[22-23]
На закатѣ.
1.
Умиралъ ароматъ засыпающихъ травъ,
Замирали слова вдохновенныхъ рѣчей,
И, какъ скорбный напѣвъ въ тишинѣ отзвучавъ,
Отзывались въ душѣ потрясенной моей
5 Отголоски печальныхъ рѣчей.
И вечернихъ огней догоравшій костеръ
Поблѣднѣлъ и погасъ въ наступающей мглѣ,
И презрѣнья огнемъ загорался твой взоръ,
Ты блѣднѣлъ, говоря о ликующемъ злѣ
10 Въ наступившей безрадостной мглѣ.
Тосковала душа,—и отъ тайнъ бытія
Порывалась въ иной, неразгаданный міръ,
И, казалось, мечта прозрѣвала твоя
За предѣломъ, гдѣ блещетъ небесный эфиръ—
15 Этотъ чудный таинственный міръ.
2.
Прозрачною дымкой подернулись дали,
Какъ будто простясь съ умирающимъ днемъ;
Ироніи странной и странной печали
Скользили оттѣнки во взорѣ твоемъ.
5 Земныя тревоги: и злоба и нѣжность
Казались въ тотъ мигъ отъ тебя далеки,
Они уходили куда-то въ безбрежность,
Какъ волны катящейся къ морю рѣки.
Въ тиши, напоенной дыханіемъ вешнимъ,
10 Въ таинственно чуткой вечерней тиши—
Къ невѣдомой грани, къ предѣламъ нездѣшнимъ
Стремились пытливыя очи души.
Блѣднѣли и меркли небесные дали,
И плещущей тихо о берегъ волнѣ—
15 Чуть слышно деревья о чемъ то шептали
Въ своемъ заколдованномъ снѣ.
См. также одноимённые страницы.
