Кровавая шутка (Шолом-Алейхем)/Часть вторая. Глава 15. Бетти на даче

Кровавая шутка — Часть вторая. Глава 15. Бетти на даче
автор Шолом-Алейхем (1859—1916)

Дата создания: 1912-1913. Источник: http://www.web-lit.net/writer/76/book/49971/aleyhem_sholom/krovavaya_shutka

Глава 15. Бетти на даче

Когда Бетти стала приходить в себя и понемногу поправляться, врачебный персонал больницы решил её выписать с тем, однако, условием, что она поедет не домой, где каждая мелочь будет напоминать ей о пережитом, а на дачу.

Решение это поставило Сарру в тупик. Легко сказать — на дачу! Для этого нужны средства и правожительство! То, что годится в городе, не годится в деревне… Не каждый еврей может позволить себе роскошь — хворать вне «черты»…

Вот, скажем, Шлёма Фамилиант, купец первой гильдии, может себе хворать на доброе здоровье, сколько влезет!

Но он-то и не думает хворать!

Сарра поделилась своей заботой с Давидом. Она прямо сказала ему, что он должен пойти к сестре, Тойбе Фамилиант, и, так или иначе, устроить Бетти у них на даче.

— Ты хочешь, чтобы я попрошайничал у своей сестры? — огрызнулся Давид.

Но Сарра настаивала и пилила своего благоверного до тех пор, пока Давид не сдался.

Тойба Фамилиант, постоянно одолеваемая зудом филантропии, особенно когда это недорого стоит и дает пищу для бесконечных самовосхвалений, горячо взялась за это дело и даже собственной персоной приехала в больницу.

— Вы знаете, Сарра, голубушка, зачем я к вам приехала? — начала Тойба многозначительно. Сарра прикинулась дурочкой:

— Откуда же мне это знать?

— А приехала я вот по какому делу: Давид мне передал, что доктора рекомендуют вашей Бетти пожить на даче. Вот я и переговорила с моим Шлёмой, и он, конечно, сказал: «О чем тут говорить? Как только, Бог даст, ваша Бетти станет на ноги и выпишется из больницы, мы пришлем за ней наш фаэтон, и её перевезут на дачу!»

Сарра чувствовала, как сердце у нее в груди растет и ширится, но сочла нужным поломаться:

— Что вы говорите, Тойба, душенька! Ведь Бетти нужна отдельная комната… За ней нужен уход! Право, это слишком xлопотно…

— Вы такие странные вещи говорите, Саррочка! Господь с вами! Никаких хлопот это для нас не составит… А что касается отдельной комнаты, то я вам, право, удивляюсь! Ведь вы, кажется, знаете, что у меня на даче комнат предостаточно!..

— Но вы забыли про правожительство.

— Ну, знаете ли, это уже совсем глупости! Если мой Шлёма говорит, чтобы она приехала, то он знает, что говорит! Не мальчик же он, в самом деле!

Долго еще журчали речи Тойбы… И когда Сарра вошла обратно в палату, Бетти взглядом спросила мать, о чем она так долго шепталась с тетей Тойбой.

Сарра попыталась отделаться ничего не значащим ответом, но Бетти не так легко было провести. Пришлось рассказать все, как есть.

Бетти и слышать не хотела о даче, о доброй тетке, о богатом дяде, о правожительстве.

— Ша! Нет так нет! — сказала Сарра. — Глупенькая! Я и сама сказала, что это не пройдет! Деточка, тебя же никто неволить не станет! Не хочешь — не надо! Я уже забыла! Кончено!

На следующий же день Сарра пристала к доктору с просьбой поговорить с Бетти на тему о «воздухе».

— Воздух, понимаете, необходимейшая вещь! — убеждала Сарра своего домашнего врача. — Ведь проветрить легкие так же важно, как проветрить комнату или…

— Батюшки! — схватился доктор за голову. — Эта женщина, кажется, собирается прочесть мне лекцию! Что вы толкуете мне о таких вещах, когда я сам говорил вам об этом тысячу раз!

