Въ Россіи обитаетъ въ общемъ не болѣе 4—4½% всего курдскаго народа. Главная масса русскихъ курдовъ сосредоточена въ пограничныхъ частяхъ Закавказья: въ Елизаветпольской губерніи (свыше 35—40 тыс.), въ Эриванской губерніи (около 37—40 тыс.) и въ Карссвой области (свыше 25 тыс.). Незначительная часть курдовъ обитаетъ еще въ Тифлисской (болѣе 2 тыс.) и Кутаисской (около 1 тыс.) губерніяхъ.
Русскіе курды, по своимъ понятіямъ, обычаямъ и экономическимъ условіямъ быта, весьма мало отличаются отъ своихъ полукочевыхъ (родичей, обитающихъ въ Турціи и Персіи; они и по настоящее время сохраняютъ родовое устройство, хотя нельзя уже говорить объ аширетахъ русскихъ курдовъ въ смыслѣ аширетовъ турецкихъ. Среди курдовъ Елизаветпольской губерніи сознаніе принадлежности къ отдѣльнымъ племенамъ и аширетамъ — въ настоящее время уже совершенно утратилось, что и понятно, т. к. эти курды находятся подъ владычествомъ Россіи почти цѣлое столѣтіе и при томъ они пополнились многими курдами, переселившимися въ различное время изъ Адербейджана, Эриванскаго ханства и даже изъ Карсскаго пашалыка, уже во время переселенія порвавшими родовыя связи съ большими аширетами; въ настоящее время Елизаветпольскіе курды дѣлятся на мелкія общества, именуемыя по названіямъ большихъ селеній и зимовниковъ. Въ Эриванской губерніи подраздѣленіе на племена существуетъ и сознается курдами; здѣсь живутъ Джелали, соплеменники которыхъ кочуютъ и въ Персіи и въ Турціи, Радикли, Джемадлю, Далькейраногъ; этими именами, обозначавшими нѣкогда отдѣльные аширеты, называются теперь сельскія общества курдовъ Эриванской губерніи. Въ Карсской области обитаетъ, главнымъ образомъ, аширетъ Касканлы, часть котораго выселилась послѣ войны 1877—78 годовъ въ Турцію; этимъ именемъ называется теперь сельское общество; затѣмъ — часть курдовъ Джемадлю и Зиланли; главная масса послѣдняго аширета находится въ Турціи.
Курды Елизаветпольской губерніи являются совершенно изолированными отъ остальныхъ русскихъ курдовъ, т. к. ихъ отдѣляетъ отъ курдовъ Эриванской губерніи труднодоступная и почти бездорожная горная полоса, шириной отъ 130 до 150 верстъ.
Такая-же удаленность этихъ курдовъ отъ вѣроятныхъ операціонныхъ направленій нашихъ при войнѣ съ Турціей, — лишаетъ ихъ политическаго значенія; не будутъ они имѣть такого значенія и при войнѣ нашей съ Персіей, т. к. разселены въ самой глухой части Елизаветпольской губерніи, которая (т. е. часть) въ военномъ отношеніи, при войнѣ нашей съ Персіей, не играетъ почти никакой роли. Они населяютъ здѣсь полосу (шириной отъ 20 до 40 верстъ и длиной въ 140 верстъ) по обѣ стороны магистральной линіи, проведенной отъ устья Бергушета (притокъ р.