До сихъ поръ мы разсматривали произношеніе звуковъ въ отдѣльности; теперь мы должны обратиться къ изученію особенностей произношенія звуковъ въ сочетаніяхъ. Не слѣдуетъ думать, что произношеніе звуковъ въ сочетаніяхъ не представляетъ ничего новаго сравнительно съ произношеніемъ звуковъ въ отдѣльности, подобно тому какъ сочетанія печатныхъ буквъ не представляютъ никакихъ особенностей по сравненію съ отдѣльными буквами. На самомъ же дѣлѣ знать произношеніе звуковъ въ отдѣльности еще не значитъ знать произношеніе сочетаній изъ тѣхъ же звуковъ. Если при анализѣ произношенія отдѣльныхъ звуковъ вниманіе обращалось на среднюю часть звука, то при изученіи произношенія звукосочетаній центръ тяжести переносится къ установленію законовъ перехода рекурсіи предшествующаго звука въ экскурсію слѣдующаго.
Мы уже знаемъ, что съ точки зрѣнія анатомо-физіологической произношеніе каждаго отдѣльнаго звука рѣчи представляетъ три момента (экскурсію, среднюю часть и рекурсію); но если мы будемъ наблюдать за произношеніемъ сочетаній изъ двухъ звуковъ, то замѣтимъ, что оно уже имѣетъ не шесть моментовъ, а только пять, такъ какъ рекурсія перваго звука сливается въ одинъ моментъ съ экскурсіей втораго звука. Такъ, напр., въ сочетаніи ПА произношеніе А начинается не отъ индифферентнаго уклада, а отъ того, какой былъ при произношеніи П, т. е. между прочимъ отъ взрыва сжатыхъ губъ; ясно, что тотъ же гласный при предшествующемъ другомъ согласномъ, напр. Т, начинается уже отъ другаго уклада. Такимъ образомъ произношеніе каждаго гласнаго въ сочетаніи съ разными предшествующими согласными неодинаково по своей экскурсіи, которая зависитъ отъ уклада предшествующаго согласнаго. Въ то же время произношеніе согласныхъ видоизмѣняется по рекурсіи въ зависимости отъ слѣдующаго гласнаго, напр. ПА||ПУ, ТА||ТО и т. п.; легко при этомъ наблюдать, какъ своеобразная установка губъ для О и У начинается еще при укладѣ предшествующаго согласнаго. Ту же экономію, т. е. уменьшеніе числа моментовъ, мы подмѣчаемъ и въ обратныхъ сочетаніяхъ, т. е. гласнаго съ согласнымъ (срв. АП, АТ, гдѣ рекурсія гласнаго сливается съ экскурсіей слѣдующаго согласнаго), равнымъ образомъ — и въ прочихъ сочетаніяхъ, т. е. гласнаго съ гласнымъ и согласнаго съ согласнымъ.
Посмотримъ теперь на тотъ же вопросъ съ точки зрѣнія слуховой. Въ этомъ случаѣ, въ сочетаніяхъ гласнаго съ предшествующимъ и слѣдующимъ согласнымъ, слухъ улавливаетъ не только среднюю часть гласнаго, которая представляетъ собою наибольшую полноту и опредѣленность, принимаемую звукомъ гласнаго по достиженіи соотвѣтствующаго раскрытія рта, но при достаточномъ вниманіи — и переходные звуки экскурсіи и рекурсіи, которые, въ зависимости отъ указанной выше особенности (именно — слитности) произношенія звукосочетаній, получаютъ различные оттѣнки, смотря по составу звукосочетанія. Такимъ образомъ, одинъ и тотъ же гласный будетъ отличаться по нюансу послѣ разныхъ согласныхъ, такъ какъ вслѣдствіе перемѣны исходнаго уклада гласнаго будутъ измѣняться и „переходные“ звуки его экскурсіи; подобнымъ же образомъ гласный звукъ получаетъ разные нюансы для момента рекурсіи передъ разными согласными. Равнымъ образомъ и согласные, соединяясь съ гласными, нѣсколько модифицируются оттѣнкомъ гласнаго, срв. напр. сочетаніе ТУ, гдѣ согласный Т сопровождается нюансомъ гласнаго У, такъ какъ уже во время артикуляціи согласнаго происходитъ подготовленіе губъ для послѣдующаго лябіализованнаго гласнаго.
