Март
Больной, усталый лед,
Больной и талый снег...
И всё течет, течет...
Как весел вешний бег
Могучих, мутных вод!
И плачет дряхлый снег,
И умирает лед.
А воздух полон нег,
И колокол поет.
От стрел весны падет
Тюрьма свободных рек,
Упрямых зим оплот, —
Больной и темный лед,
Усталый, талый снег...
И колокол поет,
Что жив мой Бог вовек,
Что Смерть сама умрет!
Март 1894
|
|
Примечания
«Всемирная иллюстрация» 1894. Т. 51, под загл. «Ранней весной», с вар. в ст. 9—10 («И всё поет, поет / Что смерть есть жизнь... Падет») и в ст. 15 («И всё поет, поет») -- СС-1904 -- СС-1910 -- ПСС-I, т. 15 - ПСС-II, т. 22. Автограф (ИРЛИ), под загл. «Ранней весной», с пометой «Всемир<ная> И<ллюстрация>», с датой: «1894», вычеркнутым ст. 9 (было: «И всё поет, поет») и вар. в ст. 15 («Весна поет, поет»); кроме того, между ст. 14 и 15 были вычеркнутые ст.:
И всё поет, поет,
Что смерть есть жизнь. И вот
Из гроба человек
Восстал. И чистых нег
Благословил приход...
О бедный, талый снег,
Больной, усталый лед.
Критики по-разному оценили это ст-ние. В. Я. Брюсов признавался П. П. Перцову, что, прочитав его, готов был навсегда записать Мережковского в «классики» (Письма Брюсова к Перцову, с. 22), в то время как П. О. Морозов цитировал его как образец «больного декадентства» (см. в преамбуле к примеч., с. 842). В изъятом отрывке (см. выше), возможно, идет речь о весеннем празднике Пасхи, т. е. впервые появляется намек на воскресение не только природы, но и человека.
