Константинъ Николаевичъ Леонтьевъ происходилъ изъ старинной дворянской семьи и родился 13-го января 1831 г. въ родовомъ имѣніи отца, сельцѣ Кудиновѣ, Мещовскаго уѣзда, Калужской губ. Первоначальное воспитаніе онъ получилъ подъ руководствомъ матери своей Ѳеодосьи Петровны, урожденной Карабановой, женщины умной, изящной, прекрасно-образованной и очень религіозной. Вліяніе матери положило свой неизгладимый отпечатокъ на развитіе религіозныхъ и эстетическихъ вкусовъ К. Леонтьева. Впослѣдствіи онъ самъ всегда говорилъ, что въ его дѣтскихъ впечатлѣніяхъ „религіозное соединялось съ изящнымъ“ и что „воспоминанія объ очаровательной материнской комнатѣ неразрывно связаны и съ самыми первыми религіозными впечатлѣніями дѣтства, и съ раннимъ сознаніемъ красотъ окружающей природы, и съ драгоцѣннымъ образомъ красивой, всегда щеголеватой и благородной матери“.
Въ 1843 г. К. Леонтьевъ былъ опредѣленъ кадетомъ въ дворянскій полкъ въ Петербургѣ, изъ котораго черезъ годъ взятъ былъ по болѣзни и переведенъ въ калужскую гимназію, гдѣ и кончилъ курсъ въ 1849 г. съ правомъ поступленія въ университетъ безъ экзамена. Въ томъ же году онъ поступилъ въ Ярославскій Демидовскій лицей, но въ половинѣ зимы уже перешелъ на медицинскій факультетъ Московскаго университета. Это было сдѣлано по желанію матери; самъ же К. Леонтьевъ не любилъ медицины и не чувствовалъ къ ней призванія, хотя впослѣдствіи, когда пришлось ему нѣкоторое время лѣчить, онъ работалъ съ увлеченіемъ. Во всякомъ случаѣ естественно-научное образованіе, полученное К. Леонтьевымъ въ студенческіе годы, принесло ему большую пользу. Онъ самъ не разъ потомъ съ гордостью говорилъ, что именно этому образованію обязанъ выработкой своего логическаго мышленія и тѣмъ, что въ своихъ историческихъ изслѣдованіяхъ онъ пользовался всегда методами опытныхъ наукъ.
Къ студенческимъ годамъ К. Леонтьева относятся и первые его литературные опыты. Въ 1851 г., будучи еще на второмъ курсѣ, онъ написалъ комедію „Женитьба по любви“, а въ 1852 г. первыя главы неоконченной потомъ повѣсти „Булавинскій заводъ“. Для оцѣнки своихъ произведеній К. Леонтьевъ рѣшилъ обратиться къ И. С. Тургеневу, жившему тогда въ Москвѣ. Иванъ Сергѣевичъ принялъ его очень ласково и далъ очень лестный отзывъ о его комедіи. „У васъ большой талантъ“ — говорилъ онъ К. Леонтьеву, а позже писалъ ему о томъ же произведеніи: „Это вещь замѣчательная и оригинальная“. Комедія была послана И. С. Тургеневымъ въ „Отечественныя Записки“ къ Краевскому, которому онъ писалъ: „Посылаю Вамъ произведеніе одного молодого человѣка, весьма замѣчательное, хотя еще не совсѣмъ зрѣлое… Мнѣ кажется, что у г-на Леонтьева есть будущность…“
Но комедія не была напечатана вслѣдствіе цензурныхъ затрудненій. Первымъ же произведеніемъ К. Леонтьева, появившимся въ печати, была повѣсть „Благодарность“, напечатанная въ 1854 г. въ литературномъ отдѣлѣ „Московскихъ Вѣдомостей“. Въ этомъ же году К. Леонтьевъ уѣхалъ на войну въ Крымъ, гдѣ прослужилъ военнымъ врачомъ два года, часто мѣняя мѣста своей службы. По заключеніи мира К. Леонтьевъ вышелъ въ отставку и уѣхалъ въ Москву, гдѣ сталъ искать себѣ мѣста, такъ какъ на хорошій литературный заработокъ нельзя было надѣяться. Въ 1858 г. онъ поступилъ домашнимъ врачомъ въ имѣніе барона Розена въ Нижегородской губ. Здѣсь онъ написалъ свой романъ „Подлипки“, первое серьезное въ художественномъ отношеніи произведеніе. Но хотя жизнь въ имѣніи бар. Розена была обезпечена, спокойна и весела, но и это не удовлетворяло К. Леонтьева, искавшаго болѣе широкаго приложенія своихъ силъ и большаго разнообразія въ окружающей обстановкѣ. Черезъ два года онъ уже уѣхалъ въ свое Кудиново, оставивъ навсегда нелюбимую медицинскую практику.