Отмѣчая черту связности артикуляцій при произношеніи звукосочетаній, мы должны припомнить, что артикуляція каждаго звука состоитъ изъ совокупности работъ частей аппарата рѣчи, т. е. работы дыхательнаго аппарата, гортани, мягкаго неба, нижней челюсти и органовъ произношенія. Такими образомъ, при переходѣ отъ одного звука къ другому происходить отмѣченное выше соединеніе рекурсіи перваго звука съ экскурсіей втораго по отношенію не къ одной какой-либо работѣ, а по отношенію къ работамъ всѣхъ частей аппарата рѣчи. При этомъ оказывается тотъ общій законъ, что при сочетаніи звуковъ работы или движенія, общія для перваго и втораго звука, производятся только для перваго, а для втораго звука не повторяются особо, но сохраняются отъ перваго; что же касается работъ разныхъ у перваго и втораго звука, то онѣ совершаются особо для того и другаго. Такъ, напр., соприкасающіеся согласные д и н въ словѣ „одна“ сходны по всѣмъ работамъ кромѣ одной, именно — мягкаго неба (при согласномъ д мягкое небо поднято и упирается въ заднюю стѣнку глотки, а при н оно должно быть опущено), почему только эти работы и смѣняются, тогда какъ работы остальныхъ частей говорильнаго аппарата продолжаются съ перваго звука на второй.[1] Срв. далѣе произношеніе согласной группы тл въ словѣ „утлый“: здѣсь несходныя работы будутъ въ дѣйствіи гортани (для произношенія т голосовая щель расширена, почему и не происходитъ звучанія, тогда какъ для л голосовая щель съужена для звучанія) и языка (для л языкъ по бокамъ опускается),[2] почему эти работы и смѣняются при сохраненіи прочихъ. Вполнѣ понятно, что если соприкасаются два звука сходные по всѣмъ работамъ, то всѣ работы перваго звука, не возобновляясь особо, продолжаются на второй звукъ; срв. напр. произношеніе сочетанія тт въ словѣ „оттуда“: здѣсь укладъ, приданный частямъ аппарата рѣчи для перваго т, сохраняется непотревоженнымъ и для втораго т, вслѣдствіе чего мы и не слышимъ звука перваго т, а только усиленный взрывъ отъ втораго. Въ примѣръ сочетанія изъ двухъ одинаковыхъ гласныхъ звуковъ можно привести аа въ выраженіи „а Анна“: здѣсь укладъ отъ перваго а продолжается и на второй гласный, но такъ какъ второе а, какъ ударенное, произносится сильнѣе (при болѣе сильномъ выдыханіи воздуха) и при болѣе широкомъ растворѣ рта, нежели первое, а вмѣстѣ съ тѣмъ и выше, то при продолженіи работъ при второмъ гласномъ происходитъ соотвѣтствующее измѣненіе силы и высоты въ зависимости отъ ударенія.