( Аракса) до горы Гиналъ-дага, т. е. Зангезурскій и отчасти Джеванширскій уѣзды; внѣ этой полосы они живутъ мелкими обществами въ западной части Джебраильскаго и въ Арешскомъ уѣздахъ. Всѣ эти курды полуосѣдлы и кочуютъ лѣтомъ на эйлагахъ Карабахскаго плоскогорія, въ малодоступныхъ мѣстахъ; небольшая часть изъ нихъ проводитъ лѣто и зиму въ долинахъ Аракса, Бергушета и Акяры. По религіи только незначительная часть Елизаветпольскихъ курдовъ шіиты, а остальные — сунниты. Съ татарами-шіитами и съ армянами (своими сосѣдями, съ которыми они во многихъ мѣстахъ даже перемѣшаны) эти курды живутъ мирно и религіозной розни между тремя народностями не замѣчается. Русскихъ-же Елизаветпольскіе курды совершенно не знаютъ, т. к. русскаго населенія здѣсь нѣтъ, а изъ русскихъ чиновниковъ они видятъ, да и то весьма рѣдко, только пристава и ветеринара, которые, по національности, не всегда бываютъ русскими; т. к. здѣсь полицейскіе участки весьма обширны, а раіоны, населенные курдами, не во всякое время года доступны, то и пристава курды видятъ не болѣе одного раза въ годъ, въ исключительныхъ случаяхъ, сопряженныхъ, большей частью, съ какой-нибудь крупной непріятностью для курдовъ: чаше они видятъ ветеринаровъ, командируемыхъ на лѣтнія кочевки для принятія мѣръ противъ чумной эпизоотіи, но т. к. ветеринары убиваютъ принадлежащій курдамъ скотъ, то и эти представители русской власти и русскаго имени не могутъ вызвать среди курдовъ особенной любви и уваженія къ русскимъ.
Вообще, большая часть курдовъ Елизаветпольской губерніи почти не испытываетъ на себѣ вліянія русской власти, имѣетъ о ней весьма смутное представленіе, какъ о чемъ-то отдаленномъ и до нихъ не касающемся, и весьма безразлично относится къ вопросу — подъ чьей властью они находятся; этому-же способствуетъ и поголовная безграмотность ихъ[1].
Такимъ образомъ, курды Елизаветпольской губерніи, въ случаѣ войны нашей съ Персіей, имѣютъ такое-же значеніе, какъ и остальное магометанское населеніе этого раіона; въ политическомъ отношеніи они, надо полагать, даже благонадежнѣе (какъ сунниты) шіитскаго татарскаго населенія бывшаго Карабахскаго ханства.
Часть изъ нихъ, живущая въ долинѣ Аракса, занимается контрабандой, а иногда и разбоями; въ военное время разбои этихъ курдовъ, вѣроятно, участятся, но строгія наказанія по законамъ военнаго времени несомнѣнно приведутъ разбойничающихъ курдовъ въ должное повиновеніе.
Несравненно большее значеніе принадлежитъ курдамъ Эриванской губерніи и Карсской области, т. к. они населяютъ раіонъ будущаго театра военныхъ дѣйствій, непосредственно соприкасаются съ турецкими курдами, съ которыми они сохраняютъ родственныя связи, и исповѣдываютъ одинаковую религію съ турками, не разъ пытавшимися привлечь нашихъ курдовъ къ переселенію въ Турцію и къ поступленію въ конницу Гамидіе.
Въ Карсской области курды составляютъ свыше 17% всего населенія; главная ихъ масса живетъ въ пограничномъ Кагызманскомъ и въ Ардаганскомъ округахъ; затѣмъ въ Ольтинскомъ и Карсскомъ округахъ.
Въ Эриванской губерніи курды составляютъ свыше 6% всего населенія; главная ихъ масса живетъ въ пограничномъ Сурмалинскомъ и въ Эчміадзинскомъ уѣздахъ, затѣмъ въ Александропольскомъ, Эриванскомъ, Шаруро-даралагезскомъ и Нахичеванскомъ уѣздахъ.