Въ 1861 г. К. Леонтьевъ женился на дѣвушкѣ простого происхожденія, крымской гречанкѣ изъ Ѳеодосіи. Въ 1863 г. онъ поступилъ на службу въ Министерство Иностранныхъ Дѣлъ и въ томъ же году назначенъ былъ секретаремъ консульства на островъ Критъ. Почти 10 лѣтъ прослужилъ К. Леонтьевъ на Востокѣ: сперва въ Кандіи, потомъ секретаремъ консульства въ Адріанополѣ, вице-консуломъ въ Тулъчѣ и консуломъ въ Янинѣ и Салоникахъ. Эти годы самые блестящіе въ художественномъ творчествѣ К. Леонтьева; здѣсь онъ написалъ „Исповѣдь мужа“ (Ай-Бурунъ) и цѣлый рядъ поэтическихъ разсказовъ и повѣстей изъ мѣстной, своеобразной жизни. Но здѣсь же къ концу этого періода проявился въ К. Леонтьевѣ сложный духовный процессъ, давно назрѣвавшій и закончившійся въ 1871 г. отъѣздомъ на Аѳонъ, гдѣ К. Леонтьевъ прожилъ 13 мѣсяцевъ почти безвыѣздно — послушникомъ аѳонскихъ старцевъ Іеронима и Макарія. Вернувшись съ Аѳона, К. Леонтьевъ вышелъ въ отставку и годъ прожилъ въ Константинополѣ. Въ это время онъ написалъ рядъ статей по политическимъ вопросамъ и въ томъ числѣ свой основной трудъ „Византизмъ и Славянство“, въ которомъ раскрылъ съ наибольшей полнотой и логической послѣдовательностью свое культурно-историческое міровоззрѣніе.
Въ 1874 г. вслѣдствіе матеріальныхъ затрудненій К. Леонтьевъ вынужденъ былъ вернуться въ Россію и цѣлый рядъ лѣтъ не могъ устроиться сносно, проживая то въ Москвѣ, то въ Николо-Угрѣшскомъ монастырѣ подъ Москвою, то въ своемъ полуразрушенномъ имѣньицѣ. Въ это время печатались его повѣсти „Изъ жизни христіанъ въ Турціи“ въ „Русскомъ Вѣстникѣ“ и отдѣльнымъ изданіемъ. Въ концѣ 1879 г. К. Леонтьевъ работалъ нѣсколько мѣсяцевъ въ „Варшавскомъ Дневникѣ“ помощникомъ редактора и напечаталъ тамъ же цѣлый рядъ статей по внутреннимъ вопросамъ Россіи. Въ концѣ 1880 г. онъ получилъ мѣсто цензора въ Московскомъ цензурномъ комитетѣ, что дало ему нѣкоторое облегченіе въ его матеріальныхъ затрудненіяхъ и въ постоянныхъ заботахъ о кускѣ насущнаго хлѣба. Но болѣзни, пріобрѣтенныя еще въ Турціи, въ конецъ расшатали всегда некрѣпкій организмъ К. Леонтьева, и онъ вынужденъ былъ уже въ началѣ 1887 г. выйти въ отставку. Съ этого времени К. Леонтьевъ поселился при Оптиной Пустыни въ наемномъ домѣ, ведя жизнь полумонашескую подъ духовнымъ руководствомъ извѣстнаго старца Амвросія Оптинскаго. Это былъ короткій періодъ очень спокойной жизни и очень плодотворной работы К. Леонтьева. Въ „Гражданинѣ“ печатались его „Записки Отшельника“, въ „Русскомъ Вѣстникѣ“ воспоминанія объ И. С. Тургеневѣ и критическій этюдъ о романахъ Л. Н. Толстого „Анализъ, стиль и вѣяніе“.