Мы должны теперь указать, что всѣ слова, кромѣ простѣйшихъ или односложныхъ, при произношеніи представляютъ части или слоги, изъ которыхъ одинъ выдѣляется наибольшею силою, высотою и длительностью, прочіе же уступаютъ ему въ этомъ отношеніи, — первый называютъ ударяемымъ, послѣдніе же неударяемыми; въ свою очередь и ударяемые слоги различаются другъ отъ друга по силѣ, высотѣ и длительности, при чемъ это различіе зависитъ отъ положенія ихъ относительно ударяемаго слога;[3] кромѣ того, въ однихъ языкахъ въ удареніи преобладаетъ моментъ экспираторный или сила выдыханія (напр. въ русскомъ языкѣ), тогда какъ въ другихъ (напр. въ сербскомъ) — тоническій или высота тона. Необходимо еще указать, что обычный способъ дѣленія на слоги заимствованъ изъ греческихъ и латинскихъ грамматикъ, между тѣмъ какъ этотъ вопросъ долженъ былъ бы изслѣдоваться безъ предвзятыхъ теорій и спеціально для каждаго языка на основаніи живаго произношенія. Важныя указанія можетъ дать здѣсь экспериментальная фонетика: мы уже упоминали о показаніяхъ пневмографа (см. стр. 16); запись вибрацій гортани въ словахъ многосложныхъ, состоящихъ изъ однихъ звонкихъ звуковъ, не даетъ паузъ на границѣ слоговъ, а только нѣкоторое затиханіе, что̀ подтверждаетъ приведенный нами законъ связности произношенія; по губнымъ графикамъ мы можемъ слѣдить за слоговыми раскрытіями рта; и т. д. Путемъ подобнаго изслѣдованія всей совокупности работъ артикулирующихъ частей аппарата рѣчи экспериментальная фонетика освѣтитъ трудные вопросы о природѣ слога, напр. покажетъ, на сколько одновременно въ разныхъ частяхъ аппарата рѣчи начинается волна или импульсъ новаго слога, какъ раздѣляются группы согласныхъ между слогами, каково соотношеніе по длительности отдѣльныхъ слоговъ въ словѣ, каково при этомъ движеніе высоты и силы тона, и т. п.
Наконецъ, произношеніе словъ модифицируется положеніемъ ихъ въ связной рѣчи. Выражая свою мысль въ фразѣ, мы произносимъ слова этой фразы по возможности однимъ выдыханіемъ, раздѣляя послѣднее на части соотвѣтственно отдѣльнымъ словамъ. При этомъ подобно тому, какъ въ отдѣльномъ словѣ выдѣляется по силѣ, высотѣ и длительности ударенный слогъ, такъ и въ цѣлой фразѣ выдѣляется по тѣмъ же качествамъ то слово, на которое говорящій обращаетъ главное вниманіе и на которое — какъ говорятъ — падаетъ логическое удареніе. Прочія слова той же фразы, составляя съ этимъ словомъ одно цѣлое, такъ или иначе приспособляются къ нему, а также образуютъ нѣкоторыя болѣе частныя группы, въ которыхъ слова тѣснѣе сплочены между собою.