Послѣ присоединенія къ Россіи Карсской области, многіе знатнѣйшіе курды выселились въ Турцію съ подвластными имъ простыми курдами, т. к. сочли себя обиженными русской властью, не признавшей полностью ихъ родовыхъ правъ и значенія среди ихъ простыхъ соплеменниковъ; въ числѣ переселившихся были такія лица, какъ Решидъ-бей Касканлинскій и Хасанъ-ханъ (аширета Бадели), претендовавшіе на главенство среди подвластныхъ имъ курдовъ, но, вмѣсто этого, вынужденные раздѣлять свою власть и значеніе съ нисшими полицейскими чинами. Не только знатнымъ, но и простымъ курдамъ показалось очень тяжелымъ, обиднымъ и крайне несправедливымъ это подчиненіе ихъ нисшимъ полицейскимъ чиновникамъ, среди которыхъ значительную часть долгое время составляли армяне, не всегда безпристрастные къ магометанамъ-вообще, а къ курдамъ — въ особенности. Это и понятно: обѣ народности враждуютъ между собой нѣсколько вѣковъ, при чемъ курды, находясь подъ властью Турціи, привыкли презирать армянъ; съ перемѣной-же турецкаго подданства на русское, имъ сразу пришлось попасть въ полное подчиненіе къ армянамъ, при томъ въ такое время, когда страсти и вражда обѣихъ народностей не успѣли еще остыть послѣ вызваннаго войной возбужденія.
Турки зорко слѣдили за настроеніемъ нашихъ курдовъ, щедро надѣляли землей и кочевками всѣхъ переселенцевъ изъ нашихъ предѣловъ и въ 90-хъ годахъ усиленно агитировали среди нихъ, съ цѣлью вызвать массовое переселеніе. Приступивъ къ формированію конницы Гамидіе, они стали склонять къ переселенію въ Турцію и къ поступленію въ полки Гамидіе всѣхъ курдовъ Карсской области и Эриванской губерніи. Наблюденіе за курдами, установленное мѣстной администраціей, показало, что наши курды, особенно Карсской области, прельщаемые исключительнымъ вниманіемъ турецкаго правительства къ курдамъ Гамидіе и надѣленіемъ послѣднихъ богатыми и обширными кочевьями, отнеслись весьма сочувственно къ мысли объ эмиграціи въ Турцію цѣлыми аширетами, хотя и не разсчитывали переселиться силою, а предполагали получить на это согласіе русскаго правительства[2].
Агитація турокъ усилилась особенно съ возникновеніемъ армяйскихъ безпорядковъ; турки задались цѣлью поселить русскихъ курдовъ на земляхъ, брошенныхъ бѣжавшими въ Россію армянами; эту мысль распространяли среди курдовъ нѣсколько турецкихъ агентовъ и нѣкоторые мѣстные почетные русскіе курды.
Чтобы заглушить возникшее среди курдовъ броженіе и воспрепятствовать указанной эмиграціи, съ нашей стороны признано было необходимымъ принять слѣдующія мѣры: 1) усилить надзоръ на нашей границѣ съ Турціей, для воспрепятствованія самовольнымъ переходамъ черезъ оную; 2) установить бдительный административный надзоръ за курдскимъ населеніемъ въ нашихъ предѣлахъ; 3) принимать сообразныя съ обстоятельствами административныя мѣры противъ отдѣльныхъ лицъ и цѣлыхъ обществъ, и 4) поощрять и награждать наиболѣе вліятельныхъ, стоящихъ во главѣ курдскихъ племенъ и обществъ, лицъ, дабы сдѣлать ихъ болѣе приверженными нашему правительству.[3] Кромѣ того, во всѣхъ курдскихъ обществахъ Кагызманскаго округа и Сурмалинскаго и Эриванскаго уѣздовъ приказано было имѣть исключительно правительственныхъ старшинъ съ содержаніемъ отъ обществъ.
Благодаря этимъ мѣрамъ, броженіе въ пользу переселенія въ Турцію, если и не прекратилось совершенно, то, по крайней мѣрѣ, значительно ослабѣло; массовой эмиграціи не было, а были лишь случаи тайнаго переселенія въ Турцію отдѣльныхъ лицъ, и то такихъ, которыя болѣе или менѣе скомпрометировали себя, или-же не съумѣли устроиться у насъ должнымъ образомъ и разсчитывали удовлетворить свое тщеславіе на службѣ въ полкахъ Гамидіе.