Въ августѣ 1891 г. осуществилось давнишнее желаніе К. Леонтьева. Онъ принялъ тайный постригъ въ монашество съ наименованіемъ Климентомъ. Съ благословенія своего старца К. Леонтьевъ въ началѣ сентября переѣхалъ на жительство изъ Оптиной въ Сергіевъ посадъ, гдѣ думалъ устроиться около Лавры, но въ хлопотахъ объ этомъ устройствѣ простудился, заболѣлъ воспаленіемъ легкихъ и 12 ноября скончался. Тѣло его погребено въ Геѳсиманскомъ скиту Лавры у храма Черниговской иконы Божіей Матери.
Таковы краткія біографическія данныя, дающія нѣкоторое представленіе о жизненномъ пути К. Леонтьева. То, что было имъ за это время перечувствовано, выстрадано и выражено въ словѣ, читатели найдутъ далѣе на послѣдующихъ страницахъ перваго собранія его сочиненій. Мы не считаемъ себя въ правѣ давать критическій очеркъ произведеній К. Леонтьева или же входить въ оцѣнку его міросозерцанія. Предварять произведенія того или другого писателя ихъ оцѣнкой — это значитъ навязывать читателю свою субъективную точку зрѣнія, что вообще намъ представляется нежелательнымъ. Въ частности же по отношенію къ К. Леонтьеву это и невозможно. Міросозерцаніе К. Леонтьева, какъ мыслителя и художника, неотдѣлимо отъ его личности. Для того, чтобы освоиться въ томъ кругѣ идей, въ который вводитъ своего читателя К. Леонтьевъ, надо заглянуть въ его собственную душу. Но для этого надо ознакомиться съ нимъ, какъ онъ былъ, т.-е. самостоятельно изучить произведенія его мысли. Врядъ ли можно указать иного писателя, болѣе субъективнаго, чѣмъ К. Леонтьевъ. Въ каждомъ своемъ произведеніи онъ отражается той или другой стороной своей души, чрезвычайно богатой, сложной и многогранной. Это не философъ, спокойно логически излагающій свою систему, это прежде всего мыслитель — человѣкъ огненнаго темперамента и неукротимыхъ стремленій. И внимательное знакомство съ произведеніями этого геніальнаго человѣка вводитъ невольно въ такіе уголки его души, гдѣ читатель уже разгадываетъ кажущуюся парадоксальность его мысли и понимаетъ умомъ (если даже сердце протестуетъ) всю необходимую послѣдовательность и внутреннюю логичность его выводовъ.
Но если выводы эти вообще тѣсно связаны съ личными переживаніями автора и безъ нихъ не могутъ быть правильно поняты, то эти самыя личныя переживанія получаютъ особенное значеніе. Самая личность К. Леонтьева во всемъ ея своеобразіи и неповторяемости останавливаетъ на себѣ вниманіе всѣхъ, кто только знакомился, хоть поверхностно, съ его жизненной драмой. Прослѣдить за всѣми перипетіями этой величественной и трогательной драмы, начавшейся какъ бы въ древней Элладѣ безусловнымъ культомъ красоты, а закончившейся въ кельѣ православнаго монастыря, это, во всякомъ случаѣ, не менѣе интересно, чѣмъ прослѣдить за всѣми изгибами мысли дѣйствующаго лица этой драмы. И по мѣрѣ того какъ мы удаляемся во времени отъ конца жизни К. Леонтьева, интересъ къ его личности и возможность болѣе объективнаго ея изученія все увеличиваются. Этими мотивами, между прочимъ, мы руководствовались, стараясь дать читателямъ въ настоящемъ собраніи сочиненій К. Леонтьева возможно большее количество его воспоминаній и писемъ. Автобіографическаго матеріала, притомъ непосредственнаго, живого, въ нихъ столько, что никакая, самая полная біографія не можетъ ихъ замѣнить.
