Ордалии[1]
автор Константин Дмитриевич Бальмонт (1867—1942)
См. Оглавление. Из сборника «Ясень». Дата создания: 1916, опубл.: 1916. Источник: Бальмонт, К. Д. Ясень. Видение Древа / вступ. ст. Н. А. Молчановой, заключ. ст. Т. С. Петровой; коммент. Н. А. Молчановой, Т. С. Петровой, О. В. Епишевой — Иваново; М.: Издатель Епишева О. В., 2015. — С. 202—207. — ISBN 978-5-904004-49-1.

  1. «Я стал как тонкий бледный серп Луны…»
  2. «О, то был час, — о, то был час…»
  3. «Не рыдая, дождался я огненных рдяных ордалий…»
  4. «И помолясь святой водице…»
  5. «Полночный час я весь окутал в тучи…»
  6. «Ах, яд в отравных снах красив…»
  7. «Узнав, что в плуге лезвие огня…»
  8. «Сосуд с водой, где идол был…»
  9. «Жезл, мой жезл, которым скалы…»
  10. «Румяные губы друг другу сказали…»
  11. «И если вправду царственник замглённый…»
  12. «Так видел я, во сне ли, наяву ли…»

Цикл на одной странице

1.


Я стал как тонкий бледный серп Луны,
В ночи восстав от пиршества печалей.
Долг. Долг. Должна. Я должен. Мы должны.

Но я пришёл сюда из вольных далей.
Ты, Сильный, в чьё лицо смотрю сейчас,
Пытуй меня, веди путём ордалий.

В мои глаза стремя бездонность глаз,
К ордалиям он вёл тропинкой сонной:
Весы, огонь, вода, полночный час,

10 Отрава, плуг в отрезе раскалённый,
Сосуд с водой, где идол вымыт был,
Змея, и губы, и цветок замглённый.

Их десять, страшных, в капище, кадил,
Их десять, совершеннейших пытаний,
15 Узлов, острий, их десять в жерлах сил.

Вот, углубилось зеркало гаданий.
Став на весы, качался я, звеня,
Был взвешен, найден легче воздыханий.

Прошёл через сплетения огня,
20 И, вскрикнув, вышел с ликом обожжённым.
В воде, остыв, забыл о цвете дня.

В полночный час я весь был запылённым,
Меж тем как к Тайной Вечери я шёл.
Я выпил яд, и утонул в бездонном.

25 Горячим плугом, возле серых сёл,
Вспахал такую пашню, что поныне
Там только жгучий стебель рос и цвёл.

Сосуд с водой, где идол был, в гордыне
Я опрокинул, влага потекла,
30 Семь дней пути лишь цвет цветёт полыни.

Змея свила мне тридцать три узла,
И я возник посмешищем дракона,
Дробя собой без счёта зеркала.

Я губы пил, но я не видел лона,
35 К которому я весь приник, дрожа,
Отверг губами губы, в вихре стона.

И длинная означилась межа,
На ней цветок был, царственник замглённый,
Коснулся, цвет его был шар ежа.

40 Я десять воплей издал исступлённый,
Я десять, в пытке, разорвал узлов,
И был один, дрожащий, побеждённый.

А в зыбях сна был гул колоколов.




2.


О, то был час, — о, то был час,
Когда кошмары, налегая,
Всю смелость выпивают в нас, —
Но быстро опознал врага я.

Был в вихре вражьих голосов,
Но шёл путём ведуще-тесным,
И при качании весов
Был найден ценно-полновесным.

Как золотистое зерно,
10 Как самородок, в прахах цельный,
Как многозмейное звено,
Что держит якорь корабельный.




3.


Не рыдая, дождался я огненных рдяных ордалий,
Не вздыхая, смотрел, как горит, раздвигаясь, костёр,
Самоскрепленный дух — как клинок из отточенной стали,
Человеческий дух в испытаньях бывает хитёр.

Я припомнил, как в дни возвещений, что знала Кассандра,
Человеческий ток был сожжён в прославленье погонь,
Я припомнил тот знак, при котором, горя, саламандра
Не сгорает, а лишь веселит заплясавший огонь.

И взглянув как Весна, я взошёл в задрожавшее пламя,
10 Отступила стена, отступила другая стена,
Через огненный путь я пронёс многоцветное знамя,
И, не тронут огнём, наклонился к кринице без дна.




