Кровавая шутка (Шолом-Алейхем)/Часть первая. Глава 35. «Мир на земле и в человецех благоволение»

Кровавая шутка — Часть первая. Глава 35. «Мир на земле и в человецех благоволение»
автор Шолом-Алейхем (1859—1916)
Дата создания: 1912-1913. Источник: http://www.web-lit.net/writer/76/book/49971/aleyhem_sholom/krovavaya_shutka

Глава 35. «Мир на земле и в человецех благоволение» править

Шапиро оказались не первыми… Приближаясь к улице, ведущей к вокзалу, они увидели огромное количество людей, на пролетках и пешком, тащивших весь домашний скарб, подушки и тряпки. В гуще бедноты кое-где мелькали интеллигентские котелки, дамские шляпки, студенческие тужурки и гимназические мундиры… Женщины с детьми на руках, старики, больные, измученные и оборванные, — все ютились у последнего убежища — вокзала.

— Куда прешь? Осади назад, жидовская харя! Лапсердаки треклятые!

Так изысканно приветствовал семью Шапиро постовой городовой у вокзала.

Эти слова привели в себя Рабиновича. Соскочив с извозчика, он устремился к городовому с явным намерением затеять дискуссию на филологическую тему.

Предчувствуя беду, Сарра крикнула дочери:

— Бетти! Попридержи его язык! Не то он невесть чего натворит…

Пришлось сойти с пролеток. Двигаться было некуда. Народ стоял плотной очередью и ждал. Надо было поскорей занять место, так как сзади подъезжали и подходили новые пассажиры.

— Что мы будем делать? — спросила Сарра, оглядываясь по сторонам.

— Танцевать! — ответил Шапиро. — Все ждут, и мы будем ждать. Все сидят, и мы будем сидеть!

С трудом отыскав место на обочине тротуара, семья Шапиро кое-как уселась.

---

Многое передумал в эту ночь Рабинович. Все вымыслы, фантазии бледнели перед реальностью. Наблюдая душераздирающие сцены этих несчастных людей, обездоленных детей, запуганных женщин, он не мог понять, почему это подлинное народное бедствие евреи принимают как нечто нормальное, входящее в порядок вещей… И еще одна мысль томила его: все это совершается в ночь под «светлое воскресенье», когда христиане радостно встречают день обновления, обмениваясь братскими поцелуями. В ночь, когда люди проникаются взаимной любовью, любовью к нищим и убогим, когда «на земле наступает мир и в человецех благоволение»…

Мысли Рабиновича были прерваны неожиданным возгласом Давида Шапиро:

— Господь милосердный! Что же будет с твоими еврейчиками?

Эти слова, произнесенные в тягостной тишине, встряхнули публику. Все обернулись в сторону Давида. Семья, сидевшая рядом, шарахнулась от неожиданности.

Семья эта состояла из растрепанного еврея с болезненными глазами, сухопарой женщины и троих детей, цеплявшихся за материнский передник. Рядом сидел молодой человек в белом не по сезону костюме.

Хотя Давид произнес свое восклицание, ни к кому в отдельности не обращаясь, парень в белом счел нужным ответить:

— Во-первых, никто не просит вас беспокоиться о судьбе всех евреев, а во-вторых, что это за «еврейчики» такие? Почему не евреи?

Давид Шапиро вскипел:

— Молодой человек! Во-первых, я говорю не с вами, а во-вторых, по какому праву вы говорите со мной таким языком?

— А вы, собственно, кто такой, что говорите со мной «таким» языком?

Обстановка, казалось, ничуть не располагала к разговорам о происхождении, однако Давид не преминул указать парню его место:

— Вы когда-нибудь слыхали о славутских Шапиро?

— А вы когда-нибудь слыхали о пинских Гурвичах?

Парень повернулся к Шапиро, и Рабинович увидел знакомое энергичное и угреватое лицо своего коллеги. Он воскликнул:

— Коллега, вы ли это?

— Ба, вы тоже тут! Поздравляю! Товарищ по несчастью!

И оба молодых человека встали, обнялись, как добрые друзья, и, к изумлению всех Шапиро, горячо расцеловались.

Сухопарая женщина оказалась сестрой Гурвича, а растрепанный молодой еврей — ее мужем-переплетчиком.

Рабинович познакомился с ними, затем представил всех своим хозяевам, и обе семьи дружно уселись рядом.


Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.