К. Леонтьевъ для широкихъ круговъ нашего читающаго міра писатель совершенно новый. Поколѣніе, выросшее въ послѣднія 20 лѣтъ, пожалуй, даже не слышало его имени. Но и среди своихъ современниковъ К. Леонтьевъ не пользовался извѣстностью, хоть въ малѣйшей степени соотвѣтственной его громаднымъ дарованіямъ. Причины этого явленія безплодно отыскивать, ибо одними естественными объясненіями здѣсь нельзя ограничиться. Но въ послѣднее пятилѣтіе о К. Леонтьевѣ стали вспоминать. Появились журнальныя статьи и доклады о немъ въ различныхъ кружкахъ и собраніяхъ. Кѣмъ-то произнесено и почти установилось сопоставленіе и сравненіе нашего мыслителя съ Ницше. Образовался въ Петербургѣ кружокъ имени К. Леонтьева, успѣвшій уже издать очень цѣнный литературный сборникъ воспоминаній и біографическихъ свѣдѣній о немъ. Назрѣваетъ явно потребность изученія мысли и художественнаго творчества К. Леонтьева не изъ вторыхъ рукъ, а непосредственно въ его произведеніяхъ. Придетъ время, когда К. Леонтьева будутъ изучать и комментировать, какъ величайшаго по своеобразію красокъ русскаго мыслителя, а на ряду съ этимъ разгадывать необычайно сложные изгибы его великой души. Возможность же для такого всесторонняго изученія личности К. Леонтьева открывается отнынѣ для всякаго изданіемъ этого перваго по полнотѣ собранія его сочиненій.
Въ творчествѣ К. Леонтьева можно различать приблизительно три періода. Въ первый, самый ранній, К. Леонтьевъ далъ рядъ литературныхъ произведеній изъ русской жизни. Это продолжалось съ 1854 г. приблизительно до 1867 г. Жизнь и служба К. Леонтьева на Востокѣ рѣзко отразились и въ его творчествѣ. Съ 1868 г. онъ печатаетъ цѣлый рядъ живыхъ картинъ своеобразнаго и глубоко-поэтическаго быта народностей, населяющихъ Турцію. Въ 1876 г. всѣ эти художественные разсказы и повѣсти были объединены имъ въ отдѣльномъ изданіи подъ заглавіемъ: „Изъ жизни христіанъ въ Турціи“. Но уже въ этотъ второй періодъ начинаетъ складываться въ опредѣленную систему и политическое мышленіе К. Леонтьева и выливаться въ первыхъ политическихъ статьяхъ (по частному греко-болгарскому вопросу), напечатанныхъ уже въ 1873 г. Со времени же своего возвращенія въ Россію (въ 1874 г.) К. Леонтьевъ почти всецѣло отдается публицистикѣ, а на свое художественное творчество смотритъ какъ на дѣло второстепенное, придаточное. Онъ весь поглощенъ страстной борьбой за свои культурно-историческіе и эстетическіе идеалы. Этотъ третій періодъ продолжался уже до самой смерти мыслителя. Часть произведеній этого періода самому К. Леонтьеву удалось издать въ 1886 г. въ двухтомномъ сборникѣ подъ заглавіемъ: „Востокъ, Россія и Славянство“. Другая же часть (не меньшая) разбросана на страницахъ повременной печати.
Въ настоящемъ изданіи собрано почти все написанное К. Леонтьевымъ, за исключеніемъ только тѣхъ произведеній, которыя по его собственному мнѣнію слишкомъ незначительны или которыя не были разысканы въ старыхъ газетахъ. Въ порядкѣ печатанія ихъ мы руководствовались послѣдовательностью творчества автора. Это самая естественная система, въ данномъ же случаѣ и особенно легко осуществимая. Того же хронологическаго порядка мы старались придерживаться, насколько это было возможно, и въ каждомъ томѣ.
