Мир безмятежный отческого дома
И юности пленительные грезы,
Которыми ты радуешь семью,
Ты, милая сестра, покинуть хочешь.
Так знай, что в свете суетном и шумном,
Куда тебя судьба твоя зовет,
Обречена ты скорбь и слезы встретит;
И если дашь сынов отчизне новых,
Страдальцев лишь толпу умножишь ты…
Но все же ты должна их дух питать
Рассказами о подвигах героев.
В печальные живешь ты времена,
И добродетель ждут судьбы гоненья;
Лишь мужеству победа суждена,
А слабых душ — один удел: паденье!
Те существа, которым жизнь ты дашь,
Должны несчастны быть, иль малодушны;
Так пусть они несчастны лучше будут.
Меж доблестью и счастьем на земле
Глубокая лежит давно уж бездна.
Увы! явились поздно в этот мир
Те, чья душа стремится жадно к свету;
И юность человечества прошла!
Но предоставь все это небу. Свято
В груди своей храни одну заботу,
Чтобы за счастьем рабски не гонялись
Сыны твои; что б не были они
Пустых надежд игрушкой, или страха:
И оценят потомки доблесть их.
В наш жалкий век насмешке иль презренью
Обречены великие сердца;
Героев поглотить должна могила,
Чтоб имя их толпа благословила!
Отчизна взор свой полный ожиданья
К вам устремляет, женщины. Когда
Луч ваших глаз нам в сердце проникает,
Не страшны меч и пламя нам. Герои
Склоняются пред вами добровольно,
И приговор ваш дорог мудрецу!
Под солнцем всюду ваша власть всесильна;
И потому я требую у вас
Отчета в ней. Ужель природу нашу
Изнежили и исказили вы?
Ужели вас должны мы упрекнуть
За наш позор, за эту слабость воли,
За то, что ум бездействием объят,
Что мужество гражданское погибло,
И царствуют лишь пошлость и разврат?
Стремленье в нас будить к делам великим
Любовь должна. При виде красоты
Родятся в нас возвышенные чувства
И мужество нам наполняет грудь.
Тот не любил, чье сердце не дрожало,
Объятое восторгом в грозный миг,
Когда пред ним боролися стихии,
Когда неслись гонимы ветром тучи
И на море вздымалися валы,
На высях гор качался лес дремучий
И расщеляла молния скалы!
К тем, кто служить отчизне не достоин,
Кто низких целей сделался рабом,
И кто бежит опасности, — презренье
Должны бы вы глубокое питать,
Коль мужество еще не разучились
Изнеженности вы предпочитать;
И женщину любить не может тот,
В чьем сердце трусость рабская живет.
Стыдитесь называться матерями
Лишенного отваги поколенья.
Детей своих к тернистому пути,
К невзгодам и трудам, что добродетель
Сопровождают здесь, приготовляйте;
А к благам тем, которых в наши дни
Так жаждут все, в них ненависть посейте.
Для дорогой отчизны вырастая,
Пускай они узнают, чем она
Одолжена делам их предков славных.
Так юноши спартанские росли,
Хранители эллинской древней славы,
Под веяньем преданий о героях
Покамест битвы час не наступал.
Невеста меч тогда вручала другу,
И если с поля битвы на щите
Он возвращался бледен, недвижим,
Она без слов склонялася над ним,
Своей косой лишь темной прикрывая,
В знак скорби, лик того, кто пал в бою
За родину свободную свою!
Виргиния, божественной красою
Блистала ты! Но Рима властелин
К тебе пылал напрасно грубой страстью;
Ты, гордого полна негодованья,
Отвергла нечестивый этот пыл.
Ты безмятежно, пышно расцветала;
И в дни, когда мечтанья золотые
Ласкают нас, в дни радужной весны
Тебе свой меч отец неумолимый
В грудь чистую, как лилия, вонзил.
И ты во мрак безропотно сошла.
Ты говорила: пусть скорей поблекнет
Краса моя, пусть ночь меня объемлет, —
Не разделю с тираном ложе я;
И если Риму смерть моя нужна,
Чтобы воскреснуть мог он к жизни новой,
Рази, отец, я умереть готова!
О, героиня! в дни твои ясней
Сияло солнце, чем сияет ныне;
Но все ж твой прах несчастную отчизну
Со скорбью и слезами примиряет.
Крик мести над гробницею твоей
Звучал из уст сынов восставших Рима,
И децемвир пал под мечами их.
Сердца зажгла отвагою свобода,
И римлян Марс к победам вновь повел,
И за страной страна им покорялась
От юга до полярных, вечных льдов.
О, если б женщин мужество опять
Могло твой дух — Италия — поднять!
