На камнѣ высокомъ, у синяго моря
Сижу день-деньской я одна…
Осока шуршитъ… Чайки въ свѣтломъ просторѣ
Купаются… Плещетъ волна…
Я слушаю шелестъ осоки прибрежной
И говоръ хрустальной волны.
Тоски мое сердце полно безнадежной
И слезъ мои очи полны.
Не знаетъ осока, не вѣдаютъ море
И чайки какъ мнѣ тяжело,
Не знаютъ какое тяжелое горе
Мнѣ на сердце камнемъ легло.
За синее море, далеко, далеко
Мой милый давно ужъ уплылъ,
Покинулъ меня сиротой одинокой
И, мнится, — забылъ, разлюбилъ…
Не парусъ ли, милаго парусъ бѣлѣетъ,
Въ туманѣ блеснувъ голубомъ?..
Нѣтъ, — чайка надъ моремъ крикливая рѣетъ,
Волну разсѣкая крыломъ…
Волна набѣгаетъ, волна убѣгаетъ.
Осока печально шуршитъ.
Крикливая чайка надъ моремъ летаетъ,
Печально, печально кричитъ.
И падаютъ слезы… Забылъ меня милый.
Терзается сердце тоской.
Ахъ, если бъ я чайкой могла быстрокрылой
Умчаться въ просторъ голубой!