История России. Народное издание (Абаза)/3

История России. Народное издание — От Иоанна III Васильевича до Петра Великого
автор Виктор Афанасьевич Абаза (1831—1898)

Источник: https://viewer.rusneb.ru/ru/rsl01003547346?page=1

Иоанн III Васильевич (1462—1505).

Вступив на престол на двадцать втором году, Иоанн III начал свое правление тем, что вовсе не испрашивал в Орде ярлыка на княжение. Хан волжских улусов обозлившийся Ахмет на четвертый год напрасного ожидания покорности и дани взялся за оружие против Руси, но встреченный в степях своим врагом, крымским ханом Ази-Гиреем, был разбит и принужден возвратиться назад.

Падение Новгорода. Оть Новгорода Иоанн III требовал, чтобы он его имя держал честно и грозно, но честолюбивая вдова новгородского посадника Марфа Борецкая задумала независимо властвовать в Новгород с своими сыновьями и для достижения цели вступила в союз с литовским Великим Князем Казимиром IV, которого Новгород признал своим верховным Государем. Тогда оскорбленный Иоанн III Васильевич двинул свои дружины к мятежному городу и его передовой отряд в 5,000, под начальством князя Холмского, разбил на берегах р. Шелони от 30—40 тысяч новгородцев. Такое уничтожение рати заставило Новгород просить Великого Князя о помиловании: Пожалуй смилуйся, как Бог тебе на сердце положит. Отдаю нелюбие свое, унимаю меч и грозу в земле новгородской и отпускаю полон без окупа, отвечал Иоанн III, но при этом Новгород отрекся от Казимира IV, заплатил копейное, т. е. военную контрибуцию, и признал Иоанна III своим верховным Государем. Несмотря на все это года через два Великому Князю пришлось опять подниматься на Новгород и ради общего спокойствия совсем уничтожить его мятежное вече. А когда и после этого Новгород еще раз попался в заговоре с Литвою, то Иоанн III, овладевши им с бою, сравнил его во всем с другими городами.

Моровая язва. Семейные дела Иоанна III. Государственный герб. Присоединение уделов. Моровая язва, называемая в те времена железою (чума), началась в новгородской области и скоро распространилась по России, наводя на всех уныние и страх. Среди этого общего горя, умерла первая супруга Великого Князя Мария Тверская. Несколько лет позже, он вступил во второй брак на с племянницею греческого Императора Константина Палеолога, Софиею Фоминишною, и тогда к Московскому гербу, на котором изображался ездец, попирающий дракона с надписью: Великий Князь, Божьей Милостью Господарь всея Руси, был присоединен герб царей греческих — двуглавый орел.

В разное время Иоанн присоединил к своим владениям двинскую область, Пермь, Вятку, Тверь и верейский удел.

Конец татарского ига. Послы не успокоившегося Ахмета прибыли в Москву с требованием дани, но были приняты неласково, а басму (изображение хана) Иоанн III растоптал ногами в присутствии ханских послов. Еще ранее этой обиды, Ахмет вел переговоры о союзе с литовским Князем Казимиром IV и теперь пошел на Москву. Тогда союзник Иоанна III, крымский хан Менгли-Гирей, вместе с князем Василием Ноздреватым разорили Золотую Орду, а Казимир все не приводил татарам помощи, и наконец главные рати московская и татарская, простояв друг против друга несколько месяцев без боя на р. Угре, разошлись в разные стороны. Отступивший Ахмет, в отмщение Казимиру IV, несдержавшему обещания, разорил по пути союзную Литву, но вскоре затем был убит в степях тюменским ханом Иваком. Так рушилось навсегда татарское господство.

Подчинение Казани. В Казани после хана Ибрагима, поднялась усобица между его сыновьями, из которых младший, Мегмет-Аминь, отправился в Москву, назвал Иоанна III своим отцом и при помощи Русского войска был утвержден на казанском престоле, но в качестве подручника Великого Князя.

Война с Литвою и Ливониею. Дела с Ганзою. Возрастающее могущество Москвы к ней привлекло князей западной Руси, и они один за другим стали признавать власть Московского Государя, чем польский Король Казимир IV, как Великий Князь литовский, не мог быть доволен, — он собирался даже воевать с Москвою, но преждевременно умер. В то же время Иоанн требовал к себе на суд весь магистрат^[1] ливонского города Ревеля за казнь одного Русского без обсылки с Москвою. Когда же требование Великого Князя осталось неудовлетворенным, то в наказание немцам он приказал отобрать товары у всех немецких купцов Ганзейского торгового союза, в котором участвовал и Новгород, самих же купцов рассадить по тюрьмам. Урок немецкому своеволию был дан хороший, но к несчастью этим же самым сильно подорвалась торговля на Руси, чего Иоанн III поправить не успел.

