[I]
ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемый здесь «Каталог отдельных печатных сочинений о событиях 1812 года» включает в себе 394 русских[1] и 680 иноземных, но и то едва ли может почитаться удовлетворительным, полным. К удивлению, по крайней мере, моему, ни одна из наших публичных библиотек не вмещает в себе полного собрания сочинений об Отечественной войне — лучшей эпопее нашей истории. В Библиотеке Генерального Штаба нет тех сочинений, которые находятся в Императорской Публичной, а в этой нет тех, которые есть в первой, хотя она и далеко полнее всех других. То же соотношение и в Библиотеках С.-Петербургской Академии Наук, Николаевской Военной и наконец московских, [2] так что если из всех их и соединить в одно то, что они имеют, и тогда вряд ли окажется всё, что было писано о 1812 годе; словом, у нас нет полного собрания повествований об эпохе, столь знаменательной для всех, а собственно для нас драгоценной.
В Парижских публичных библиотеках следовало бы [II]ожидать такого соединения повествований о гибельном для неё исходе этой войны и её последствиях, но и там, если и нашлись бы все сочинения французские, может быть отчасти английские, итальянские, а, пожалуй, и Пиренейского полуострова, то сомнительно, чтоб оказалось полное собрание немецких и голландских; о русских же не может быть и речи, разве одни книги Растопчина, Бутурлина и Окунева, писанные на французском языке и в Париже напечатанные.
Таким образом для составления полного каталога нужно было обратиться и к каталогам книгопродавцев всех главных европейских городов. Но кто имел необходимость прибегать к такому источнику, тот очень хорошо знает, как трудно, не видав самой книги, получить о ней надлежащее понятие, в особенности, как это часто случается, что заглавие книги первого издания в последующих та же книга или исправлена, или дополнена, а очень часто и без всякого изменения выходит под иным заглавием. Как эти, так и другие, нередко без имени сочинителя, без означения места издания, подлинная, или переводная. Сверх того есть множество брошюр, которые не вошли в каталоги книгопродавцев, а между тем имеют историческое значение, как писанные участниками в событиях, или современниками эпохи. Я испытал это, перебрав объявления в «Ведомостях» обеих столиц с 1812 года по 1873-й, а равно и известия в современных изданиях о выходящих книгах, которых ни в одном каталоге вовсе не упоминается. Г.-М. Писарев называет книги, которые в каталогах, даже смирдинском, вовсе не обозначены, одинаково, относительно поэтических, театральных и музыкальных произведений эпохи 1812 г., характеризующими современность. Несомненно, что то же самое встречается и за границею.
Следовательно, предлагаемый Каталог может служить только основанием и пополняться сочинениями, ускользнувшими от внесения в оный.
[III]
Если в настоящее время признано полезным[3] такое сосредочение сочинений о войне Крымской, в особенности же относящихся к Севастопольской обороне, то нельзя не сознать того же самого относительно войны 1812 года, полной дивных, общих и частных, подвигов, вызвавших все, до того времени, таившиеся свойства русского народа, войны, громадностью своею отозвавшейся на всём земном шаре своими последствиями. Между же этими двумя войнами не может быть никакого сравнения, никакого сближения происходивших действий и самих последствий их, разве только в том, что обе велись в наших границах (первая — с небольшим пять месяцев, вторая — более года), и что русский солдат под Севастополем был тем же, каким при Смоленске, Бородине, Малоярославце, тем самым, каким Принц де Линии подробно описывает его из очаковских траншей. [4]
Сказав несколько слов о положении, с которым, по прошествии более 60 лет, сопряжен труд соединения отдельно напечатанных книг о сказанном предмете, нельзя не заметить здесь, что в периодических изданиях наших мы постоянно находили, и до днесь встречаем (в «Чтениях в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских» и в «Русском Архиве»), множество статей о разных эпизодах исполинской народной борьбы 1812 года. Статьи эти почти все писаны деятелями в той, или другой, битве, встрече, и которые с большею, или меньшею, подробностью передают то, что они видели, слышали, или чувствовали в том, или другом, случае в разные моменты этой борьбы. [IV]
Статьи, разбрасывавшиеся с 1812 г. по настоящее время в разных периодических журналах и газетах, теряются для истории, между тем как собрание их, с необходимыми, по свойству своему, подразделениями, послужило бы историографу драгоценным материалом к достойному изложению всего, что только может иметь отношение к этой славной борьбе, но чего мы до сих пор не имеем: оно представило бы ему возможность, сближая статьи и пропуская их чрез строгую и здравую критику, определить верно те моменты и эпизоды, которые до сих пор остаются темными, недостаточными, очень часто превратно изложенными, или вовсе не упомянутыми.
