Глава двадцать третья.
Многи козни врага на разореніе внутренняго мира: блюдись.
Врагъ нашъ діаволъ радуется, когда смущается душа и сердце бываетъ въ тревогѣ. Почему всячески ухищряется онъ возмущать души наши. Первымъ дѣломъ его въ сихъ покушеніяхъ бываетъ возбужденіе самолюбія, чтобъ по причинѣ его отступила благодать созидающая и хранящая внутренній миръ. Для сего внушаетъ мнѣніе, будто все, что есть и кажется намъ добрымъ въ насъ, стяжано собственнымъ нашимъ тщаніемъ и трудомъ, и отогнавъ смиреніе и простоту, располагаетъ придавать себѣ большую цѣну и вѣсъ и чувствовать себя чѣмъ-то важнымъ, покрывая забвеніемъ дѣйствіе благодати Божіей, безъ коей никто не можетъ даже имени Господа назвать, какъ свидѣтельствуетъ св. Павелъ, говоря: никтоже можетъ рещи Господа Іисуса, точію Духомъ Святымъ (1 Кор. 12, 3). Сія благодать всѣмъ вѣрующимъ подается и присутствіе ея служитъ признакомъ того, что кто-нибудь есть истинно вѣрующій. Пріявъ же ее, вѣрующій не дѣлаетъ уже и не можетъ дѣлать ничего истинно добраго безъ ея помощи; и она всегда съ нимъ есть по обѣтованію Господа, и врагъ ничего не можетъ сдѣлать съ нимъ, пока она есть въ немъ и осѣняетъ его. Ее-то отдалить и силится всячески врагъ, и первое, что дѣлаетъ для сего, есть, какъ сказано, внушеніе самоцѣненія, или чувства, что мы не ничто, а нѣчто, и притомъ немаловажное. За тѣмъ принявшему такія внушенія врагъ подлагаетъ новое мнѣніе, состоящее въ увѣренности, что онъ лучше другихъ, ревностнѣе и богаче дѣлами. Успѣвши всадить такое мнѣніе, врагъ далѣе проводитъ его къ осужденію другихъ и презрѣнію, за коими неотступно слѣдуетъ гордыня. Все сіе можетъ произойти въ сердцѣ въ одно мгновеніе; всяко однакожъ благодать тотчасъ сокращаетъ свое дѣйствіе, вслѣдствіе чего появляется невниманіе къ себѣ, ослабленіе ревности, возникновеніе помысловъ сначала пустыхъ, а потомъ страстныхъ, далѣе движеніе самыхъ страстей, съ чѣмъ неразрывна буря въ сердцѣ. — Миръ внутренній потерянъ. Это однократное состояніе; и если опомнится пострадавшій сіе, то приходитъ въ себя, сокрушается, кается и молитвой возстановляетъ обычный ему внутренній строй. Врагъ прогнанъ; но онъ не отчаявается, а снова и снова приступаетъ съ тѣми же внушеніями, и съ тою же цѣлію — разстроить внутренній миръ.
Вѣдая сіе, брате мой, противопоставь покушеніямъ врага бодренное блюденіе себя, по слову Господа: бдите и молитеся, да не внидете въ напасть (Мѳ. 26, 41). Внимай себѣ со всѣмъ тщаніемъ, чтобы врагъ не подкрался и не обокралъ тебя, лишивъ великаго сего сокровища, т.-е. мира внутренняго и тишины душевной. Врагъ покушается разстроить душевный миръ, потому что знаетъ, что когда душа въ смятеніи, то ему подручнѣе направить ее на что-либо худое; а ты блюди свой миръ, вѣдая, что когда душа мирна, врагу нѣтъ къ ней доступа; и она тогда готова бываетъ на всякое добро и совершаетъ его охотно и безъ труда, легко преодолѣвая всякія къ тому препятствія. Чтобъ тебѣ удобнѣе въ этомъ успѣть, старайся предугадывать подступы врага. Подступъ врага — помыслъ самонадѣянный. Положи же себѣ въ законъ — всякій помыслъ, умаляющій въ тебѣ убѣжденіе, что все доброе отъ Бога, что безъ помощи благодати Его ты ни въ чемъ не можешь успѣть, и что тебѣ потому на Него единаго должно возлагать все упованіе, всякій такой помыслъ почитать явно вражескимъ, и какъ таковый, съ гнѣвомъ отвергать и преслѣдовать, пока исчезнетъ. Дѣло Духа Святаго въ насъ есть — души наши при всякомъ случаѣ возводить къ единенію съ Богомъ, возгрѣвая въ нихъ сладчайшую къ Нему любовь и влагая увѣренность въ Немъ и крѣпкое на Него упованіе; противное же сему есть дѣло врага.
Онъ всѣ способы и средства, какіе только можетъ изобрѣсть, употребляетъ на то, чтобъ разстроивать душу: наводитъ излишнія страхованія на сердце, увеличиваетъ разнемоганіе души, не даетъ душѣ сохранить должныя расположенія и уладиться, какъ слѣдуетъ, ни на исповѣди, ни при святомъ причастіи, ни въ молитвѣ, но дѣлаетъ то, что она все сіе проходитъ безъ смиреннаго дерзновенія и любви, страшливо и со смущеніемъ, — дѣлаетъ, что душа оскудѣніе религіозныхъ чувствъ и лишеніе внутренней сладости, какія не рѣдко случаются во время молитвы и другихъ духовныхъ упражненій, принимаетъ съ безнадежною скорбію, — внушая ей, что такое оскудѣніе не для блага ея Богомъ попущено, но что, значитъ, всѣ ея дѣла и труды ни къ чему не ведутъ, и что потому лучше бросить все это, — и чрезъ это — доводитъ ее наконецъ до столь великаго смущенія и безнадежія, что она и въ самомъ дѣлѣ думать начинаетъ, будто все, что ни дѣлаетъ, безполезно и безплодно, и что Богъ забылъ ее совершенно и оставилъ.
Но тутъ явная ложь. Пусть испытываетъ душа сухость и оскудѣніе религіозныхъ чувствъ и сладости духовной; но она несмотря на то можетъ дѣлать всякаго рода добрыя дѣла, слѣдуя простой вѣрѣ и вооружась святымъ терпѣніемъ и постоянствомъ. Впрочемъ, чтобъ тебѣ лучше это понять и чтобъ не послужило тебѣ во вредъ, если Богу благоугодно будетъ, для твоего блага, попустить въ тебѣ или послать тебѣ такое оскудѣніе духовнаго чувства и сладости, я изложу въ слѣдующей главѣ, какія блага происходятъ отъ смиреннаго терпѣнія, какое показываетъ кто во время сухости и охлажденія сердца, — да научишься не терять душевнаго мира и не быть поглощаему скорбію, когда придется тебѣ пострадать это ли, или другое какое смутительное прираженіе помысловъ и страстныхъ движеній.