Между тем Литва отошла от Польши, оставшись за младшим сыном Казимира IV, Александром, и потому Иоанн III немедленно отправить войско на Литву, для возвращения Русских земель. Встревоженный литовский Князь предложил Иоанну III мир на всей его воле, уступил все земли удельных князей западной Руси, признавших себя за Москвою, самого Иоанна III признал Государем всея Руси и женился на его дочери Елене. Хотя позднее Александр из-за этих уступок поднял войну, но она окончилась подтверждением прежнего договора.

Ересь. В это княжение, Русской Церкви пришлось бороться с ересью жидовствующих. В Новгород прибыл из Киева жид Схария и совратил многих, даже некоторых духовных, к отрицанию Св. Троицы, Божества Иисуса Христа, почитания Угодников Божьих, икон и монашеского подвижничества. Натворивши дела, хитрый жид ускользнул, но его учение пустило такие корни, что для обсуждения мер к пресечению соблазна собран был духовный собор, приговоривший главных коноводов ереси к смертной казни чрез сожжение в железной клетке. Такою смертью погиб и приближенный Иоанна III дьяк Курицын.

Судебник Иоанна III Васильевича. Дьяку Гусеву Иоанн III поручил составить Судебный устав, основанием которому должна была служить Русская Правда Ярослава Мудрого. По новому Судебнику единоличный суд отменялся, в суд заседали кроме судьи еще старосты из лучших людей по выбору; при судьях состояли дьяки (делопроизводители) и недельщики (род судебных приставов). Новый устав назначал смертную казнь за двукратное воровство, святотатство, душегубство; пытка разрешалась в уголовных процессах, но только не по оговору, а когда против обвиняемого имелись улики.

Смерть Иоанна III. Иоанн III Васильевич скончался на 67 году от рождения, свергнув господство татар, достигнув почти полного объединения восточной Руси. Неуступчивость его в заботах объединения Руси была так упорна, что Казимир IV, в желании отделаться от его соседства, подослал к нему тайных убийц — князя Лукомского и Матиаса. Оба они были в Москве обласканы и приняты на службу, но когда обнаружились их замыслы — оба они вместе были сожжены в железной клетке.

В это княжение установлено было собором начало года, в день 1 сентября вместо прежнего дня 1 марта.

Иностранцы. Иоанн III вызывал в Москву многих иностранных мастеров, из которых Иван Фрязин был денежником, чеканщиком монеты, Аристотель Фиоравенти зодчим и построил Успенский собор. Иван Дебосис отлил громадную Царь-пушку, и теперь еще существующую в Кремле.

Василий III Иоаннович (1505—1532).

Василий III Иоаннович продолжал деяния своего отца, боролся с теми же врагами внешними и с тем же вредным удельным порядком.

Война с татарами. Иоанну III под конец его жизни Мегмет-Аминь изменил, и Василий III, желая наказать его вероломство, отправил против Казани большое войско под начальством своего брата Дмитрия. Поход этот не имел успеха, а тем не менее приготовления Василия III ко вторичному походу так устрашили Мегмет-Аминя, что он просил мира и уже не нарушал его до самой смерти, после которой казанский престол сделался предметом кровавого спора между соискателями. Крымский хан Мегмет-Гирей, поддерживая своего брата, грозил России местью, но Великому Князю усиление Гиреев казалось, опаснее войны с крымцами и потому он утвердил на казанском престоле родового врага Гиреев, Ахматова внука Шиг-Алея. Крымцы, пользуясь нелюбовью казанцев к жестокому Шиг-Алею, двинулись против Москвы, врасплох, вмете с днепровскими казаками под начальством атамана Евстафия Дашковича, успели захватить казанской престол, но война окончилась изгнанием Гиреев из Казани, куда подручником Москвы быль послан Еналей, брат Шиг-Алея.

Война с Литвою. По смерти Александра Казимировича, женатого на сестре Василия III Елене Иоанновне, Русские войска вступили в Литву, но новый польский Король Сигизмунд I Казимирович заключил с Москвою мир, уступая Василию III в вечное владение приобретения Иоанна III, при чем стороннику Москвы, знатному литовскому вельмож князю Глинскому разрешено было отъехать на службу к Московскому Государю. Конечно это докончание (вечный мир) не могло быть искренним со стороны Короля, и война векоре действительно возобновилась. Василий Иоаннович сам взял важный тогда город Смоленск, 110 лет назад захваченный Литвою, после чего с Польшею был заключен мир без возвращения ей Смоленска.

