христіанъ полноты совершенства, требуетъ т.-е., чтобы мы были совершенны во всѣхъ добродѣтеляхъ.
Но если ты, возлюбленный во Христѣ читатель мой, желаешь достигнуть такой высоты, надобно тебѣ напередъ узнать, въ чемъ состоитъ христіанское совершенство. Ибо не узнавши этого, можешь уклониться съ настоящаго пути и, думая, что течешь къ совершенству, направляться совсѣмъ въ другую сторону.
Скажу прямо: самое совершенное и великое дѣло, котораго только можетъ желать и достигнуть человѣкъ, есть сближеніе съ Богомъ и пребываніе въ единеніи съ Нимъ.
Но не мало такихъ, которые говорятъ, что совершенство жизни христіанской состоитъ въ пощеніяхъ, бдѣніяхъ, колѣнопреклоненіяхъ, спаніи на голой землѣ, и въ другихъ подобныхъ строгостяхъ тѣлесныхъ. Иные говорятъ, что оно состоитъ въ совершеніи многихъ молитвословій дома и въ выстаиваніи долгихъ службъ церковныхъ. А есть и такіе, которые полагаютъ, что совершенство наше всецѣло состоитъ въ умной молитвѣ, въ уединеніи, отшельничествѣ и молчаніи. Наибольшая же часть ограничиваютъ сіе совершенство точнымъ исполненіемъ всѣхъ, уставомъ положенныхъ, подвижническихъ дѣланій, не уклоняясь ни къ излишеству, ни къ недостатку въ чемъ-либо, а держась золотой средины. Однакожъ всѣ эти добродѣтели однѣ не составляютъ искомаго христіанскаго совершенства, но суть лить средства и способы къ достиженію его.
Что онѣ суть средства и средства дѣйственныя къ достиженію совершенства въ христіанской жизни, въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія. Ибо видимъ очень многихъ добродѣтельныхъ мужей, которые проходятъ, какъ должно, сіи добродѣтели, съ тою цѣлію, чтобы получить чрезъ это силу и мощь противъ своей грѣховности и худости, — чтобы почерпнуть изъ нихъ мужество противостоять искушеніямъ и обольщеніямъ трехъ главныхъ враговъ нашихъ: плоти, міра и діавола, — чтобы запастись въ нихъ и чрезъ нихъ духовными пособіями, столъ необходимыми дня всѣхъ рабовъ Божіихъ, особенно же для новоначальныхъ. Они постятся, чтобъ смирить плоть свою буйную; совершаютъ бдѣнія, чтобы изощрять око свое умное; спятъ на голой землѣ, чтобъ не разнѣживаться сномъ; связываютъ языкъ молчаніемъ и уединяются, чтобы избѣжать и малѣйшихъ поводовъ къ учиненію чего-либо оскорбляющаго Всесвятаго Бога; творятъ молитвы, выстаиваютъ службы церковныя и иныя совершаютъ дѣла благочестія, для того, чтобъ вниманіе ихъ не отходило отъ вещей небесныхъ; читаютъ о жизни и страданіяхъ Господа нашего, не для другаго чего, какъ для того, чтобы лучше познать собственную свою худость и благосердую благость Божію, — чтобъ научиться и расположиться послѣдовать Господу Іисусу Христу, съ самоотверженіемъ и крестомъ на раменахъ своихъ, и чтобъ паче и паче возгрѣвать въ себѣ любовь къ Богу и нелюбіе къ себѣ.
Но съ другой стороны эти же добродѣтели тѣмъ, которые въ нихъ полагаютъ вою основу своей жизни и своего упованія, могутъ причинить большій вредъ, нежели явныя ихъ опущенія, — не сами по себѣ, — потому что онѣ благочестны и святы, — а по винѣ тѣхъ, которые, не какъ должно, пользуются ими, — именно, когда они, внимая только симъ добродѣтелямъ, внѣшно совершаемымъ, оставляютъ сердце свое тещи въ собственныхъ своихъ воленіяхъ и въ воленіяхъ діавола, который, видя, что они соступили съ праваго пути, не мѣшаетъ имъ не только съ радостію подвизаться въ этихъ тѣлесныхъ подвигахъ, но и расширять и умножать ихъ, по суетному ихъ помыслу. Испытывая при семъ нѣкоторыя духовныя движенія и утѣшенія, дѣлатели сіи начинаютъ думать о себѣ, что возвысились уже до состоянія чиновъ Ангельскихъ, и чувствуютъ въ себѣ присутствіе самого Бога; иной же разъ, углубившись въ созерцаніе какихъ-либо отвлеченныхъ, не земныхъ вещей, мечтаютъ о себѣ, будто совсѣмъ выступили изъ области міра сего и восхищены до третьяго неба.