4.


И помолясь святой водице,
Её ничем не осквернил.
От благ своих дал зверю, птице,
Был осребрён от звёздных сил.

Был позлащён верховным Шаром,
Что Солнцем назвал в песне я.
Предупреждающим пожаром
Я был в провалах Бытия.




5.


Полночный час я весь окутал в тучи,
Поил в ночи, для должных мигов, гром,
Псалмы души зарнились мне, певучи,
И колосились молнии кругом.

Насущный хлеб от злой спасая чары,
Я возлюбил небесное гумно,
И я восполнил звёздные амбары,
Им принеся душистое зерно.




6.


Ах, яд в отравных снах красив,
И искусился ядом я.
Но выпил яд, заговорив,
Я им не портил стебли нив,
В свой дух отраву мысли влив,
Я говорил: Душа — моя.

О, я других не отравлял,
Клянусь, что в этом честен стих.
И может быть, я робко-мал,
10 Но я в соблазн ядов не впал,
Я лишь горел, перегорал,
Пока, свечой, я не затих.

Я с Богом не вступаю в спор,
Я весь в священной тишине.
15 На полноцветный став ковёр,
Я кончил с ядом разговор,
И не отравлен мой убор,
Хоть в перстне — яд, и он — на мне.




7.


Узнав, что в плуге лезвие огня,
Я им вспахал, для кругодневья, поле,
Колосья наклоняются, звеня,
Зернится разум, чувства — в нежной холе.

Люблю, сохой разъятый, чернозём,
Люблю я плуг, в отрезе раскалённый,
С полей домой, вдвоём, мы хлеб несём,
Я и она, пред кем я раб влюблённый.




8.


Сосуд с водой, где идол был,
Где идол вымыт был до бога,
Я освятил крестом стропил,
Поставил в глубине чертога.

И он стоит, закрыв глаза,
В своей красе необычаен,
Его задумала гроза,
Он быстрой молнией изваян.




9.


Жезл, мой жезл, которым скалы
Разверзал я для ручья,
Брошен. Поднят. И опалы
Светят сверху. Где змея?

Жезл, мой жезл, которым царства
Укреплял я в бытии,
Блещет. Кончены мытарства.
Сплёл с жезлом я две змеи.




10.


Румяные губы друг другу сказали,
В блаженстве слиявшихся уст,
Что, если цветы и не чужды печали,
Всё ж мёд благовонен и густ.

И если цветы, расцветая, блистая,
Всё ж ведают, в вёснах, и грусть,
Прекрасна, о, смертный, молитва святая,
Что ты прочитал наизусть…

Красивы нелгущие влажные неги,
10 Целуй поцелуи до дна,
Красивы уста и застывшие в снеге
Сомкнутья смертельного сна.

Смотри, как торжественно стройны и строги
Твои, перешедшие мост,
15 Твои дорогие, на Млечной Дороге
Идущие волею звёзд.




11.


И если вправду царственник замглённый
Последний есть среди цветов цветок,
Его шипы дают нам плат червлёный,
Волшебный плат, махни — и вот поток.

Не слёз поток, а полноводье тока,
В котором все, что жаждут без конца,
Придя, испьют, придя, вздохнут глубоко,
И примут сказку вод в черты лица.

Забвенные, как голос грёзы звонной,
10 Как луч в ночи, пришедший с высоты,
Они возьмут тот царственник замглённый.
И так пойдут. Возьми его и ты.




12.


Так видел я, во сне ли, наяву ли,
Видение, что здесь я записал,
И весь, душой, я был в Пасхальном гуле.

За звоном звон, как бы взнесённый вал,
Гудя и убеждённо возрастая,
Дивящуюся мысль куда-то мчал.

Как будто обручалась молодая
Луна с Звездой в заутрени Небес,
И млели мраки, сладко в Солнце тая.

10 Привет, огонь, вода, и луг, и лес,
Ты, капля крови, цветик анемона,
Цвети, привет, я верю в путь чудес.

Я малый звук в великих зыбях звона.



Примечания

  • Цикл из двенадцати стихотворений.
  1. Ордалии — в широком смысле то же, что и «Божий суд»; в узком — суд путём испытания огнём и водой. (прим. редактора Викитеки)