См. Оглавление.Из сборника «Ясень». Дата создания: 1916, опубл.: 1916. Источник: Бальмонт, К. Д. Ясень. Видение Древа / вступ. ст. Н. А. Молчановой, заключ. ст. Т. С. Петровой; коммент. Н. А. Молчановой, Т. С. Петровой, О. В. Епишевой. — Иваново; М.: Издатель Епишева О. В., 2015. — С. 202—207. — ISBN 978-5-904004-49-1.
Я стал как тонкий бледный серп Луны,
В ночи восстав от пиршества печалей.
Долг. Долг. Должна. Я должен. Мы должны.
Но я пришёл сюда из вольных далей. 5 Ты, Сильный, в чьё лицо смотрю сейчас,
Пытуй меня, веди путём ордалий.
В мои глаза стремя бездонность глаз,
К ордалиям он вёл тропинкой сонной:
Весы, огонь, вода, полночный час,
10 Отрава, плуг в отрезе раскалённый,
Сосуд с водой, где идол вымыт был,
Змея, и губы, и цветок замглённый.
Их десять, страшных, в капище, кадил,
Их десять, совершеннейших пытаний, 15 Узлов, острий, их десять в жерлах сил.
Вот, углубилось зеркало гаданий.
Став на весы, качался я, звеня,
Был взвешен, найден легче воздыханий.
Прошёл через сплетения огня, 20 И, вскрикнув, вышел с ликом обожжённым.
В воде, остыв, забыл о цвете дня.
В полночный час я весь был запылённым,
Меж тем как к Тайной Вечери я шёл.
Я выпил яд, и утонул в бездонном.
25 Горячим плугом, возле серых сёл,
Вспахал такую пашню, что поныне
Там только жгучий стебель рос и цвёл.
Сосуд с водой, где идол был, в гордыне
Я опрокинул, влага потекла, 30 Семь дней пути лишь цвет цветёт полыни.
Змея свила мне тридцать три узла,
И я возник посмешищем дракона,
Дробя собой без счёта зеркала.
Я губы пил, но я не видел лона, 35 К которому я весь приник, дрожа,
Отверг губами губы, в вихре стона.
И длинная означилась межа,
На ней цветок был, царственник замглённый,
Коснулся, цвет его был шар ежа.
40 Я десять воплей издал исступлённый,
Я десять, в пытке, разорвал узлов,
И был один, дрожащий, побеждённый.
А в зыбях сна был гул колоколов.
2.
О, то был час, — о, то был час,
Когда кошмары, налегая,
Всю смелость выпивают в нас, —
Но быстро опознал врага я.
5 Был в вихре вражьих голосов,
Но шёл путём ведуще-тесным,
И при качании весов
Был найден ценно-полновесным.
Как золотистое зерно, 10 Как самородок, в прахах цельный,
Как многозмейное звено,
Что держит якорь корабельный.
3.
Не рыдая, дождался я огненных рдяных ордалий, Не вздыхая, смотрел, как горит, раздвигаясь, костёр,
Самоскрепленный дух — как клинок из отточенной стали, Человеческий дух в испытаньях бывает хитёр.
5 Я припомнил, как в дни возвещений, что знала Кассандра, Человеческий ток был сожжён в прославленье погонь,
Я припомнил тот знак, при котором, горя, саламандра Не сгорает, а лишь веселит заплясавший огонь.
И взглянув как Весна, я взошёл в задрожавшее пламя, 10 Отступила стена, отступила другая стена,
Через огненный путь я пронёс многоцветное знамя, И, не тронут огнём, наклонился к кринице без дна.
4.
И помолясь святой водице,
Её ничем не осквернил.
От благ своих дал зверю, птице,
Был осребрён от звёздных сил.
5 Был позлащён верховным Шаром,
Что Солнцем назвал в песне я.
Предупреждающим пожаром
Я был в провалах Бытия.
5.
