Кровавая шутка (Шолом-Алейхем)/Часть первая. Глава 17. После облавы

Кровавая шутка — Часть первая. Глава 17. После облавы
автор Шолом-Алейхем (1859—1916)

Дата создания: 1912-1913. Источник: http://www.web-lit.net/writer/76/book/49971/aleyhem_sholom/krovavaya_shutka

Глава 17. После облавы

Ночь, проведенная Рабиновичем в полицейском участке, все же не прошла для него даром: он прихворнул. Еще с утра жаловался на головную боль, его слегка знобило, а к вечеру он лежал в своей кровати, укрытый поверх одеяла периной, и обливался потом. Перина была хозяйская, да и самый процесс потения был делом рук сердобольной Сарры Шапиро. Она напоила его чаем с малиной, основательно укрыла и приготовила уксус со спиртом, которым Давиду Шапиро надлежало натереть квартиранта.

Сарра Шапиро хотела послать Бетти за врачом, но Рабинович заупрямился: не надо!

— Что вам помешает, если доктор вас посмотрит?..

— Не нужно!

— Знакомый доктор, свой человек.

— Не надо!

— Да и берет он недорого… сколько дадут.

— Не надо!

— Вот сумасшедший упрямец, — сказала Сарра дочери по-еврейски и обратилась к квартиранту по-русски: — Скажите, пожалуйста, все ли Рабиновичи таковы или только вы так отличаетесь?

— Все таковы!

— Не лучше, чем Шапиро?

— Еще хуже!

— Ну, если так, вас есть с чем поздравить!

Рабинович ничего не ответил, переглянулся с Бетти, и оба так весело рассмеялись, что, глядя на них, не выдержала и Сарра. Затем она засучила рукава и отправилась на кухню готовить куриный бульон для больного.

— Ну ладно, доктора вы не хотите, но бульон-то вы не откажетесь скушать? Черт знает, откуда берутся такие сумасшедшие на свете!..

Молодые люди остались одни. После вчерашней истории они чувствовали себя как-то особенно хорошо и смеялись без всякой видимой причины, просто потому, что оба были молоды, свежи и здоровы. К тому же какая-то неясная, неведомая сила влекла их друг к другу с первой встречи. И хотя никаких разговоров между ними на эту тему не было, оба чувствовали, что они друг другу далеко не безразличны.

---

Бульон хозяйского изготовления, по свидетельству самой Сарры Шапиро, имел «райский вкус» и был достоин «царского стола».

Мнение хозяйки целиком разделял больной, испытывавший несказанное удовольствие не столько от самого бульона, сколько от того, что тут же рядом сидела Бетти, которая держала тарелку и следила за тем, чтобы он съел все, до капельки.

Черт возьми, хворать таким образом, кормясь из Беттиных ручек, он готов и подольше!

Но в это время, как всегда неожиданно, влетел в дом Шапиро и сразу затараторил:

— Ну, что тут уже случилось? Квартирант заболел? Что с ним? Температура? Почему не посылают за доктором?

— Здравствуйте, курьерский поезд! — встретила его по своему обыкновению Сарра. — Откуда ты знаешь, что мы не хотели позвать доктора?

— «Хотели звать»? Чего же его не зовут?

— Поди спроси его!

Давид Шапиро в таких случаях не любит длительных дискуссий. Схватил на лету пальто и шапку, побежал и через несколько минут, к великому огорчению квартиранта, приволок доктора. Домашний врач семьи Шапиро подсел к Рабиновичу, пощупал пульс, приложил ухо к груди и с размаху хлопнул его по плечу.

— Ну, нечего дурить! Всем больным можно пожелать таких болезней! Дай Бог каждому еврею иметь такое сердце и такие легкие, — сказал доктор и прибавил по-еврейски: — Молодой человек, вы, очевидно, никогда в хедере не учились^[1]!

Узнав от хозяйки, что больной не понимает ни слова по-еврейски, доктор даже привскочил со стула. Несколько раз подряд он надевал и снимал очки, переглядывался со всеми и вдруг стал прощаться.

Повоевав с Рабиновичем из-за денег, которые он отказывался принимать, и в конце концов приняв их, доктор вышел в другую комнату и, прощаясь с семьей Шапиро, проговорил:

— Странный, странный у вас квартирант! Очень странный! Загадка…

Примечания

1. Намек на изнурительное ученье, неизбежное для каждого еврейского ребенка.