Во второй книгѣ говорилось о набожности или благочестіи, которымъ должны быть проникнуты души будущихъ стражей города. Теперь слѣдуетъ говорить о другихъ сторонахъ воспитанія ихъ. И во-первыхъ, надобно остерегаться, чтобы юноши не слушали и не читали такихъ вещей, которыя могутъ ослабить ихъ мужество. Сюда относятся разсказы объ ужасахъ смерти и загробной жизни въ преисподней, равно какъ и то, что̀ по мѣстамъ говорятъ поэты о жалобахъ и плачѣ великихъ мужей и боговъ, да наконецъ и о неумѣренномъ смѣхѣ, который свидѣтельствуетъ, что въ душѣ недостаетъ мужества и твердости. P. 386 — 389 A. Далѣе, имъ особенно должна быть внушена любовь къ истинѣ. Хотя правителямъ города, для сохраненія общественнаго благоденствія, иногда и можно отступать отъ правды; но частнымъ лицамъ никакъ не должно позволять это. P. 389 B. Кромѣ того, наши юноши не должны нерадѣть и о разсудительности; а разсудительность ихъ обнаружится тогда, когда они будутъ покорны правителямъ и не станутъ покорствовать страстямъ. Итакъ мы должны заботливо скрывать отъ нихъ все, чѣмъ-либо ослабляется должное повиновеніе властямъ, либо раздражается и воспламеняется страсть неразсудительности, хотя такихъ разсказовъ о герояхъ и богахъ у Омира весьма много. P. 389 D — 391 E. Наконецъ, должно стараться и о томъ, чтобы предъ глазами нашихъ юношей, въ рѣчахъ и разсужденіяхъ, не было унижаемо достоинство справедливости. Объ этомъ нужно будетъ говорить и послѣ, когда понадобится раскрывать понятіе о справедливости; умѣстно, однакожъ, и здѣсь сказать по крайней мѣрѣ то, что справедливость особенно унижаютъ поэты, когда справедливое соединяютъ съ бѣдствіями и опасностями, а несправедливое съ большими выгодами и удобствами жизни. P. 392 A — C.
Это о содержаніи сочиненій, которыя должны быть предлагаемы нашимъ юношамъ для чтенія. Теперь слѣдуетъ сказать о способѣ собесѣдованія съ юношами. Все, что разсказывается баснословами, относится или къ настоящему, или къ прошедшему, или къ будущему. Притомъ, разсказъ бываетъ или простой, когда мы сами разсказываемъ что-нибудь другому; или подражательный, когда говоримъ отъ лица другихъ, подражая образу ихъ мыслей и ихъ нравамъ; или смѣшанный и сложный изъ обоихъ этихъ родовъ. Отсюда происходятъ три рода поэзіи: лирическій, въ которомъ поэтъ высказываетъ собственныя чувствованія; драматическій, въ которомъ онъ ограничивается только подражаніемъ другому; эпическій, въ которомъ съ простымъ повѣствованіемъ соединяется у него и подражаніе. P. 392 C — 394 D. Послѣ сего возникаетъ вопросъ: должно ли терпѣть въ городѣ родъ поэзіи, имѣющій въ виду подражаніе, или всякая подражательность должна быть запрещена? Объ этомъ нужно сдѣлать, повидимому, слѣдующее постановленіе. Для всѣхъ гражданъ нашего города прежде написали мы такой законъ, чтобы всякій дѣлалъ одно и не вмѣшивался въ дѣла различныя; потому что и слабость человѣческой природы не позволяетъ думать, чтобы кто-нибудь, занимаясь многими дѣлами, могъ дойти до нѣкотораго совершенства. Поэтому и стражи города должны стараться только о защищеніи свободы отечества и избѣгать занятій, состоящихъ въ подражаніи. Притомъ, заботливость о подражаніи, если она возникаетъ съ молодыхъ лѣтъ, легко внѣдряется въ природу и повреждаетъ воиновъ; потому что, подражая женѣ, ссорящейся съ мужемъ, или хвастающейся, либо плачущей, передразнивая также слугу или человѣка пьянаго, которыхъ нравы далеко не соотвѣтствуютъ обязанностямъ людей военныхъ, они непремѣнно и принимаютъ въ душу многое, что вовсе не достойно стражей города. Подражать въ выраженіи рѣчамъ и нравамъ добрыхъ и храбрыхъ мужей конечно можно; потому что это способствуетъ нѣсколько къ возвышенію и утвержденію добродѣтели: но мастера такихъ вещей, занимающіеся исключительно этимъ дѣломъ, должны быть съ честію выпровожены изъ нашего города. P. 394 D — 398 B. Это — о той части музыки, которая заключается въ рѣчахъ и повѣствованіяхъ. Остается еще сказать о стихахъ. Стихъ составляется изъ трехъ частей: изъ словъ, гармоніи и риѳма. Какъ надобно судить о словахъ, или содержаніи стиховъ, видно уже изъ прежнихъ изслѣдованій; а гармонія и риѳмъ должны быть принаровлены къ словамъ. Поэтому, какъ не допускаемъ мы плаксивости и жалобъ; такъ не слѣдуетъ намъ допускать въ своемъ городѣ и мотивовъ жалобныхъ, или тоновъ мягкихъ, которые изнѣживаютъ и разслабляютъ душу. У насъ могутъ быть терпимы тоны, свойственные только людямъ мужественнымъ и разсудительнымъ, которые и потому удобны, что не требуютъ ни многихъ мастеровъ, ни много инструментовъ. Послѣ сего надобно сказать еще о риѳмѣ. Изъ риѳмовъ надобно избѣгать тѣхъ, которые имѣютъ много модуляцій и удаляются отъ простоты, свойственной мужеству и разсудительности. P. 398 C — 400 D. Но какъ характеръ стиховъ, — отъ чего, въ свою очередь, зависитъ и достоинство гармоніи, — можетъ выраждаться только изъ души благонравной; то наши юноши должны всячески стараться объ усовершенствованіи себя въ добродѣтели. Поэтому нетолько поэты у насъ должны быть поставляемы законами въ извѣстные предѣлы, но и всѣхъ мастеровъ обязаны мы убѣжденіями и ограниченіями направлять къ тому, чтобы они изъ своихъ произведеній удаляли все, враждебное чувствамъ добраго и честнаго; потому что заботливое преподаваніе юношамъ музыки весьма много способствуетъ къ образованію ихъ душъ. Кто былъ подъ вліяніемъ этой наставницы; въ душѣ того зародилась прекрасная гармонія всѣхъ добродѣтелей — разсудительности, мужества, благородства, великодушія. Этою гармоніею изгоняется всякая похоть, лишающая душу постоянства и ровности. И бываетъ такъ, что получившій такое образованіе никогда не увлекается и постыдною страстію любви. P. 400 D — 403 C.
Кромѣ музыки, надобно имѣть уваженіе и къ гимнастикѣ, которая тоже требуетъ немалаго упражненія и изученія. И какъ душа дѣлается доброю не отъ тѣла, а наоборотъ — тѣло становится добрымъ отъ души; то надобно знать, что̀ повелѣваетъ здравомыслящая душа для сохраненія здоровья тѣлеснаго. Итакъ, стражи должны прежде всего воздерживаться отъ пьянства; ибо стыдно стражу имѣть нужду въ стражѣ. Потомъ, стражъ не долженъ жирѣть отъ излишествъ, которыя нетолько не укрѣпляютъ тѣла, а еще разслабляютъ его, зараждаютъ въ немъ множество болѣзней и дѣлаютъ его неспособнымъ къ перенесенію жара и холода. Стражу необходимо даже довольствоваться простою и умѣренною пищею, отвергать всякое лакомство; и въ этомъ отношеніи гимнастика идетъ объ руку съ хорошею музыкою: ибо какъ послѣдняя своею простотою вселяетъ въ душу разсудительность; такъ первая своею умѣренностію укореняетъ въ тѣлѣ здоровье. Напротивъ, съ неумѣренностію и роскошью въ городѣ становятся необходимыми много судебныхъ мѣстъ и врачебныхъ учрежденій. Но нѣтъ очевиднѣе признака, что государство находится въ худомъ состояніи, какъ потребность въ судьяхъ и врачахъ: ибо кому нужны судьи, тѣ лишились своего собственнаго права и, по незнанію честнаго и прекраснаго, принуждены заниматься тяжбами; а кто отъ бездѣйствія и образа жизни, сдѣлался слабъ и болѣзненъ, тотъ не можетъ обойтись безъ медицины. Поэтому искуства судебное и врачебное, какъ средства противъ невоздержанія и болѣзней, къ нашему городу идутъ всего менѣе; потому что люди, занимаясь гражданскими дѣлами, не имѣютъ времени хворать и должны быть исцѣляемы превосходнѣйшими средствами. Итакъ, хотя городу и нужны добрые врачи и судьи, относительно которыхъ надобно постановить опредѣленные законы; однакожъ, наши юноши простою музыкою и гимнастикою должны быть ведомы такъ, чтобы не было надобности въ искуствахъ судебномъ и врачебномъ. P. 403 C — 410 B. Гимнастика направляется конечно къ тѣлу, однакожъ нестолько для того, чтобы возвысить силы тѣлесныя, сколько для того, чтобы развить темпераментъ пылкости и вмѣстѣ кротости въ дѣятельности душевной. Поэтому она должна быть всегда соединяема съ музыкою: ибо занимающіеся только гимнастикою обыкновенно бываютъ жестоки и получаютъ характеръ въ извѣстной мѣрѣ дикій; а предающіеся исключительно музыкѣ легко изнѣживаются и становятся женоподобными. P. 410 B — 412 A.