Но какъ погрѣшительно дѣйствуютъ таковые, и какъ далеко отстоятъ отъ истиннаго совершенства, это всякій можетъ уразумѣть, судя по жизни ихъ и по ихъ нраву. Они обыкновенно желаютъ, чтобъ ихъ предпочитали другимъ во всякомъ случаѣ; они любятъ жить по своей волѣ и всегда упорны въ своихъ рѣшеніяхъ; они слѣпы во всемъ, что касается ихъ самихъ, но весьма зорки и старательны въ разбирательствѣ дѣлъ и словъ другихъ; если кто начнетъ пользоваться почетомъ у другихъ, какой, какъ имъ думается, имѣютъ они, они не могутъ этого стерпѣть и явно дѣлаются немирными къ нему; если кто помѣшаетъ имъ въ ихъ благочестивыхъ занятіяхъ и подвижническихъ дѣланіяхъ, особенно въ присутствіи другихъ, — Боже сохрани! — они тотчасъ возмущаются, тотчасъ кипятятся гнѣвомъ и становятся совсѣмъ другими, на себя непохожими.
Если Богъ, желая привести ихъ къ познанію себя самихъ и направить на истинный путь къ совершенству, пошлетъ имъ скорби и болѣзни, иди попуститъ подвергнуться гоненіямъ, которыми обычно Онъ испытываетъ, кто истинные и настоящіе рабы Его; тогда обнаруживается, что сокрывалось въ сердцѣ ихъ, и какъ глубоко растлѣны они гордостію. Ибо какая бы ни случилась съ ними прискорбность, они не хотятъ подклонить выю свою подъ иго воли Божіей, упокоеваясь на праведныхъ и сокровенныхъ судахъ Его, и не желаютъ, по примѣру смирившаго Себя ради насъ и пострадавшаго Господа нашего Іисуса Христа, Сына Божія, смирить себя паче всѣхъ тварей, почитая любезными друзьями гонителей своихъ, какъ орудія божественной къ нимъ благостыни и споспѣшниковъ ихъ спасенія.
Почему очевидно, что они находятся въ великой опасности. Имѣя внутреннее свое око, т.-е. умъ свой помраченнымъ, имъ смотрятъ они и на самихъ себя, и смотрятъ невѣрно. Помышляя о внѣшнихъ своихъ дѣлахъ благочестія, что они хороши у нихъ, они думаютъ, что достигли уже совершенства, и возгордѣваясь отъ этого, начинаютъ осуждать другихъ. Послѣ сего нѣтъ уже возможности, чтобъ кто-либо изъ людей обратилъ таковыхъ, кромѣ особаго Божія воздѣйствія. Удобнѣе обратится на добро явный грѣшникъ, нежели скрытный, укрывающійся подъ покровомъ видимыхъ добродѣтелей.
Теперь, узнавши такъ ясно и опредѣленно, что духовная жизнь и совершенство не состоятъ въ однихъ тѣхъ видимыхъ добродѣтеляхъ, о которыхъ мы сказали, узнай и то, что она не состоитъ и въ другомъ чемъ, кромѣ какъ въ сближеніи съ Богомъ и въ единеніи съ Нимъ, какъ сказано вначалѣ, — въ связи съ чѣмъ состоятъ сердечное исповѣданіе благости и величія Божія и сознаніе собственной нашей ничтожности и склонности на всякое зло; любовь къ Богу и нелюбіе къ себѣ самимъ; подчиненіе себя не только Богу, но и всѣмъ тварямъ изъ любви къ Богу; отверженіе всякой собственной нашей воли и совершенная покорность волѣ Божіей; и при томъ желаніе всего этого и совершеніе отъ чистаго сердца, во славу Божію (1 Кор. 10, 31), только для одного благоугожденія Богу, только потому, что такъ хочетъ Онъ Самъ, и что такъ надлежитъ намъ любить Его и работать Ему.