Деятельность и смерть Василия III Иоанновича. Постоянная внешняя война не мешала Василию III Иоанновичу в то же время присоединять к Москве уделы: рязанский, северский, город Псков, но при утвердившемся уже Самодержавия эти присоединения совершились без потрясения государства и без гибели Русских людей от усобиц. С Ганзою Василий III заключил новый торговый союз, а для стеснения недружелюбной Казани построил на р. Сур крепость Васильсурск, запретив Русским торговать с нею, и торговлю с Азией вырвал из ее рук, назначением для этой цели места на Волге, близ монастыря Макария Унженского, где и доныне производится Нижегородская ярмарка, прежняя — Макарьевская; число войск увеличено до 300,000. Для перевода старых греческих церковных книг вызван был с Афонской горы известный ученый Максим Грек. Слава Московского государства шла так далеко, что индостанский хан Бабура прислал Василию III поклон в Москву с своим послом Хозея-Усеином.

Василий III Иоаннович быль женат в первый раз на, Соломониде из незнатного рода Сабуровых, но за неимением наследников развелся с нею и женился во второй раз на княжне Елене Васильевне Глинской, племяннице литовского выходца, которой он оставил двух сыновей — Иоанна, и Юрия; старшему Иоанну было три года.

Иоанн IV Васильевич Грозный (1533—1584).

Правление Елены Васильевны и бояр. Московское государство присягнуло малолетнему Иоанну, и его мать Елена, была объявлена правительницею. Но Елена Васильевна безгранично доверилась князю Ивану Овчина-Телепневу-Оболенскому, человеку жестокому и дурному, последствием чего крамолы, начавшияся тотчас после похорон Василя III, отнюдь не ослабели. Жертвами их сделались многие знатные, начиная с дяди малолетнего Иоанна IV, Юрия, дяди Елены князя Михаила Глинского и Андрея Старицкого, другого дяди Государя. Все они были заключены в тюрьму и там умерли. Все они обвинялись в честолюбивых замыслах, и кроме того польский Король, пользуясь этими смутами, начал войну; Казань, снесясь с Крымом, изменила Москве и Московский подручник Еналей был убит, а доме Гиреев завладел казанским престолом. Такое было положение дел в минуту смерти Елены.

Смерть по малолетству наследника престола, правительственная власть перешла в руки бояр. Но если Елена — литвинка не пользовалась народною любовью, то еще менее ее заслужило боярское самовластие. Из-за власти бояре измышляли друг другу погибель да пользовались казною как хотели, дела же государства оставались в небрежении. Наконец боярская борьба окончилась тем, что первенствующая власть перешла, в руки князей Шуйских.

Малолетство Иоанна IV. Иоанн IV, одаренный необыкновенными способностями, вырастал в постоянных обидах от своеволия бояр, из которых более всех дерзким оказывался князь Андрей Михайлович Шуйский. Между тем малолетний Царь скоро заметил, что его обидчики превращались в покорнейших слуг на, глазах у свидителей и скоро понял собственное высокое значение, а потому скоро пришлось каяться боярам за воспитание будущего Царя в разгулах и жестокости. Первым для них горьким плодом собственных рук была казнь Андрея Шуйского, которого тринадцатилетний Иоанн, вернувшись весело с охоты, отдал писарям на растерзание.

Коронование и брак Иоанна. Пожар в Москве. Сильвестр и Адашев. Судебник. Достигши 16 лет, Иоанн IV, по совещании с митрополитом Макарием и к величайшей общей радости, объявил свое намерение венчаться на Царство и вступить в брак. Приняв титул Царя всея Руси и Великого Князя, Иоанн IV был первым из Русских Государей, на которого при коронован были возложены венец и бармы Мономаховы, после чего недели через две совершилось и его венчание брачное с Анастасиею Романовною, дочерью вдовы окольничего Романа Юрьевича Захарьина. Но едва прошло два месяца, после Царской свадьбы, как в Москве начались такие пожары, что при третьем последнем погибло 1700 ч. Опечаленный Царь находился в это время в сел Воробьеве и под впечатлением пережитых им народных бедствий оставил забавы, сделался набожен, чрезвычайно усерден к делам правления государством и, не доверяя боярам, назначил своими советниками священника Благовещенского собора Сильвестра и Алексея Федоровича Адашева, молодого человека, незнатного родом. Так прошло два года, когда наконец Царь, желая всенародно объявить, что он теперь сам правит Царством, созвал выборных всей земли в Москву и в один воскресный день, показавшись на Красной площади, обратил к народу речь. Укоряя бояр за, их управление во время его малолетства и сделав народу христианское назидание, он сказал в заключение: Я сам буду вам сколько возможно судья и оборона, неправды буду разорять и похищенное возвращать. Благоговейно слушая Царскую речь, народ плакал от умиления.

