мыслитель — человѣкъ огненнаго темперамента и неукротимыхъ стремленій. И внимательное знакомство съ произведеніями этого геніальнаго человѣка вводитъ невольно въ такіе уголки его души, гдѣ читатель уже разгадываетъ кажущуюся парадоксальность его мысли и понимаетъ умомъ (если даже сердце протестуетъ) всю необходимую послѣдовательность и внутреннюю логичность его выводовъ.
Но если выводы эти вообще тѣсно связаны съ личными переживаніями автора и безъ нихъ не могутъ быть правильно поняты, то эти самыя личныя переживанія получаютъ особенное значеніе. Самая личность К. Леонтьева во всемъ ея своеобразіи и неповторяемости останавливаетъ на себѣ вниманіе всѣхъ, кто только знакомился, хоть поверхностно, съ его жизненной драмой. Прослѣдить за всѣми перипетіями этой величественной и трогательной драмы, начавшейся какъ бы въ древней Элладѣ безусловнымъ культомъ красоты, а закончившейся въ кельѣ православнаго монастыря, это, во всякомъ случаѣ, не менѣе интересно, чѣмъ прослѣдить за всѣми изгибами мысли дѣйствующаго лица этой драмы. И по мѣрѣ того какъ мы удаляемся во времени отъ конца жизни К. Леонтьева, интересъ къ его личности и возможность болѣе объективнаго ея изученія все увеличиваются. Этими мотивами, между прочимъ, мы руководствовались, стараясь дать читателямъ въ настоящемъ собраніи сочиненій К. Леонтьева возможно большее количество его воспоминаній и писемъ. Автобіографическаго матеріала, притомъ непосредственнаго, живого, въ нихъ столько, что никакая, самая полная біографія не можетъ ихъ замѣнить.
К. Леонтьевъ для широкихъ круговъ нашего читающаго міра писатель совершенно новый. Поколѣніе, выросшее въ послѣднія 20 лѣтъ, пожалуй, даже не слышало его имени. Но и среди своихъ современниковъ К. Леонтьевъ не пользовался извѣстностью, хоть въ малѣйшей степени соотвѣтственной его громаднымъ дарованіямъ. Причины этого явленія безплодно отыскивать, ибо одними естественными объясненіями здѣсь нельзя ограничиться. Но въ послѣднее пятилѣтіе о К. Леонтьевѣ стали вспоминать. Появились журнальныя статьи и доклады о немъ въ различныхъ кружкахъ и собраніяхъ. Кѣмъ-то произнесено и почти установилось сопоставленіе и сравненіе нашего мыслителя съ Ницше. Образовался въ Петербургѣ кружокъ имени К. Леонтьева, успѣвшій уже издать
мыслитель — человек огненного темперамента и неукротимых стремлений. И внимательное знакомство с произведениями этого гениального человека вводит невольно в такие уголки его души, где читатель уже разгадывает кажущуюся парадоксальность его мысли и понимает умом (если даже сердце протестует) всю необходимую последовательность и внутреннюю логичность его выводов.
Но если выводы эти вообще тесно связаны с личными переживаниями автора и без них не могут быть правильно поняты, то эти самые личные переживания получают особенное значение. Самая личность К. Леонтьева во всём её своеобразии и неповторяемости останавливает на себе внимание всех, кто только знакомился, хоть поверхностно, с его жизненной драмой. Проследить за всеми перипетиями этой величественной и трогательной драмы, начавшейся как бы в древней Элладе безусловным культом красоты, а закончившейся в келье православного монастыря, это, во всяком случае, не менее интересно, чем проследить за всеми изгибами мысли действующего лица этой драмы. И по мере того как мы удаляемся во времени от конца жизни К. Леонтьева, интерес к его личности и возможность более объективного её изучения всё увеличиваются. Этими мотивами, между прочим, мы руководствовались, стараясь дать читателям в настоящем собрании сочинений К. Леонтьева возможно большее количество его воспоминаний и писем. Автобиографического материала, притом непосредственного, живого, в них столько, что никакая, самая полная биография не может их заменить.
К. Леонтьев для широких кругов нашего читающего мира писатель совершенно новый. Поколение, выросшее в последние 20 лет, пожалуй, даже не слышало его имени. Но и среди своих современников К. Леонтьев не пользовался известностью, хоть в малейшей степени соответственной его громадным дарованиям. Причины этого явления бесплодно отыскивать, ибо одними естественными объяснениями здесь нельзя ограничиться. Но в последнее пятилетие о К. Леонтьеве стали вспоминать. Появились журнальные статьи и доклады о нём в различных кружках и собраниях. Кем-то произнесено и почти установилось сопоставление и сравнение нашего мыслителя с Ницше. Образовался в Петербурге кружок имени К. Леонтьева, успевший уже издать