Полночный час я весь окутал в тучи,
Поил в ночи, для должных мигов, гром,
Псалмы души зарнились мне, певучи,
И колосились молнии кругом.
5 Насущный хлеб от злой спасая чары,
Я возлюбил небесное гумно,
И я восполнил звёздные амбары,
Им принеся душистое зерно.
6.
Ах, яд в отравных снах красив, И искусился ядом я.
Но выпил яд, заговорив,
Я им не портил стебли нив, 5 В свой дух отраву мысли влив, Я говорил: Душа — моя.
О, я других не отравлял, Клянусь, что в этом честен стих.
И может быть, я робко-мал, 10 Но я в соблазн ядов не впал,
Я лишь горел, перегорал, Пока, свечой, я не затих.
Я с Богом не вступаю в спор, Я весь в священной тишине. 15 На полноцветный став ковёр,
Я кончил с ядом разговор,
И не отравлен мой убор, Хоть в перстне — яд, и он — на мне.
7.
Узнав, что в плуге лезвие огня,
Я им вспахал, для кругодневья, поле,
Колосья наклоняются, звеня,
Зернится разум, чувства — в нежной холе.
5 Люблю, сохой разъятый, чернозём,
Люблю я плуг, в отрезе раскалённый,
С полей домой, вдвоём, мы хлеб несём,
Я и она, пред кем я раб влюблённый.
8.
Сосуд с водой, где идол был, Где идол вымыт был до бога,
Я освятил крестом стропил, Поставил в глубине чертога.
5 И он стоит, закрыв глаза, В своей красе необычаен,
Его задумала гроза, Он быстрой молнией изваян.
9.
Жезл, мой жезл, которым скалы Разверзал я для ручья,
Брошен. Поднят. И опалы Светят сверху. Где змея?
5 Жезл, мой жезл, которым царства Укреплял я в бытии,
Блещет. Кончены мытарства. Сплёл с жезлом я две змеи.
10.
Румяные губы друг другу сказали, В блаженстве слиявшихся уст,
Что, если цветы и не чужды печали, Всё ж мёд благовонен и густ.
5 И если цветы, расцветая, блистая, Всё ж ведают, в вёснах, и грусть,
Прекрасна, о, смертный, молитва святая, Что ты прочитал наизусть…
Красивы нелгущие влажные неги, 10 Целуй поцелуи до дна,
Красивы уста и застывшие в снеге Сомкнутья смертельного сна.
Смотри, как торжественно стройны и строги Твои, перешедшие мост, 15 Твои дорогие, на Млечной Дороге Идущие волею звёзд.
11.
И если вправду царственник замглённый
Последний есть среди цветов цветок,
Его шипы дают нам плат червлёный,
Волшебный плат, махни — и вот поток.
5 Не слёз поток, а полноводье тока,
В котором все, что жаждут без конца,
Придя, испьют, придя, вздохнут глубоко,
И примут сказку вод в черты лица.
Забвенные, как голос грёзы звонной, 10 Как луч в ночи, пришедший с высоты,
Они возьмут тот царственник замглённый.
И так пойдут. Возьми его и ты.
12.
Так видел я, во сне ли, наяву ли,
Видение, что здесь я записал,
И весь, душой, я был в Пасхальном гуле.
За звоном звон, как бы взнесённый вал, 5 Гудя и убеждённо возрастая,
Дивящуюся мысль куда-то мчал.
Как будто обручалась молодая
Луна с Звездой в заутрени Небес,
И млели мраки, сладко в Солнце тая.
10 Привет, огонь, вода, и луг, и лес,
Ты, капля крови, цветик анемона,
Цвети, привет, я верю в путь чудес.
Я малый звук в великих зыбях звона.
Примечания
Цикл из двенадцати стихотворений.
↑Ордалии — в широком смысле то же, что и «Божий суд»; в узком — суд путём испытания огнём и водой. (прим. редактора Викитеки)
См. также одноимённые страницы.