Сравнивая произношеніе современныхъ языковъ съ ихъ древнѣйшимъ произношеніемъ, на сколько позволяютъ письменные памятники, мы убѣждаемся въ томъ, что произношеніе измѣняется съ теченіемъ времени. Отсюда естественно возникаетъ вопросъ о законахъ, которымъ слѣдуютъ звуковыя измѣненія. При изслѣдованіи этого вопроса оказывается, что въ разныхъ языкахъ эти измѣненія представляютъ свои характерныя особенности, детальное изученіе которыхъ входитъ уже въ задачу фонетики этихъ языковъ. Чтобы нѣсколько оріентироваться въ изучаемомъ вопросѣ, мы распредѣлимъ всѣ главнѣйшія звуковыя измѣненія по слѣдующимъ наиболѣе общимъ категоріямъ. Прежде всего мы можемъ раздѣлить звуковыя измѣненія на двѣ группы: физіологическія измѣненія, т. е. обусловленныя преимущественно анатомо-физіологическимъ или артикуляціоннымъ моментомъ произношенія, и акустическія или слуховыя замѣны. Что касается первыхъ, то они распадаются на измѣненія, обусловленныя сочетаніями звуковъ, или комбинаціонныя, и измѣненія, не зависящія отъ сочетаній, или спонтанеическія (самостоятельныя). Говоря о комбинаціонныхъ измѣненіяхъ и припомнивъ, что различныя сочетанія звуковъ ограничиваются слѣдующими основными категоріями — 1 ) VV, 2) CV, 3) VC и 4) CC, мы можемъ всѣ комбинаціонныя измѣненія расположить соотвѣтственно этимъ категоріямъ. Кромѣ того, такъ какъ эти основныя сочетанія, составляя слова, становятся въ различныя отношенія другъ къ другу и въ различныя положенія относительно ударенія, то и при изученіи звукоизмѣненій необходимо считаться съ тѣми особенностями, которыя обусловливаются вліяніемъ и этихъ факторовъ. Представимъ теперь нѣсколько примѣровъ звукоизмѣненій соотвѣтственно приведеннымъ группамъ:
1) Примѣры измѣненій въ сочетаніяхъ VV. При существованіи въ языкѣ самостоятельной долготы и краткости гласныхъ, два одинаковыхъ и рядомъ стоящихъ гласныхъ образуютъ одинъ долгій, напр. ст.-слав. нѣсть изъ _page_61-2.jpg){kind=small}
, — здѣсь два краткихъ е стояли рядомъ и дали долгое е (
). Если же прежде стояли рядомъ разные гласные, то измѣненія оказываются болѣе разнообразны, примѣры чего въ изобиліи представляетъ напр. греческій языкъ (срв. ε+ο=ου, ο+α=ω и т. п.); иногда наблюдается исчезновеніе перваго гласнаго, срв. франц. выраженіе je n’_page_61.jpg){kind=small}
avais pas, гдѣ e (въ отрицаніи ne) исчезло передъ слѣдующимъ а; подобнымъ образомъ въ нѣкоторыхъ народныхъ русскихъ говорахъ можно услышать произношеніе ноборо́т вм. „наоборотъ“; и т. п.
2) Примѣры измѣненій въ сочетаніяхъ CV. Здѣсь можно отмѣтить вліяніе гласныхъ палятальныхъ (э, і) и губныхъ (о, у) на предшествующіе согласные: въ первомъ случаѣ, подъ вліяніемъ работы средней части языка, нужной для произнесенія палятальныхъ гласныхъ е и і, развивается съ теченіемъ времени мягкое произношеніе предшествующихъ согласныхъ, срв. произношеніе въ русскомъ языкѣ такихъ словъ, какъ „сидѣлъ“ (съ мягкими с и д), и т. п.; измѣненія этого типа носятъ названіе „палятализаціи“ или „осреднеязыченія“ согласныхъ. Во второмъ случаѣ при произношеніи согласнаго органы принимаютъ положеніе, необходимое для слѣдующаго губнаго или лябіальнаго гласнаго, срв. слоги то, ту и т. п.; такое присоединеніе лябіальнаго уклада къ согласнымъ носитъ названіе „лябіализаціи“ или „огубненія“ согласныхъ.