В том же году издан быль новый Судебник, которым между прочим воспрещалось боярам местничество^[2], а еще через год для прекращения церковных непорядков созван был духовный Собор слуг Божьих названный потом Стоглавом, по числу глав, им установленных.

Покорение Казани и Астрахани. Между тем казанские татары часто грабили в то время Русские земли и по выражению современников: Казань допекала Русь хуже Батыева нашествия. Иоанн IV решился покончить с Казанью и сам повел против нее 150,000 войска с тяжелым нарядом (артиллерия) из 150 пушек. В течение шести недель Казань отчаянно оборонялась, но наконец была взята приступом, и Царство Казанское пало, сохранив свое название только в титуле Русских Царей. Возвращение Царя было чрезвычайно торжественно. Все население Нижнего, завидев Царские ладьи, опустилось на колени, и восторженный плач народа, избавленного от татарских набегов, был так силен, что заглушил пение духовенства; — в Москве Царю была, такая же встреча, — народ громко ему многолетствовал, целовал его руки и ноги. Вскоре потом молодой Царь захворал безнадежно. Денно и ночно за Царя молился народ, денно и ночно толпился народ в Кремле, но, боясь ужасной новости никто не решался спрашивать о здоровьи Государя. Умирающий Иоанн IV назначил преемником престола своего сына младенца Димитрия (скоро потом умершего), но бояре, помня управление опеки из нескольких лиц над самим Иоанном, чувствовали ужас при мысли о такой же новой опеке и наотрез отказались от присяги Царевичу Димитрию. Феодор Адашев, отец Царского любимца Алексея Адашева, откровенно признался самому больному Царю, что желание всех бояр скорее служить старому, чем малому, намекая на передачу престола двоюродному брату Царя, князю Владимиру Андреевичу. Царь в этом боярском ослушании видел прямое нарушение основного закона о престолонаследии от отца к сыну, нарушение, которое впоследствии могло вовлечь Россию к новому распадению на, уделы и новому порабощению; — а эта мысль была нестерпима, и потому он несколько раз усиленно увещевал бояр, — все напрасно!... Иоанн неожиданно исцелился и если тогда никому не выказал гнева, то забыть опасность, которой боярское своеволие подвергало Отечество в случае его смерти, он конечно не мог.

В том же году, некто Ченслер, капитан одного английского корабля, заброшенного бурею в Архангельск, явился в Москву к Царю с дружественною грамотою своего Короля ко всем северным Государям и был Иоанном обласкан. С этих пор завязалась и торговля Русских с англичанами. Вскоре после была присоединена к Московским владениям Астрахань за коварное союзничество своего царика Дербыша с врагом России, крымским ханом.

Война со Швецией. Война с Крымом. Падение Ливонского ордена. Престарелый шведский Король Густав Ваза, желая ослабить возрастающее могущество Москвы, завел с нею спор о границах, но после претерпенного шведами поражения у Выборга и разорения Финляндии, искал мира, по которому подданные обеих Держав получили право проезда через их владения. Иоанн IV, посылая шведские доспехи одному своему подручнику, ногайскому князю Измаилу, писал ему: Вот новыя трофеи России! Король немецкий сгрубил нам, мы побили его людей, взяли города, истребили селения. Так казним врагов, будь нам другом. В то же время ливонцы разгневили Царя своими искательствами в Германии, по милости которых более ста иностранных мастеров, ты вызванных Иоанном, не были в Москву пропущены. Этот случай откликнулся Ливонии несколько лет позже, когда Царь повелел ее наказать, — воеводы ему доносили: Твоя рать цела, а Ливония в пепле. Одновременно другие воеводы прогнали крымцев из южных пределов России, разорили часть самого Крыма и освободили множество пленных христиан, а магистр (начальник) ливонского ордена Кетлер, не находя помощи против Москвы ни у Швеции, ни у Дании, уступил Ливонию Польше, а за собою оставил Курляндию и Семигалию с титулом герцога и вассальными^[3] отношениями к польскому государству.