Изложивъ то, что относится къ воспитанію стражей, теперь слѣдуетъ спросить, кому въ государствѣ должно быть ввѣрено правленіе. Ввѣрить его надобно, конечно, старшимъ и превосходнѣйшимъ изъ стражей, такъ какъ они знаютъ способы сохраненія и управленія государствомъ. А изъ этихъ слѣдуетъ избирать къ управленію преимущественно тѣхъ, которыхъ ревность и любовь къ государству сдѣлалась особенно замѣтною. Чтобы этотъ выборъ былъ безошибочнѣе, приготовляемые къ избранію должны быть предметомъ наблюденія съ самаго ихъ дѣтства, чтобы образъ ихъ мыслей и характеръ были совершенно извѣстны. Итакъ, общественныя и правительственныя должности надобно возлагать на тѣхъ, которые во всю жизнь занимались наилучшими дѣлами; потому что эти-то наконецъ будутъ истинными стражами общественнаго благоденствія, и защитятъ городъ нетолько отъ внѣшнихъ опасностей, но и отъ внутреннихъ волненій. Въ этомъ дѣлѣ старшимъ должны впрочемъ помогать и младшіе возрастомъ. P. 412 B — 414 B.
Притомъ, чтобы всѣ граждане жили согласно, надобно внушать имъ, что всѣ они — братья, но не всѣ равно способны къ однѣмъ и тѣмъ же обязанностямъ; потому что люди, по своимъ способностямъ, весьма различны: одни рождены для управленія, другіе — для вспомоществованія, а иные — для земледѣлія и ремесленничества. Всѣхъ ихъ, съ поэтической точки зрѣнія, можно различать, какъ золото, серебро, мѣдь и желѣзо. А какъ нерѣдко случается, что отъ золотаго отца раждается желѣзный сынъ, и наоборотъ; то надобно всячески стараться о томъ, чтобы всякій гражданинъ, смотря по тому, къ чему получилъ онъ отъ природы способность, тѣмъ и занимался въ городѣ. Если это будетъ пренебрежено, то городъ разрушится до основанія. P. 414 B — 415. D.
Мѣсто жительства стражи и воины должны избрать такое, какое годно было бы какъ для обузданія внѣшней силы, такъ и для удержанія гражданъ въ предѣлахъ долга. Пусть и зданія ихъ приспособлены будутъ не къ хвастовству, а особенно къ воинскимъ занятіямъ. Но чтобы изъ стражей не вышли расхищатели государства, — въ душахъ ихъ должна быть всецѣло искоренена страсть любостяжанія. Поэтому у нихъ не должно быть никакихъ наслѣдственныхъ владѣній, или фондовъ; а содержаніе надобно давать имъ изъ общественнаго казначейства. Пусть они поймутъ, что имъ нѣтъ нужды въ золотѣ и богатствѣ, если у нихъ золотая, превосходнѣе всякаго золота, душа. Полезно даже вовсе не прикасаться имъ къ золоту и вовсе не имѣть его дома, чтобы, вмѣсто стражей, не сдѣлались они земледѣльцами, или господами и врагами прочихъ гражданъ. P. 415 D — 417 B.