Въ 1-мъ томѣ помѣщены романы изъ русской жизни, во 2, 3 и 4 тт. — повѣсти и разсказы „Изъ жизни христіанъ въ Турціи“, въ 5, 6 и 7 тт. статьи публицистическія, въ 8 т. всѣ литературно-критическія статьи, въ 9 т. помѣщены воспоминанія автора, дающія богатый автобіографическій матеріаловъ 10, 11 и 12 тт. — отчасти воспоминанія, а главнымъ образомъ переписка К. Леонтьева съ разными лицами за время съ 1853 г. по 1891 г.
Нѣкоторыя статьи, найденныя въ бумагахъ К. Леонтьева послѣ его смерти, печатаются здѣсь впервые. Въ предисловіяхъ къ отдѣльнымъ томамъ или въ редакціонныхъ примѣчаніяхъ въ соотвѣтственныхъ мѣстахъ мы это отмѣчаемъ. Въ нѣкоторыхъ произведеніяхъ сдѣланы исправленія текста, согласно корректурнымъ поправкамъ самого К. Леонтьева на принадлежавшихъ ему авторскихъ экземплярахъ.
Въ настоящемъ 1-мъ томѣ помѣщены произведенія К. Леонтьева перваго періода: романы „Подлипки“ и „Въ своемъ краю“ и повѣсть „Исповѣдь мужа“. Самъ авторъ лишь эти три произведенія считалъ достойными быть перепечатанными въ отдѣльномъ изданіи. Его характеристику своихъ произведеній ранняго періода мы приведемъ здѣсь дословно.
Въ бумагахъ К. Леонтьева послѣ его смерти была найдена очень интересная и важная авто-библіографическая замѣтка подъ названіемъ: „гдѣ разыскать мои сочиненія послѣ моей смерти?“ Написана она была въ 1882 г., а потомъ напечатана въ „Русскомъ Обозрѣніи“ 1894 г., кн. 8. Вотъ она въ извлеченіи: „Во-первыхъ, все, что было мною напечатано раньше 61 года (за исключеніемъ одной небольшой критической статьи въ Отечественныхъ Запискахъ Краевскаго и Дудышкина, 59-го или 60-го года объ романѣ Тургенева „Наканунѣ“, подъ псевдонимомъ „ Знакомый вамъ провинціалъ“), я бы очень не желалъ видѣть вновь изданнымъ. Всѣ эти первыя повѣсти мои очень плохи; онѣ по изложенію слишкомъ еще похожи на ненавистную, господствующую у насъ, школу… Ихъ всего пять.
1. „Благодарность“[1] (Московскія Вѣдомости; незадолго до Крымской войны; 51, 52 или 53 года — не знаю).
2. „Лѣто на хуторѣ“ (Отеч. Записки во время Крымской войны); очень плохо.
3. „Ночь на пчельникѣ“ (Московск. Вѣдом.; 57 или 58 года); маленькій и плохой очеркъ.
4. „Сутки въ аулѣ Біюкъ-Дорте“ (Отеч. Зап. около того же времени). Обличительный пустякъ.
5. „Второй бракъ“ (Библіотека для чтенія; 59, 60-го).
Все это бы я не желалъ видѣть снова изданнымъ. Особенно, по-моему, плохи: „Лѣто на хуторѣ“, „Ночь на пчельникѣ“ и „Біюкъ-Дорте“. Претензіи, слишкомъ яркія картины, слишкомъ замѣтно вліяніе Тургенева и тому подобныхъ!.. Да и направленіе какоето безсмысленное.
Еще „Благодарность“ (названа такъ повѣсть по требованію цензуры; первоначальное ея названіе было „Нѣмцы“) и „Второй бракъ“ могли бы быть исправлены; остальныя неисправимо испорчены.
Теперь то, что можно печатать въ отдѣльномъ изданіи.
1. „Подлипки“. Романъ (Отеч. Записки 1861 года, сентябрь, октябрь, ноябрь).