Смерть Анастасии. Опричнина. Удаление Сильвестра и Адашева. Разгром Новгорода. Несколько ранее падения Ливонии, Иоанн IV удалил от себя, постоянно враждовавших с Царицею Анастасиею, Сильвестра и его друга Алексея Адашева, а их родственников и приверженцев, хлопотавших о их возвращении, стал подвергать опале и казни. Один из знаменитых воевод, князь Андрей Курбский, также почитатель Сильвестра, опасался за себя и убежал к польскому Королю, — бежали и другие. Иоанн IV вознегодовал. Неуснувшая подозрительность снова вспыхнула, но омрачилcя Царь совсем, когда после 13 лет супружества умерла Царица Анастасия, а злые доносы стали учащаться. Учащались и казни. Наконец Царь, подозревая крамолу повсюду, учредил из людей им самим выбранных Опричнину. Неслыханное это учреждение поступило в непосредственное ведение Царя, — все остальное государство получило название Земщины и было поручено боярскому управлению. Опричники пользовались особым Царским доверием, но злоупотребляли этим доверием до того, что по общей народной ненависти были прокляты названием кромешников. Много было жертв по доносам опричников, Царь никого не прощал за крамолу, не пощадил он и целого города, когда его убедили, будто Новгород замышляет отдаться под Литву. Ежедневно шесть недель сряду совершались казни в Новгороде, с верным же Псковом Грозный Царь обошелся ласково и принял хлеб-соль от его жителей. Несмотря на беспрестанные казни, Царь постоянно встречал одну преданность его Самодержавию и наконец смягчился, уничтожил Опричнину, снял опалу с Земщины и по прежнему стала она величаться славным именем России.

Война с Польшею, Турциею и Крымом. Когда Кетлер призналь над собою верховную власть польского Короля, то Ливония на половину уже была завоевана Русскими, а потому из-за этих приобртений, приходилось теперь воевать с Польшею. Борьба с нею началась успешно, Царь овладел крепким городом Полоцком, откуда писал в Москву митрополиту Афанасию, что исполнилось пророчество Св. Петра Иоанну Калите: Москва вознесет руки свои на плещи вразовъ ея. Падение Полоцка встревожило поляков, они просили мира, Царь даровал им перемирие на три года. Между тем турецкий Султан Селим, следуя неосновательным надеждам своих предшественников, вознамерился отнять у Русских Казань и Астрахань. Но войско его под начальством паши Касима, усиленное 50,000 человек крымских татар, не хотело зимовать в степях у Астрахани и волновалось, а когда Касим сведал о приходе в Астрахань князя Серебряного с Царскими полками, то турки быстро повернули назад. Несмотря на это, Султан мира не заключил, а крымский хан, коварно уверявший Русских в дружбе, неожиданно напал на Москву и сжег ее. Много от этого пожара погибло народа, который в бегстве из сел перед наступавшими татарами скучился под Москвою в чаянии спасения. Хану понравилась такая прогулка, но когда он ее повторил на следующий год, то князь Воротынский разбил его на голову у р. Лопасни и татары, обращенные в бегство потеряли даже ханское знамя: — возвратясь же домой, не досчитывались своих более 100,000 человек.

Борьба с Королем Баторием и шведами. Семейное несчастье Царя. Года через три после смерти Короля Сигизмунда II, поляки избрали своим Королем трансильванского воеводу Стефана Баторя. Этим избранием Царь был недоволен и очень оскорблялся, когда Баторий, Король по избранию, называл его в письмах братом. Русские послы говорили полякам: Ваш король Стефан не ровня нам. Мало кого выберете вы себе в Короли! Были слухи, что вы хотели посадить на королевство Яна Костку или Николая Радзивилла. Что-ж, по вашему избранию нам и этих считать братьями? Таким образом между коронованными соседями не было дружбы с самого начала, а тут еще в Ливонии города забирались Русскими один за другим, так что когда Царь возвратился в Москву и получил от Батория предложение о мире, на условиях впрочем неумеренных, то обеим сторонам оставалось только готовиться к продолжению войны. Баторий вторгнулся не в Ливонию, как ожидал Царь, а в Русские земли, забрал несколько городов и осадил Псков. Но Псков дал сильный отпор, а его воевода князь Иван Петрович Шуйский отказывался от всяких переговоров. Тогда Баторий пустил в город свое воззвание на стреле, но по такой же почте ему отвечали: Мы не жиды, не продаем ни Христа, ни Царя, ни Отечества; лести не слушаем, угроз не боимся. Не одолевши псковитян, Король уехал в Варшаву требовать у сейма^[4] подкреплений, но как в то же время с другой стороны шведы одолевали Русских, забрали Нарву, Ивань-город, Ям, Копорье, то Иоанн IV вынужден быль согласиться на 10-ти-летний мир с поляками и при этом уступить им свои завоеваня в Ливонии и город Полоцк.

