Между двух Океанов, Атлантического и Тихого, от обоих воспринимая морские внушения и ропоты океанских вод, на узкой изогнутой полосе земли — так называемый Юкатанский полуостров — до сих пор в Центральной Америке живут Майи, народ упорный и доселе говорящий на своем собственном языке, хотя исторический возраст этого загадочного народа, как возраст утративших свой язык Египтян, измеряется многими тысячами лет, а начальные дни его скрываются в той временной дали, которая уводит нас к Атлантиде.
Отделенная особенностями почвы — сверху и снизу — от Северной Америки и Южной, и отъединенная — справа и слева — от всего мира водными громадами двух Океанов, Майя хранит через века свой единственный лик, и защищена своим упрямством от изменений, подобно тому как упрямые растения, упрямые тропические побеги, без конца вырубаемые, без конца вырастают и преграждают дорогу к её сказочным руинам, сохранившимся в лесах с незапамятных времен.
Их три, уцелевших памятника Паленке: Великий Храм Креста, Малый Храм Солнца, и Дворец Четырех Сторон. Пирамидальные построения, затерянные между Табаско и Усумасинтой, последний оплот Кордильерских высот, знающих полет кондора, Кульюакан-Паленке, столица Акольхуанов-Майев, священный город Майев-Мамов. Доселе хранятся в этих разрушенных чертогах священные иероглифические надписания, и Ф.-А-Де Ла-Рошфуко, сделавший более, чем кто-либо, для расшифрования этих иероглифов, хорошо говорит в своей книге о Паленке, что Море, как кажется, добросило вплоть до этих говоряще-немых камней Паленке отраженные отзвуки, переклички и отзвуки, своих гневов, печалей, и песен, и смехов, шелестящих по песчаным прибрежьям.
Как приречный и скромно-земледельческий народ Нильской Долины составил свои иероглифы из ежедневного своего обихода, земледельческого и приречного, так, овеянные океанскими шёпотами Майи, эти ловцы жемчугов, составили свои иероглифы из прибрежных камешков Моря, из морских тростников, из жемчужин, жемчужин, жемчужин, из спиралей извилистых раковин, из раковин, схожих с звенящими трубами, из раковин круглых, и длинных, из дуг, из овалов, из эллипсов, из кругов, пресеченных четырёхугольником, и сложным узором, как это мы видим на спинах морских медуз.
В этих причудливых символах-буквах, знаках-словах, в этих чертах, где условно всё, в этих ликах, где лики суть лики, а также суть части звучащей Поэмы, до сих пор сохраняется утайно-лелеемый, и всё же немного подсмотренный, красивый узор двух душ, Царицы Майев и Майского Ваятеля, тени которых да будут благосклонны к благоговейной попытке услышать, через века, океанически-дальнюю музыку двух голосов.