Тѣмъ не менѣе, туркамъ все-таки удалось кое-что сдѣлать, т. к. достовѣрно извѣстно, что въ полки Гамидіе записались весьма многіе изъ курдовъ Эриванской губерніи и Карсской области; въ спискахъ полковъ Гамидіе они числятся и въ настоящее время.
Нельзя, однако, не признать, что русскіе курды, въ сущности, съ ихъ точки зрѣнія, не имѣютъ особенныхъ основаній чувствовать привязанность къ Россіи.
Полудикіе кочевники, до сихъ поръ сохранившіе всѣ задатки людей, не тронутыхъ цивилизаціей, курды во многихъ отношеніяхъ представляются настоящими дѣтьми природы, совершенно чуждыми остальному населенію. Для нихъ сложныя формы нашей административной и судебной системы не нужны и не понятны; медленность нашего судебнаго слѣдствія, необходимость вызова свидѣтелей въ судъ, часто отдаленный отъ мѣста ихъ жительства, безсиліе ближайшей административной власти дать удовлетвореніе потерпѣвшему хотя бы по самымъ яснымъ случаямъ, — все это вкореняетъ среди курдскаго населенія недовѣріе къ власти и влечетъ за собой безнаказанность преступниковъ. Въ средѣ курдовъ до настоящаго времени сохранились родовыя отношенія и хотя, по положенію о крестьянахъ, у нихъ имѣются сельскіе суды, но къ этимъ офиціальнымъ судамъ они обращаются весьма рѣдко, лишь въ исключительныхъ случаяхъ; обыкновенно же тяжущіеся обращаются къ почетнымъ, уважаемымъ въ родѣ лицамъ, которыя и рѣшаютъ дѣла на началахъ нашихъ третейскихъ судовъ; рѣшенію такихъ судовъ стороны всегда подчиняются безпрекословно.
При поголовной безграмотности, при полномъ невѣдѣніи и непониманіи порядковъ и отношеній, господствующихъ въ средѣ окружающаго ихъ населенія, курды чувствуютъ себя совершенно одинокими и страшно эксплоатируются болѣе развитымъ осѣдлымъ населеніемъ, въ особенности армянами, которые захватываютъ курдскія земли и затѣмъ закрѣпляютъ ихъ за собой судебнымъ порядкомъ. Подчиненные дѣйствующимъ общимъ законамъ и общему порядку гражданскаго управленія (особенно въ Эриванской губерніи, гдѣ нѣтъ военно-народнаго управленія), курды, по своему незнанію, не могутъ пользоваться предоставляемыми имъ закономъ правами и почти всегда проигрываютъ въ сношеніяхъ и столкновеніяхъ съ осѣдлымъ и, особенно, армянскимъ населеніемъ. При такихъ условіяхъ, несомнѣнно, что для курдовъ необходимъ особый органъ власти, который исключительно вѣдалъ-бы курдами, входилъ-бы во всѣ особенности ихъ быта и характера, руководилъ-бы и управлялъ ими, примѣняясь къ ихъ жизни и понятіямъ: для курдовъ нуженъ такой органъ власти, который былъ-бы для нихъ не только начальствомъ, но въ тоже время наставникомъ и руководителемъ. Такимъ органомъ могъ-бы быть особый приставъ надъ курдами; объ учрежденіи этой должности неоднократно ходатайствовалъ, еще въ 1893 году, Эриванскій губернаторъ, но вопросъ этотъ и по настоящее время не разрѣшенъ въ утвердительномъ смыслѣ. Несомнѣнно, что человѣкъ, удачно избранный и непремѣнно русскій, могъ-бы принести на этой должности громадную пользу и курдамъ и государству, и способствовалъ-бы къ укорененію среди курдскаго народа привязанности и любви въ Россіи и къ русскимъ.