Подвиги же народа, деятельно участвовавшего с изумительным самоотвержением, по собственному побуждению на поражение врага, до сих пор покрыты мглою, между тем как многие, общие и частные, подвиги затмевают всё то, что история рассказывает нам о древних греках и римлянах.
Мысль о таком соединении статей всецело принадлежит Императору Александру I-му: хотя неприятель изгнан из Москвы и не вполне еще успел бежать за пределы наши, но Государь поручает уже члену разных Обществ, Г. Бардовскому, «собрать все, общие и частные, подвиги народа, грабежи и насилие врага по национальностям» и т. д.
Почему это не было исполнено, положительно не известно. Нельзя было даже дознать, приступал ли Г. Бардовский к исполнению этой Высочайшей воли? Последовавшая ли скоро смерть его, или какие другие обстоятельства, ограничили возложенный на него труд одним лишь печатным заявлением.
Только спустя сорок три года, в 1856, в Москве, Граф Л. А. Перовский, участник в великих событиях эпохи 1812—1815 годов, поднял этот вопрос и, сознав всю пользу в осуществлении помянутой Высочайшей воли, крепко ухватился за оный. Начертав программу и [V]подразделение предметов, долженствовавших входить в такой сборник, пользу оного, и определив средства, положил, по возвращении в Петербург, тотчас приступить к делу, но судьба решила иначе: чрез несколько дней по возвращении Графа не стало…
Значение таких сборников признано и ныне царствующим Королем Прусским, приказавшим, в истекшем 1873 году, соединить все сочинения о Франко-Прусской войне, назначил во дворце своем помещение, избрал лиц, долженствующих заведовать сим и пополнять теми сочинениями, которые будут появляться впоследствии; неизвестно только, войдут ли в это собрание, кроме отдельных сочинений, и все без изъятия статьи относительного содержания, печатающиеся в периодических изданиях и газетах? Такой сборник, конечно, по весьма недавнему событию, очень легко может быть составлен.
Любопытно было бы сопоставление этих двух «сборников», относительно целей, двигателей, действий и последствий обеих войн. Изгнав скученные силы материка Европы за пределы отечества, Венценосец наш, чуждый чувства мести и мысли к завоеваниям, продолжал войну на освобождение народов, участвовавших в осквернении наших храмов, в разорении Москвы и т. п. Он снял с них оковы, возвратил законным Государям отчужденные от них престолы, земли, крепости, города. Вся Европа без исключения, сама даже Франция преклонили колена пред великодушнейшим из Монархов. Он вынес за собой всеобщую любовь, всеобщее благословение, уважение к его народу от незадолго пред тем бывших врагов.
Какой другой более осмысленный памятник, как не такой же сборник войны 1812 года, мог бы быть воздвигнут к приближающемуся торжеству столетнего юбилея главному виновнику могущества и славы России? В этот 1877 год, чрез 65 лет, исполнилась бы его святая воля, заявленная на развалинах еще дымящейся Москвы, и имевшая главную цель: «передать потомству подвиги общие [VI]и частные (поименно) его народа», испытанного в тяжелую годину Отечественной войны. Такой памятник был бы долговечнее гранита и металла.
И. Липранди.