Утрата Ливонии, почти шесть веков считавшейся Русским владением, была, несносною обидою, Царь был печален и гневен. В таком нерасположении застал его старший сын Иоанн с своим неразумным советом нарушить мир и потребовал войска для добывания Ливонии. Грозно вспыхнул Царь, махнул своим жезлом на Царевича и так неудачно, что удар пришелся по голове, — окровавленный сын упал. В испуге, в смертельной тоске бросился Царь поднимать сына, целовал его руки, плакал, метался. Но тщетны были теперь ласки и слезы, тщетны усилия докторов, тщетны обеты и воззвания к небесному милосердию. — ничто не исцелило Царевича и на четвертый день он скончался. Безмолвный, молящийся Царь не отходил от убитого, не принимал пищи, на похоронах бился о гроб и землю, боялись за его здоровье, но наконец спасительные слезы хлынули из глаз Иоанна, и опасность для него миновала.

Завоевание Сибири. Первая Типография. Ливония была утрачена, но временно, за то на веки была приобретена обширная и богатая Сибирь. Богатый промышленник Строганов предложил волжскому атаману Ермаку Тимофеевичу^[5] с товарищами, опальным Иваном Кольцо и Иваном Мещеряком, оставить разбойный промысел и сделаться слугами Белого Царя. Суровые атаманы даже прослезились от такой надежды и с горстью удальцов человек до 850 пробрались в Сибирскую страну, завладели столицею хана Кучюма Искером или Сибирью и в следующее же лето поклонились Грозному Сибирским царством. Щедро наградил Царь атаманов, а Ермаку послал кольчугу и жаловал его шубою с своего плеча. Вскоре после, при одном ночном нападении татар, Ермак утонул, не доплыв в тяжелой кольчуге до струга, отброшенного волною на середину р. Иртыша.

Между тем Царь болел. В день смерти, 18 марта, Иоанн чувствовал себя бодрее, пожелал сиграть в шахматы, но, занимаясь размещением фигур на доске вдруг упал и скончался. По его распоряжению на престол вступил сын Феодор от брака с Анастасиею, а малолетнему Царевичу Димитрию, от брака с Мариею Нагою, был определен в удел город Углич.

В это царствование открылась в Москве первая Русская типография; первыми ее мастерами были дьяк Иван Феодорович и Петр Мстиславец.

Феодор I Иоаннович (1584—1598).

Верховная Дума. Умирая, Иоанн Грозный, в помощь недужному своему преемнику, учредил Верховную Думу из пяти важнейших лиц в государстве. Но верховники прежде всего занялись личными счетами между собою, а как Царь Феодор был женат на Ирине Феодоровне Годуновой, сестре Бориса Годунова, тоже одного из членов Верховной Думы, то этот родственник Царя вскоре сделался полновластным правителем Царства.

Сношения с Баторием. Его смерть. Выборы Короля. Стефан Баторий прислал в Москву православного литвина Гарабурду с предложением соединить Россою с Литвою и Польшею под одною властью, с тем однако же, чтобы эта власть перешла к Царю Феодору в случае смерти Батория, и обратно — в случае преждевременной смерти Феодора — та же власть досталась Баторию. Предложение это не было принято, но по смерти Батория возобновился вопрос о избрании Феодора в польские Короли. При самом избран, в Варшаве, весь польский народ стал в сторону Русского Царя, но не то было, когда дело дошло до панов и латинского духовенства. Они предложили Русским послам, чтобы Царь ради своего избрания принял католичество и в своем титул ставил Польшу выше России. Послы оскорбились и говорили: Еслиб Рим старый и Рим новый или царствующий град Византия приложились к нам, то и древнего, славного из имени Государь не поставил бы в своем титул выше России. Тотда польским Королем быль избран шведский принц Сигизмунд, а с Россиею заключалось перемирие на 15 лет.

Учреждение патриаршества. Одним из задушевных желаний кроткого Царя Феодора было учреждение Московского патриаршества. Византийский собор дал свое благословение, и первым Русским патриархом сделался митрополит Иов.

