Мы возвращались в Неаполь не прежде пяти часов поутру.
15 числа. Сего дня поутру не слышно было ударов. Я еще не смотрел на Везувий и не знаю, что с ним происходит. В четыре часа с половиною. Волкан спокоен; из него выходит дым густой и черный; полоса беловатого дыма показывает протяжение лавы; она не прибавляется и, кажется, со вчерашнего дня остановилась. Теперь очень жарко; падает дождь золы самой мелкой; ее можно заметить, прикоснувшись пальцем к поверхности предметов. В шесть часов. Теперь только мы сошли с насыпи; зола заставила нас оттуда удалиться. Везувий походит на свинцовую гору. Дым и облака серой золы простираются даже до Неаполя со стороны предместия Магдалины9. Вчера пылавший, Везувий ныне мрачен.
16 числа, в семь часов с половиною поутру. Раздаются сильные удары; не знаю, были ль они в минувшую ночь слышны; дождь льется как из ведра; Везувий выпустил такое множество облаков, что сряду несколько дней мы не будем иметь в дожде недостатка. Я делал опыт над золою, которая нам ела глаза вчера и которой немного при сем к вам посылаю; она притягивается магнитом, следственно, есть железного свойства. В пять часов. Ничего нового; все по-прежнему дым и зола. Едва заметен легкий пар над полосою лавы; вероятно, к вечеру он исчезнет. Теперешнее извержение тем достопамятно, что очень скоро прекратилось, скорее, нежели чаять можно было, судя по его стремительности. Сказывают, когда вулканы выбрасывают пламя многими отверстиями, то это есть признак их ветхости, и что бока горы, сделавшись тоне и слабее после извержения большого количества материи, удобно проламываются от внутренних ударов. Ежели Везувий теперь достиг своей дряхлости, то надобно признаться, что это старик очень бодрый и свежий.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьАвтограф неизвестен.
Впервые: ВЕ. 1810. Ч. 54. № 22. Ноябрь. С. 145—149 — в рубрике «Смесь», с пометой в конце: (Из Пюблициста).
В прижизненных изданиях отсутствует. Печатается по тексту первой публикации. Датируется: не позднее 15 ноября 1810 г.
Источник перевода неизвестен.
Атрибутировать перевод Жуковскому отчасти позволяет письмо М. Т. Каченовского Жуковскому от 6 авг. 1810 г., в котором он писал: "С тяжелою почтою получите журналы «Пюблициста» (ПД. 28075/СС 16. 115. Л. 23а). В письме от 23 авг. Каченовский извещает Жуковского о том, что он послал ему другие номера «Publiciste» (л. 27). Сделанный из этого журнала перевод органично включается в философско-публицистический дискурс ВЕ, отличаясь при этом своей «итальянской» темой. В центре статьи, написанной в форме подневных записей очевидца, обращенных к адресату, который именуется «любезный друг», оказывается описание одного из извержений Везувия, которое по силе автор приравнивает, опираясь на мнения местных жителей, к извержению 1794 г. Конкретные картины наполняются идеями, традиционными для изображения вулкана, который погубил Помпеи и извержение которого с тех пор осмысливается как глобальная катастрофа, страшное и необъяснимое бедствие, потрясшее мир. Вулкан является в рассматриваемой статье символом Италии и, одновременно, символом человеческого страдания, разрушения и мощи природных сил, Божьей кары. Интерпретация природного и, вместе с тем социально-исторического явления дается здесь в широком историко-культурном контексте и на основе романтического мировоззрения. Отсюда понимание извержения Везувия в свете историософии, онтологии, психологии, этики и эстетики, что передается и мотивным комплексом текста (мотив гибели, небесного наказания, невыразимого, борьбы добра и зла), и системой образов (пламя, зола, дым, камни, молния, гром, ливень, луна). Изображением Этны и темой вулкана как «чудесного смешения добра и зла в природе» начинается и переводная повесть «Платон в Сицилии» (1810, № 13), являющаяся переводом фрагмента повести Ж. Ф. Мармонтеля «Les promenades de Platon en Sicilie».
1 Сентября 12 — Вероятно, 1810 г.
2 …не видали с 1794 года — В 1794 г. произошло одно из сильнейших извержений Везувия.
3 …подобно Плинию и Эмпидоклу — Плиний Старший, Гай Плиний Секунд (23 или 24—79), римский писатель, учёный и государственный деятель; погиб при извержении Везувия, командуя флотом в Мизене. Эмпедокл из Агригента (ок. 490 до н. э. — ок. 430 до н. э.) — древнегреческий философ и врач. Был также политическим деятелем и поэтом. Смерть его окутана легендами. Рассказывают, что он бросился в жерло вулкана Этна, чтобы его чтили как Бога.
4 Оттаяно — Т. е. Оттайано, город у подошвы Везувия.
5 Поршичи — Портичи (Portici), город, порт в Италии, в провинции Неаполь, в области Кампания, на берегу Неаполитанского залива, у подножия вулкана Везувий.
6 …от Резины — Резина — город у подошвы Везувия.
7 …к святому Януарию — Святой Януарий — священномученик, почитаемый католической и православной церквями, покровитель Неаполя.
8 …по сороку ладоней — Ладонь — древнейшая мера длины.
9 предместия Магдалины — Имеется в виду квартал города Альби, расположенного на юге Франции. Квартал получил такое название по названию приходской церкви.