Вотъ законъ любви, начертанный перстомъ Самого Бога въ сердцахъ вѣрныхъ рабовъ Его! Вотъ отверженіе самихъ себя, какого требуетъ отъ насъ Богъ! Вотъ благое иго Іисусъ-Христово и легкое бремя Его! Вотъ покорность волѣ Божіей, которой требуетъ отъ насъ Искупитель нашъ и Учитель и собственнымъ примѣромъ Своимъ и Своимъ словомъ! Ибо не повелѣлъ ли нашъ Начальникъ и Совершитель нашего спасенія Господь Іисусъ говорить въ молитвѣ своей къ небесному Отцу: Отче нашъ! … да будетъ воля Твоя яко на небеси и на земли (Мѳ. 6, 10)? И Самъ Онъ, вступая въ подвигъ страданій, не возглашалъ ли: не Моя, Отче, но Твоя да будетъ воля (Лк. 22, 42)? И о всемъ дѣлѣ Своемъ не сказалъ ли: снидохъ съ небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца (Ін. 6, 38)?
Видишь теперь, брате, въ чемъ дѣло. Предполагаю, что ты изъявляешь готовность и порываешься достигнуть высоты такого совершенства. Буди благословенно рвеніе твое! Но уготовься и на труды, по́ты и боренія съ первыхъ же шаговъ теченія твоего. Все долженъ ты предать въ жертву Богу и творить одну волю Его. Но ты въ себѣ самомъ встрѣтишь столько воленій, сколько у тебя силъ и потребностей, которыя всѣ требуютъ удовлетворенія, не взирая на то, согласно ли то съ волею Божіею. Потому для достиженія возжеланной тобою цѣли, тебѣ необходимо сначала подавлять свои собственныя воленія, а наконецъ и совсѣмъ ихъ погасить и умертвить; а чтобъ успѣть въ этомъ, должно тебѣ непрестанно себѣ противиться въ худомъ и принуждать себя на доброе, — иначе, — должно непрестанно бороться съ собою и со всѣмъ, что благопріятствуетъ твоимъ воленіямъ, возбуждаетъ и поддерживаетъ ихъ. Уготовься же на такое бореніе и на такую брань, и вѣдай, что вѣнецъ, — достиженіе возжеланной тобою цѣли, — не дается никому кромѣ доблестныхъ воителей и борцевъ.
Но сколько брань сія наитруднѣйша есть паче всякой другой, — такъ какъ вступая въ брань съ собою, въ себѣ же самихъ встрѣчаемъ и противовоителей, — столько же побѣда въ ней наиславнѣйша паче всякой другой, и — главное — паче всего благоугоднѣйша Богу. Ибо если, воодушевясь ревностію, побѣдишь и умертвишь безпорядочныя страсти свои, свои похотѣнія и воленія, то благоугодишь Богу паче и поработаешь Ему благолѣпнѣе, нежели избичевывая себя до крови и истощая себя постомъ больше всѣхъ древнихъ пустынножителей. Даже то, если ты, искупивъ сотни рабовъ-христіанъ изъ рабства у нечестивыхъ, дашь имъ свободу, не спасетъ тебя, если ты при этомъ самъ пребываешь въ рабствѣ у страстей. И какое бы вообще дѣло, будь оно самое великое, ни предпринялъ ты, и съ какимъ трудомъ и какими пожертвованіями ни совершилъ бы его, не доведетъ оно до той цѣли, какую достигнуть возжелалъ ты, если притомъ ты оставляешь безъ вниманія страсти свои, давая имъ свободу жить и дѣйствовать въ тебѣ.
Наконецъ, послѣ того какъ узналъ ты, въ чемъ состоитъ христіанское совершенство, и что для достиженія его необходимо тебѣ вести непрестанную и жестокую брань съ самимъ собою, надлежитъ тебѣ, если истинно желаешь сдѣлаться побѣдителемъ въ сей невидимой брани и сподобиться достодолжнаго за то вѣнца, водрузить въ сердцѣ своемъ слѣдующія четыре расположенія и духовныя дѣланія, какъ-бы облещись въ невидимыя оружія, самыя благонадежныя и всепобѣдительныя, — именно: а) никогда ни въ чемъ не надѣяться на себя; б) носить въ сердцѣ всегда полное и вседерзновенное упованіе на единаго Бога; в) непрестанно подвизаться и г) всегда пребывать въ молитвѣ.