Дела внешние и подданство Грузии. Правитель Годунов окончил шведскую войну возвращением городов: Яма, Копорья и Ивань-города, утраченных при Иоанне Грозном, и в защиту от набегов крымских татар, недавно еще прогнанных из-под Москвы, построил крепости: Ливны, Кромы, Воронеж, Белгород, Оскол и Валуйки. Ранее того Грузия (Иверия) добровольно признала себя в подданстве России и в Царском титуле было добавлено: Государь земли иверской, грузинских Царей и кабардинской земли, черкесских и горских Князей. С Англиею добрые отношения не нарушались, — Королева Елисавета писала дружеские письма к Царю, Царицу Ирину называла кровною сестрою, Бориса Годунова кровным приятелем. Австрии были прекращены денежные выдачи, которыми она в качестве союзницы против Турции несколько раз незаслуженно воспользовалась.

Убиение Царевича Димитрия. Бездетство болезненного Царя тревожило Бориса Годунова и всех его сторонников, которые знали, что Начие воспитывают Царевича Димитрия в чувствах личной к Борису ненависти, а между тем с судьбою правителя неразрывно была, связана их собственная. Для самого же Бориса, ближайшего Царского родственника, смерть Царя Феодора открывала при этих обстоятельствах два пути: один к Царскому венцу, другой — к плахе. И вдруг по Государству понеслись слухи, что Царевич Димитрий среди дня убит ударом ножа по горлу, что убийцы были подосланы Годуновым и что сами они умерщвлены немедленно жителями Углича. Из Москвы были отправлены следователи. И хотя розыск про дело производился под главенством князя Василия Ивановича Шуйского, казалось врага, Годунова, но розыск был произведен недобросовестно. Царю донесли, что Царевич, играя с сверстниками в тычку, сам себя поколол, в припадке черного недуга, и что по указанию Нагих угличане убили людей невинных. Царь горько оплакал смерть брата, которого похоронили в самом Угличе. Царицу Марью постригли под именем Марфы, Нагих разослали в заточения, многим угличан казнили, а остальных чуть не всех переселили в сибирский город Пелым.

Закон о закреплении крестьян и слуг. Между прочим, Годунов обратил внимание на то, что дружинники, получая вместо жалованья землю, обязаны по требованию правительства являться к сроку конно, людно и оружно, т. е. на коне, с оружием и людьми, тогда как при слабом населении государства и свободном переход крестьян от одного владельца, к другому, участки их оказывались весьма часто бездоходными, а вследствие этого сами дружинники неисправными для службы. А как в исправных войсках была необходимость крайняя, поэтому издан был закон о закреплении крестьян за их господами.

Смерть Царя Феодора I Иоанновича. Спокойно и тихо умирал Царь Феодор, образец кротости, и на вопрос митрополита Иова, кому он оставляет Царство, отвечал: В Царстве, в вас и в моей Царице волен Господь Всевышний... оставляю грамоту духовную, а по этой грамоте Царство вручалось кроткой Царице Ирине Феодоровне, которой все немедленно и присягнули.

Феодор I Иоаннович быль последним Царем из Рюрикова дома, процарствовавшаго 736 лет.

Борис Феодорович Годунов (1598—1605).

Всеми любимая царица Ирина, предавшись своей скорби, царствовать не желала, и в Новодевичьем монастыре постриглась под именем Александры. Оставался ее брат Борис Феодорович Годунов, который повидимому тоже искренно избегал престола. Но тайно люди ему верные усердно действовали в пользу избрания его в Цари, и избрание это, посл повторительных отказов Бориса, торжественно состоялось. При жизни Царя Феодора Иоанновича Годунов правил государством сам, поэтому дела шли теперь по порядку прежде заведенному и ничто вначале не предвещало каких либо прискорбных перемен. Заботы Царя Бориса, о просвещении были как всегда усиленные, он искренно желал видеть Русский университет, завоевания в Сибири были закреплены увеличением там военной силы, в сношениях внешних с Англею — усиливалась дружба и торговля, крымский хан смирно сидел в своих улусах, Австрия по прежнему вела переговоры о союзе против турок, а персидский Шах Аббас, в доказательство дружбы, прислал брату Московскому золотой трон древних персидских Царей. Так прошло года два, но потом персидский друг оттянул Грузию, а в России наступил такой страшный голод, что люди не брезгали падалью, ли все, даже человеческое мясо. Сам же Борис, бременимый молвою о своем участи в страшной тайне убийства Царевича Димитрия, встревоженный первыми извещениями о самозванце, сделался крайне подозрительным и утратил прежнее умение быть ласковым, милостивым. Начались ссылки, казни, часто без разбора; в глазах Бориса самыми опасными: сделались люди знатные, люди самых высоких достоинств личных и пользующиеся любовью народа. Таким образом Дом РОМАНОВЫХ, Царям родственный, неминуемо должен был подвергнуться гонению. И действительно, боярин Федор Никитич РОМАНОВ быль пострижен в монахи под именем Филарета (впоследствии патрарх), все его братья и родственники разосланы в разные места заключения.