2. „Въ своемъ краю“. (Отеч. Зап. 1864 (?) или 1863 (?). Было издано и отдѣльно… Встрѣчается въ библіотекахъ, судя по каталогамъ. Есть очень злая критика, видимо Щедрина по манерѣ, въ Современникѣ того же года, въ отдѣлѣ Библіографіи. Романъ очень язвительно сравненъ съ христоматіей, въ томъ смыслѣ, что онъ будто бы весь слитъ изъ кусковъ Тургенева, Л. Толстого, Писемскаго и Григоровича. Критика очень хороша, и романъ, за грубость нѣкоторыхъ пріемовъ, заслуживаетъ строгаго разбора… По мысли, конечно, онъ самобытенъ.
3. „Исповѣдь мужа“ (Ай-Бурунъ). Повѣсть. (Отеч. Зап. 1866 года.) Въ высшей степени безнравственное, чувственное, языческое, дьявольское сочиненіе, тонко-развратное; ничего христіанскаго въ себѣ не имѣющее, но смѣлое и хорошо написано; съ искреннимъ чувствомъ глубоко развращеннаго сердца. Если бы я успѣлъ придѣлать къ нему эпилогъ, въ которомъ, по крайней мѣрѣ, объяснилъ бы что-нибудь, освѣтилъ бы вопросъ съ церковной точки зрѣнія, въ противоположность чистой этикѣ (которую я и теперь, при всей искренности моей вѣры, мало уважаю), то еще было бы сносно. Но я бы просилъ въ этомъ видѣ ее не печатать: грѣхъ! и грѣхъ великій! Именно потому, что написано хорошо и съ чувствомъ.
Послѣ этого уже изъ русской жизни я пересталъ писать, а первыя греческія повѣсти мои изданы отдѣльно Катковымъ въ 1876 г…“
Такъ характеризовалъ авторъ свои произведенія ранняго періода. Къ сожалѣнію, намѣреніе К. Леонтьева осталось не исполненнымъ. Такъ до конца жизни онъ и не успѣлъ написать эпилога къ своей повѣсти „Исповѣдь мужа“. И это обстоятельство поставило насъ въ немалое затрудненіе.
Благоговѣніе къ памяти К. Леонтьева требовало буквальнаго исполненія его желаній. Съ другой же стороны художественныя достоинства этого произведенія таковы, что держать его подъ спудомъ, когда менѣе значительное публикуется, было бы грѣхомъ (не личнымъ, а противъ общества), и взять на себя эту отвѣтственность мы не рѣшились. Это самое лучшее, что написано К. Леонтьевымъ въ первый періодъ его жизни, да, пожалуй, и въ послѣдующіе (по силѣ чувства, по крайней мѣрѣ). Самъ авторъ чрезвычайно любилъ и высоко ставилъ это свое произведеніе, оттого и помѣстилъ онъ его въ своей замѣткѣ подъ рубрикой „то, что можно печатать въ отдѣльномъ изданіи“. Но, помимо выдающагося художественнаго интереса, эта повѣсть, кромѣ того, освѣщаетъ, какъ ничто другое, цѣлую полосу жизни К. Леонтьева, чрезвычайно богатую и интересную. А это весьма важно для правильнаго пониманія личности автора и его міровоззрѣнія, въ корнѣ оставшагося неизмѣннымъ до конца жизни.
Что же касается нравственнаго критерія, приложеннаго К. Леонтьевымъ къ своему произведенію, то вѣдь онъ очень условенъ и субъективенъ. Слишкомъ суровое осужденіе повѣсти, видимо, подсказано было автору или преходящимъ настроеніемъ минуты, или же слишкомъ суровымъ осужденіемъ всѣхъ своихъ прошлыхъ переживаній. Пусть же читатели сами разсудятъ, насколько авторъ правъ въ своемъ приговорѣ. Во всякомъ случаѣ, читатели видятъ, какъ К. Леонтьевъ сталъ впослѣдствіи относиться къ своему произведенію, и это тоже можетъ служить оправданіемъ его опубликованія.
Кстати надо отмѣтить, что „Исповѣдь мужа“ была напечатана въ Отечественныхъ Запискахъ случайно и совершенно безъ вѣдома автора подъ названіемъ: „Ай-Бурунъ“. Въ настоящемъ изданіи возстановлено первоначальное названіе повѣсти, данное авторомъ.
- ↑ Это еще получше другихъ. К. Л.