Злобно буря реветъ надъ притихшей землей,
Ломитъ дубы съ корней вѣковые;
Вьется молнія въ тучахъ лукавой змѣей;
Съ неба полосы льетъ огневыя.
Тучи бурно ведутъ межъ собой разговоръ…
Грозны эти громовыя рѣчи!…
И подъ вихремъ со стономъ склоняется боръ,
Уступая неласковой встрѣчѣ.
Любъ мнѣ говоръ могучій борьбы удалой,
Гдѣ земля съ непогодою въ спорѣ…
Чувство силы отважной въ груди молодой
Разгулялось, какъ волны на морѣ…
Упоенный грозой, я зову васъ на бой,
Вы — несчастья мои и невзгоды!
Слейтесь въ голосъ одинъ, слейтесь въ силѣ одной,
Выходите подъ громъ непогоды.
Силы чудной приливъ въ смѣломъ сердцѣ кипитъ,
Духъ отважный къ опасности рвется,
Страстной жаждой борьбы ретивое горитъ,
Надъ порывами бури смѣется.
Если мнѣ суждено въ битвѣ пасть роковой,
Въ грудь безмолвно удары приму я, —
И силенъ, и могучъ, словно дубъ вѣковой,
Я паду, на судьбу негодуя.
Лучше пасть подъ грозой, чѣмъ подъ мелкой бѣдой
Изнемочь въ утомительномъ спорѣ…
Никого не боясь, я свой челнъ удалой
Правлю прямо въ сердитое море.
Но, быть-можетъ, побѣда судьбой суждена
Въ исполинской борьбѣ удалому?…
О, тогда прогремитъ въ пѣснѣ звонкой она,
Вторя эхомъ весеннему грому.