Необходимость особаго органа власти надъ полудикимъ курдскимъ народомъ сознавалось и въ 50-ыхъ годахъ, когда гв. полк. Лорисъ-Меликовъ составилъ особый проектъ управленія курдскимъ народомъ[4].
Кторымъ средствомъ для достиженія тѣхъ-же цѣлей слѣдуетъ считать открытіе школъ среди курдскаго населенія. Изъ ежегодныхъ всеподданнѣйшихъ отчетовъ губернаторовъ видно, что курды поголовно безграмотны (за весьма рѣдкими единичными исключеніями) и не говорятъ по русски; въ настоящее время среди учащихся въ нисшихъ и въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ Кавказа нѣтъ ни одного курда. Вслѣдствіе своей бѣдности, сами курды рѣшительно не въ силахъ нести какіе-нибудь расходы на школу; между тѣмъ, какъ свидѣтельствуютъ всеподданнѣйшіе отчеты особенно Эриванскаго губернатора, стремленіе къ образованію наблюдалось среди курдовъ неоднократно и нѣкоторыя общества часто обращались къ властямъ съ убѣдительною просьбой открыть у нихъ школу на средства казны.
Такія школы несомнѣнно способствовали-бы распространенію среди курдовъ правильныхъ понятій о Россіи и парализовали-бы всѣ неблагопріятные для насъ слухи, распускаемые турецкими агентами; кромѣ того, подрастающее поколеніе, будучи грамотнымъ, было-бы уже обезпечено отъ эксплоатаціи его болѣе развитыми сосѣдями, особенно армянами.
Необходимо еще указать, что стремленіе курдовъ къ выселенію въ Турцію въ значительной степени являлось слѣдствіемъ крайне тяжелаго экономическаго положенія курдовъ, ихъ всеобщаго обѣдненія. Такое обѣдненіе наблюдалось въ послѣдніе годы особенно среди курдовъ Сурмалинскаго уѣзда; здѣсь оно являлось слѣдствіемъ бывшей необезпеченности нашей границы отъ прорывовъ и грабежей со стороны Персіи и, особенно, Турціи. Съ наступленіемъ весны, когда перевалы черезъ Агрыдагскій хребетъ открывались отъ снѣга и становились проходимыми, ежегодно начинались набѣги въ наши предѣлы многочисленныхъ разбойничьихъ шаекъ, отъ которыхъ особенно сильно страдали жители Сурмалинскаго и Эриванскаго уѣздовъ, населенныхъ въ своихъ ближайшихъ къ границѣ частяхъ курдами, занимающимися исключительно скотоводствомъ и кочующими со своими стадами по обращеннымъ въ нашу сторону скатамъ Агрыдага; противъ такихъ набѣговъ, до послѣдняго времени, наши курды были совершенно беззащитны, съ каждымъ годомъ у нихъ уменьшалось количество скота и они впадали въ нищету. Положеніе создалось совершенно ненормальное и не въ пользу нашихъ курдовъ: всѣ турецкіе курды прекрасно вооружены, наши-же совершенно безоружны, т. к. имъ запрещается носить оружіе, и это запрещеніе понятно, но съ другой стороны — не давая курдамъ оружія для самозащиты, мы сами не съумѣли охранить ихъ безопасность. Это обстоятельство имѣло весьма неблагопріятное вліяніе на характеръ отношеній курдовъ къ русскому владычеству. Въ азіатскихъ народахъ сила пользуется особымъ уваженіемъ и является чуть-ли не первенствующимъ факторомъ государственной и народной жизни; для курдовъ являлось непонятнымъ, что сильное государство не могло защитить своихъ подданныхъ отъ разоренія ихъ иностранными разбойниками; являлось сомнѣніе въ силѣ государства, подрывался престижъ государства, которое, обезоруживъ своихъ подданныхъ, само оказалось не въ силахъ защитить ихъ отъ нападеній вооруженныхъ сосѣдей. Принятыми для охраны нашей границы мѣрами (командированіе на лѣтнее время, въ помощь пограничной стражѣ, воинскихъ частей и охотничьихъ командъ) и изложенныя уже выше переговоры съ турецкимъ правительствомъ о совмѣстной съ послѣднимъ охранѣ границы, — несомнѣнно будутъ способствовать къ поднятію экономическаго благосостоянія пограничнаго населенія, въ томъ числѣ и пограничныхъ курдовъ, и уничтожатъ одну изъ причинъ недовольства ихъ русской властью.