— Вы говорили мне? — сказала Сарра. — А вот попробуйте это самое сказать ей, моей дочери! Со мной вы уже поладили, а вот когда вы с ней поладите, тогда и будете хвастать!

Доктор развел в недоумении руками и спросил:

— Чего вы еще от меня хотите?

— Я от вас? — удивилась Сарра. — Ничего я от вас не хочу! Что мы с вами, контракт заключали, что ли? Чего я от него хочу? Этого еще недоставало!

Прошло еще несколько дней. С Бетти говорили и доктор и мать. Говорили о посторонних будто бы вещах, но неизменно сворачивали на ту же тему — о даче, о воздухе, о поправке…

И в один прекрасный день Бетти приняла предложение поехать к Фамилиантам на дачу.

Мать и доктор праздновали победу, но никто из них не знал, что благосклонностью Бетти они обязаны вести о том, что Рабинович жив и сидит в тюрьме.

---

Как только Бетти узнала о судьбе Рабиновича, она принялась за газеты старые и новые. В несколько часов прочла все, что сообщалось о деле Володи Чигиринского, и в голове её зародился план освобождения своего возлюбленного. План, казалось, был прост: проведение его как будто не представляло особых трудностей, а сулило много — все! Все, что теперь стало целью жизни Бетти!

Бетти припомнила кошмарную ночь, проведенную ею накануне своей болезни, вспомнила сырой, полутемный подвал, где она просидела до утра в обществе уличной девицы, от которой пахло гелиотропом и йодоформом… Память восстановила все подробности этой встречи и жуткие истории, которые рассказывала несчастная. Среди этих историй — Бетти помнила — была одна о возлюбленном девицы, замешанном в убийстве мальчика… Девица еще хвастала тем, что у нее хранится некая улика: ранец с книжками убитого мальчика…

Но как зовут эту девицу? И того парня? Этого Бетти никак вспомнить не могла! Память удержала только название деревни, откуда родом эта девица. По странной случайности оказалось, что именно в этой деревне живут на даче Фамилианты. Поэтому Бетти и согласилась ехать и даже заторопилась, а мать была в восторге от того, что Бетти так хорошо проведет лето.

---

Был один из тех горячих летних дней, когда вся природа замирает в тихой дреме, когда мечтаешь о ветерке, о речке…

Как зачарованный, в торжественной тишине стоял высокий сосновый лес, наполовину переплетенный гамаками изнывающих от жары дачников.

В глубине леса под сенью зеленых иглистых шапок висело три гамака, в которых полудремали обе дочери Тойбы Фамилиант и их кузина.

Жара и одуряющий запах сосен сомкнули уста словоохотливых барышень Фамилиант, и даже неизменно волновавшая их тема — беседа о последних романах властителя умов, Арцыбашева, — завяла под безжалостным действием солнечных лучей…

Бетти наслаждалась безмолвием и целиком ушла в свой уединенный мирок. В это время ей сообщили, что её спрашивает некий молодой человек в белом пиджаке.

Бетти сразу узнала гостя: то был товарищ Рабиновича, Беня Гурвич из Пинска, тот самый, который бродил с ними по улице в ночь, когда ожидали погрома.

Гурвич бросил наземь фуражку, присел около Бетти на земле, обнял колени и стал говорить на своем простецком наречии:

— Ну-с, голубушка, скажите мне, как вы живете-можете и что слышно о вашем суженом, моем полурусском товарище с еврейской фамилией — Рабинович?

Бетти покраснела и сделала попытку переменить тему разговора.

Но Гурвич вдруг повернулся к Бетти и сказал:

— А вы знаете, дорогуша, собственно, я приехал к вам лично! Мне нужно с вами поговорить об очень серьезном деле с глазу на глаз…