3) Примѣры измѣненій въ сочетаніяхъ VC. Подобно сочетаніямъ CV и здѣсь измѣняющимся звукомъ чаще бываетъ предъидущій. Такъ, напр., гласный можетъ нѣсколько видоизмѣняться подъ вліяніемъ слѣдующихъ мягкихъ согласныхъ, т. е, согласныхъ, произносимыхъ съ участіемъ средней части языка; такъ, если сравнимъ произношеніе словъ „матъ“ и „мать“, то замѣтимъ, что въ первомъ случаѣ гласный а имѣетъ характеръ болѣе открытый, тогда какъ во второмъ случаѣ имѣетъ палятальный оттѣнокъ (аі) — въ зависимости отъ слѣдующаго мягкаго согласнаго. Здѣсь же можно сказать объ измѣненіи сочетаній, состоящихъ изъ гласнаго съ носовымъ согласнымъ (VN, гдѣ N=nasalis, т. е. „носовой“); изъ такихъ сочетаній съ теченіемъ времени развиваются носовые гласные, напр. во французскомъ словѣ onde „волна“ (произн. õd, гдѣ õ обозначаетъ о съ носовымъ оттѣнкомъ), восходящемъ къ латинскому слову „unda“. Самое развитіе носоваго гласнаго произошло вслѣдствіе того, что мягкое небо стало принимать опущенное положеніе ранѣе произнесенія носоваго согласнаго, т. е. еще во время произнесенія предшествующаго гласнаго, который чрезъ это пріобрѣталъ носовой пазвукъ при переходѣ къ носовому согласному, а затѣмъ носовой согласный, съ утратой слабаго прижатія языка къ верхнимъ зубамъ, исчезъ и въ результатѣ остался одинъ носовой гласный. Такой же процессъ развитія носовыхъ гласныхъ происходилъ и въ славянскихъ языкахъ, при чемъ въ польскомъ носовые гласные продолжаютъ существовать еще и теперь; такъ, греческому слову πόντος (произн. póntos), въ которомъ мы видимъ сочетаніе чистаго гласнаго съ носовымъ согласнымъ, соотвѣтствуетъ старо-славянское слово пѫть съ носовымъ гласнымъ õ (ѫ) и польское pąć (гдѣ начертаніе ą, обозначаетъ тоже носовой гласный õ).
4) Примѣры измѣненій въ сочетаніяхъ СС. При сочетаніи двухъ согласныхъ встрѣчаемъ различные случаи аккоммодаціи (приспособленія), сводящіеся главнымъ образомъ къ ассимиляціи (уподобленію) по дѣйствію тѣхъ или другихъ частей аппарата рѣчи, частью же — къ диссимиляціи (расподобленію). Приведемъ примѣръ ассимиляціи согласныхъ по дѣйствію гортани: какъ мы знаемъ, согласные б и т неодинаковы по дѣйствію гортани (б — согласный звонкій, а т — глухой) и когда они должны придти въ соприкосновеніе, получается сочетаніе съ уподобленіемъ перваго согласнаго второму по звонкости или глухости; срв. произношеніе слова „обточить“, гдѣ вм. бт произносится и слышится пт, т. е. первый согласный уподобился второму, ставши глухимъ, а съ другой стороны — слово „отбыть“, въ произношеніи котораго тб смѣняется на дб, т. е. первый согласный сталъ звонкимъ въ зависимости отъ слѣдующаго согласнаго. Въ данныхъ примѣрахъ вмѣсто двухъ разныхъ работъ гортани получилась лишь одна, чѣмъ и было достигнуто большее удобство произношенія. Въ примѣръ диссимиляціи согласныхъ можно указать на произношеніе хто вм. „кто“; это измѣненіе было вызвано тѣмъ, что произношеніе двухъ взрывныхъ (к и т) рядомъ требовало больша̀го напряженія, и смѣна перваго взрывнаго на соотвѣтствующій придувной, представляя уменьшеніе напряженія, вела къ болѣе удобному и легкому произношенію.[4]
Обычное направленіе при ассимиляціи согласныхъ регрессивное, т. е. предшествующій согласный уподобляется слѣдующему, но встрѣчается и прогрессивное; послѣднее можно видѣть на примѣрѣ „мылся“, гдѣ вм. ся произносится обыкновенно са; здѣсь предъидущій твердый согласный л повліялъ на слѣдующій согласный с, обусловивъ его твердость.
Кромѣ разсмотрѣнныхъ случаевъ, гдѣ дѣйствіе аккоммодаціи происходитъ между непосредственно соприкасающимися звуками, есть еще случаи уподобляющаго или расподобляющаго дѣйствія на разстояніи, т. е. когда звуки принадлежатъ разнымъ сдогамъ. Такъ, напр., имя „Сашенька“ въ просторѣчіи звучитъ обычно шашинька, т. е. здѣсь первый согласный уподобился второму на разстояніи; съ другой стороны наблюдается мѣна л и р для избѣжанія повторенія двухъ р въ двухъ слогахъ одного и того же слова, срв. въ просторѣчіи произношеніе колидо́р въ коридоръ, порфильевна вм. Порфирьевна и т. п.