Обобщая все сказанное о мѣрахъ къ укорененію среди нашихъ курдовъ привязанности къ Россіи, приходимъ къ заключеніямъ, что: 1) всѣ мѣры, заключающіяся въ привлеченіи знатныхъ курдовъ чинами и пенсіями, являются лишь палліативами, т. к. всѣ награды агѣ аширета не могутъ вознаградить всю массу простыхъ курдовъ за тотъ ущербъ, который эта масса несетъ при невозможности грабить и жить на счетъ средствъ сосѣдняго осѣдлаго населенія; всѣ эти награды умѣстны лишь для поощренія заслуженныхъ курдовъ и ихъ потомства, вродѣ фамиліи Шамшадиновыхъ: 2) болѣе цѣлесообразными представляются мѣры, которыя вели-бы къ улучшенію экономическаго положенія курдовъ, т. е. а) особый органъ власти — для обезпеченія ихъ отъ эксплоатаціи болѣе развитыми сосѣдями; б) открытіе школъ — для распространенія знаній и истинныхъ понятій о Россіи; в) всѣ мѣры, направленныя къ распространенію среди курдовъ земледѣлія — дабы прикрѣпить ихъ къ землѣ; г) обезпеченіе ихъ отъ грабежей и набѣговъ со стороны Турціи и Персіи.
Обращаясь къ вопросу о вѣроятномъ отношеніи къ намъ Эриванскихъ и Карсскихъ курдовъ въ случаѣ войны нашей съ Турціей, необходимо отмѣтить, что имѣются факты, свидѣтельствующіе и объ отрицательномъ и о положительномъ отношеніи курдовъ къ русской власти. Такъ напр., нѣкоторые всеподданнѣйшіе отчеты Эриванскаго губернатора свидѣтельствуютъ, что курды постоянно заявляютъ о своей преданности русскому правительству и о своемъ желаніи вѣрно служить ему. Затѣмъ — дознанія, относительно бывшихъ на границѣ перестрѣлокъ, произведенныя спеціально командированными офицерами, и донесенія начальниковъ охотничьихъ командъ, имѣвшихъ перестрѣлки съ турецкими курдами, свидѣтельствуютъ, что русскоподданные курды, въ огромномъ большинствѣ случаевъ, оказывали содѣйствіе нашимъ властямъ и войскамъ и, иногда, съ опасностью для своей жизни, выносили изъ огня нашихъ раненыхъ.
Но съ другой стороны, какъ уже сказано, достовѣрно извѣстно, что многіе наши курды состоятъ въ спискахъ конницы Гамидіе.
Сопоставляя эти факты, нужно придти къ заключенію, что, въ случаѣ войны съ турками, намъ придется зорко слѣдить за нашими курдами и, при малѣйшей попыткѣ ихъ къ переходу на сторону турокъ, мы не должны останавливаться передъ самыми рѣшительными мѣрами для приведенія ихъ въ полную покорность.
