Изъ Горацiя, книга III, ода IX.
ГОРАЦІЙ.
Доколѣ милымъ я ещё тебѣ казался,
И бѣлыхъ плечь твоихъ, любовiю горя,
Никто изъ юношей рукою не касался,
Я жилъ блаженнѣе персидскаго царя.
ЛИДІЯ.
Доколь любовь твоя къ другой не обратилась,
И Хлоя Лидiя милѣй тебѣ была,
Счастливымъ именемъ я Лидiи гордилась
И римской Илiи прославленнѣй жила.
ГОРАЦІЙ.
Я Хлоѣ ужь теперь ѳракiйской покорился:
Ея искусна пѣснь и сладокъ цитры звонъ;
Для ней и умереть бы я не устрашился,
Лишь былъ бы юный вѣкъ судьбами пощажёнъ.
ЛИДІЯ.
Горю я пламенемъ взаимности къ Калаю —
Тому, что Орнитомъ турiйскимъ порождёнъ,
И дважды за него я умереть желаю,
Лишь былъ бы юноша судьбами пощажёнъ.
ГОРАЦІЙ.
Что, если бы любовь, какъ въ счастливое время,
Ярмомъ незыблемымъ связала насъ теперь,
И, русой Хлои я съ себя низвергнувъ бремя,
Забытой Лидiи отверзъ бы снова дверь?
ЛИДІЯ.
Хоть красотою онъ полночныхъ звѣздъ свѣтлѣе,
Ты жь споришь въ лёгкости съ древесною корой
И злого Адрiя причудливей и злѣе...
Съ тобой хотѣла бъ жить и умереть съ тобой!
См. также одноимённые страницы.