Что касается спонтанеическихъ или самостоятельныхъ измѣненій, то сюда относится напр. нѣкогда происшедшее перерожденіе мягкаго к въ ч (напр. кричу и т. п.), измѣненіе носовыхъ гласныхъ въ чистые (срв. рус. „путь“ при ст.-сл. пѫть), развитіе рус. ы изъ ū (ӯ) путемъ устраненія губнаго съуженія; и др. Моменты комбинаціонный и спонтанеическій нерѣдко соединяются вмѣстѣ; такъ, напр., гласный ы, измѣнившійся въ нѣкоторыхъ славянскихъ языкахъ въ і независимо отъ какихъ бы то ни было условій, т. е. спонтанеически, въ русскомъ языкѣ измѣнился въ і только въ положеніи послѣ задне-язычныхъ согласныхъ (срв. Кіевъ изъ Кыевъ), т. е. комбинаціонно.
Закончивъ обзоръ физіологическихъ измѣненій, мы должны еще упомянуть объ акустическихъ замѣнахъ, т. е. о тѣхъ звукоизмѣненіяхъ, который зависятъ отъ неточнаго воспріятія слухомъ и состоятъ въ замѣнѣ одного звука акустически-сходнымъ другимъ; главнымъ образомъ онѣ встрѣчаются въ просторѣчіи, особенно въ словахъ иностранныхъ, при нерѣдкомъ участіи т. н. «народной этимологіи“ (о которой скажемъ въ морфологическомъ отдѣлѣ нашего курса). Сюда относятся такіе случаи, какъ напр. произношеніе небель вм. „мебель“, Никита вм. „Микита“ и т. п.[5]
Примѣчанія
править- ↑ Кстати укажемъ на акустическую особенность разсмотрѣннаго сочетанія: такъ какъ съ переходомъ отъ д къ н языкъ не отнимается, то звука д (кромѣ замкнутаго гула) мы не слышимъ и звукъ получается только отъ н, когда съ опущеніемъ мягкаго неба происходитъ пропускъ звучащаго тока черезъ носъ (explosio nasalis), а вслѣдъ затѣмъ, съ отнятіемъ кончика языка отъ верхнихъ зубовъ, и изъ ртовой полости (такой типъ произношенія сочетаній изъ смычно-взрывныхъ согласныхъ съ носовыми нѣмецкіе физіологи называютъ Nasenstosslaute). Срв. Китерманъ Б. Нѣсколько соображеній по физіологіи рѣчи, Ж. М. Н. Пp. (1902), іюль, 28—42.
- ↑ Собственно передне-язычнаго взрыва (для т) здѣсь не происходитъ, а только боковой — въ моментъ опущенія боковъ языка для произнесенія л (explosio lateralis).
- ↑ Такъ въ словѣ «годово́му», по общерусскому выговору, соотношеніе силы выдыханія (а также длительности произношенія) можно приблизительно выразить цифрами; 1—2—3—1; въ другихъ нарѣчіяхъ русскаго языка, а также въ другихъ языкахъ соотношеніе будетъ болѣе или менѣе иное.
- ↑ Строго говоря, терминъ «диссимиляція» въ такого рода примѣрахъ не вполнѣ точно выражаетъ сущность явленія, такъ какъ здѣсь измѣненіе перваго согласнаго произошло путемъ не смѣны работъ, а лишь ослабленія ихъ степени.
- ↑ Обстоятельнѣе объ этой категоріи звукоизмѣненій мы говоримъ въ своемъ Общемъ курсѣ русской грамматики (1911)3 стр. 115—117.