Вообще-же, наилучшимъ средствомъ для удержанія въ покорности русскихъ курдовъ, и для приведенія въ таковую турецкихъ пограничныхъ курдовъ, — является быстрый переходъ нашихъ войскъ черезъ границу, вначалѣ хотя бы только кавалеріи, и занятіе пограничныхъ турецкихъ санджаковъ. Такая активная оборона границы обезпечитъ вполнѣ, какъ показываетъ опытъ минувшихъ войнъ, наши владѣнія отъ вторженій турецкихъ курдовъ и не дастъ послѣднимъ возможности разорить наше пограничное населеніе, въ томъ числѣ и русскихъ курдовъ; у послѣднихъ въ этомъ случаѣ не будетъ недовольства на насъ за причиненные имъ войной убытки и они, вѣроятно, по примѣру прошлой войны, будутъ на нашей сторонѣ и окажутъ свое содѣйствіе въ нашихъ сношеніяхъ и переговорахъ съ курдами турецкими, въ доставленіи скота для продовольствія нашихъ войскъ, а также въ качествѣ проводниковъ, для пересылки извѣстій и донесеній между нашими разобщенными отрядами и т. п.
Но затѣмъ, война, какъ и всякое смутное и тревожное время, вызоветъ къ дѣятельности множество буйныхъ головъ и вообще всѣ безпокойные элементы населенія, которыхъ не мало среди курдскаго полудикаго народа, почему участятся всевозможные грабежи, разбои и насилія. Такимъ буйнымъ элементамъ слѣдуетъ дать какую-нибудь дѣятельность и обратить ихъ силы въ нашу пользу; наилучшимъ средствомъ для этого является милиція; въ нее поступятъ наиболѣе неспокойные изъ нашихъ курдовъ и въ ней найдутъ они дѣятельность и исходъ для своихъ бушующихъ страстей и силъ.
Учрежденіе милиціи отвлечетъ эти буйные элементы и, несомнѣнно, будетъ способствовать спокойствію и порядку въ тылу и на сообщеніяхъ нашихъ войскъ; въ тоже время эта милиція явится и наилучшимъ награжденіемъ преданныхъ намъ курдовъ за ихъ вѣрную службу.
Примѣчанія править
- ↑ Свѣдѣнія о современномъ положеніи курдовъ Елизаветпольской губерніи получены мною отъ Генеральнаго Штаба Капитана Науменко, имѣвшаго командировку въ эту губернію въ 1898 году для составленія военно-статистическаго ея описанія.
- ↑ Принимая во вниманіе, что, курды лучше чѣмъ кто либо знаютъ цѣну турецкимъ обѣщаніямъ, можно утверждать, что скорѣе заманчивая обстановка жизни курдской вольницы въ предѣлахъ Турціи, наступившая со введеніемъ организаціи Гамидіе, особенно привлекла нашихъ курдовъ; только эта обстановка, а не чины и ордена, заманчивы для полудикаго курда, который тяготится властью и стремится жить на чужой счетъ.
- ↑ Въ этихъ видахъ, согласно представленія Эриванскаго губернатора, высшее Кавказское начальство вошло съ ходатайствомъ къ министру внутреннихъ дѣлъ объ увеличеніи производимыхъ изъ казны пенсій представителямъ курдскихъ племенъ Эриванской губерніи — сыновьямъ умершаго въ 1877 году генералъ-маіора русской службы Джафаръ-аги Шамшадинова и его родственникамъ. 3 мая 1893 года состоялось Высочайшее повелѣніе объ увеличеніи пенсіи: штабсъ-ротмистру Али-Ашрафъ-агѣ Шамшадинову до 2000 руб. въ годъ; штабсъ-капитану Авди-агѣ Шамшадинову до 500 руб. въ годъ, и о новомъ назначеніи пенсій сыновьямъ умершаго штабсъ-капитана Ибрагимъ-аги Шамшадинова: Шабабъ-беку, Ахмедъ-беку и Наби-беку, всѣмъ вмѣстѣ 500 руб. въ годъ.
- ↑ См. приложеніе № 21. «Правила для управленія курдскими племенами, составленныя, по приказанію ген.-ад. Муравьева, гв. полк. Лорисъ-Меликовымъ. (Изъ тома XI актовъ Кавказской археографической комиссіи.)