Слышишь, сани мчатся в ряд, Мчатся в ряд! Колокольчики звенят,
Серебристым лёгким звоном слух наш сладостно томят, 5 Этим пеньем и гуденьем о забвеньи говорят. О, как звонко, звонко, звонко, Точно звучный смех ребёнка, В ясном воздухе ночном Говорят они о том, 10 Что за днями заблужденья Наступает возрожденье,
Что волшебно наслажденье — наслажденье нежным сном. Сани мчатся, мчатся в ряд, Колокольчики звенят, 15 Звёзды слушают, как сани, убегая, говорят, И, внимая им, горят,
И мечтая, и блистая, в небе духами парят; И изменчивым сияньем Молчаливым обаяньем, 20 Вместе с звоном, вместе с пеньем о забвеньи говорят.
2
Слышишь, к свадьбе звон святой, Золотой!
Сколько нежного блаженства в этой песне молодой! Сквозь спокойный воздух ночи 5 Словно смотрят чьи-то очи, И блестят,
Из волны певучих звуков на луну они глядят, Из призывных дивных келий, Полны сказочных веселий, 10 Нарастая, упадая, брызги светлые летят. Вновь потухнут, вновь блестят, И роняют светлый взгляд
На грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,
Возвещаемых согласьем золотых колоколов.
3
Слышишь, воющий набат, Точно стонет медный ад!
Эти звуки, в дикой муке, сказку ужасов твердят. Точно молят им помочь, 5 Крик кидают прямо в ночь, Прямо в уши тёмной ночи Каждый звук, То длиннее, то короче, Выкликает свой испуг, — 10 И испуг их так велик, Так безумен каждый крик,
Что разорванные звоны, неспособные звучать,
Могут только биться, виться, и кричать, кричать, кричать! Только плакать о пощаде, 15 И к пылающей громаде Вопли скорби обращать! А меж тем огонь безумный, И глухой и многошумный, Всё горит, 20 То из окон, то по крыше, Мчится выше, выше, выше, И как будто говорит: — Я хочу
Выше мчаться, разгораться, встречу лунному лучу, 25 Иль умру, иль тотчас — тотчас вплоть до месяца взлечу! О, набат, набат, набат, Если б ты вернул назад
Этот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд, Этот первый взгляд огня, 30 О котором ты вещаешь, с плачем, с воплем, и звеня! А теперь нам нет спасенья, Всюду пламя и кипенье, Всюду страх и возмущенье! Твой призыв, 35 Диких звуков несогласность Возвещает нам опасность,
То растёт беда глухая, то спадает как прилив!
Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,
Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой!
4
Похоронный слышен звон, Долгий звон!
Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон,
Звук железный возвещает о печали похорон! 5 И невольно мы дрожим, От забав своих спешим.
И рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим. Неизменно-монотонный Этот возглас отдалённый, 10 Похоронный тяжкий звон, Точно стон, Скорбный, гневный, И плачевный, Вырастает в долгий гул, 15 Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул. В колокольных кельях ржавых, Он для правых и неправых Грозно вторит об одном: —
Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном. 20 Факел траурный горит,
С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит, Кто-то чёрный там стоит, И хохочет, и гремит, И гудит, гудит, гудит, 25 К колокольне припадает, Гулкий колокол качает, Гулкий колокол рыдает, Стонет в воздухе немом,
И протяжно возвещает о покое гробовом.
К. Д. Бальмонт. Из Мировой Поэзии — Берлин: Изд. Слово, 1921. — С. 80—83. 