Появление Самозванца. Вскоре подозрительному Царю донесли, что сын стрелецкого головы дьяк Гришка Отрепьев, в миру Юшка Отрепьев, бежавший из Чудова монастыря на Литву, выдает себя за будто спасенного Царевича Димитрия, и что при содействии иезуитов и польского Короля Сигизмунда III эта ложь стала, быстро распространяться. Годунов понимал, что такому грубому обману могут уверовать только люди темные, но он также понимал, что его враги могут воспользоваться соблазном и вызвать смуту.

Выходец из могилы, новый Царевич Димитрий утратил прежний смуглый цвет лица, темные волосы и воскрес с белесоватым лицом, рыжеватыми волосами, с бородавками у глаза и носа и еще с одною рукою короче другой, — никакого сходства с прежним Царевичем Димитрием. Но стоустая молва, поддержанная ловкими людьми, помогала обману. Смелый самозванец тайно присоединился к латинству, с обязательством вводить его во всей России; также по формальному договору обязался уступить своей невесте, дочери самборского воеводы Марины Мнишек, Псков и Новгород как уделы, а ее отцу княжества смоленское и северское, — еще друге уезды Королю и Польшь. Вслед за этим самозванец перешел польскую границу с незначительным отрядом из разного сброда, собранного им в польских землях: по выражению историка Карамзина на Россию ополчалась одна сволочь. Но это не помешало донским козакам пристать к расстриге первыми, а по их почину пристали и обманутые города северской области. Не пристал из последних один Новгород-Северск, благодаря отважному воеводе Петру Басманову.

Войска, высланные Борисом под начальством князя Мстиславского, шли в сомнении, против кого он сражаются, шли неохотно и потому были разбиты под Новгород-Северском, Мстиславский весь был изранен. Сменивший его Василий Иванович Шуйский нанес самозванцу поражение под Севском, но Отрепьев не ушел из Московскаго государства, заперся в Путивле и скоро усилился прибывающими казаками и поляками.

Несколько месяцев позже Царь Борис скоропостижно умер, но еще успел принять схиму под именем Боголепа и уже коснеющею рукою благословить сына своего Феодора на Царство.

Феодор II Борисович Годунов (1605).

Москва присягнула Феодору, как законному наследнику Царя почившего, войско тоже. Но новому Царю изменил облагодетельствованный его отцом Басманов, а Москва, смущенная грамотами Лже-Димитрия, потребовала о нем свидетельствования Василия Ивановича Шуйского, который находился во глав угличского следствия. Когда же Шуйский громко объявил на Красной площади, что: Борис послал убить Димитрия Царевича, но Царевича спасли, вместо него погребен попов сын, то и знатнейшие люди бросились в Тулу с повинною к самозванцу. Юный Царь Феодор Борисович остался без защитников, и по приказанию самозванца был удушен вместе с своею матерью, — его же несчастная сестра, красавица Ксения, отвезена в дом князя Рубца-Масальского, одного из убийц. Убитых схоронили у монастыря Св. Варсонофля на Сретенке, туда же перевезли прах вырытого из могилы Царя Бориса, как похитителя престола, недостойного Царского погребения в церкви Св. Михаила. Патриарха Иова, лично знавшего расстригу, схватили во время самого священнодействия, избили и отправили в ссылку, — его место заступил рязанский архиепископ, грек Игнатий, ставший за самозванца.

Лже-Димитрий (1605—1606).

Самозванец 20 июня торжественно въехал в Москву, но при появлении его на Кремлевской площади в Царской одежде внезапно сорвался такой сильный вихрь, что остановил шествие. Народ встревожился, но еще больше упала, его радость, когда увидели, что новый Царь совсем не по-Русски прикладывается к иконам, целуя их в уста. Скоро и помимо подозрительной наблюдательности стало в глаза бросаться, что странный новый Царь не держится Русских обычаев. Совсем уже оскорбилась Москва, когда самозванец, принимая польского посла Олесницкого, не назвавшего его Царем, но его же требованию вотал, спрашивая о здоровьи Короля. Легкомысленное вообще поведение беглого расстриги уже многим открывало глаза, но он опять закрылись, когда Мария Нагая, в иночестве Марфа, втайне запуганная угрозами пытки до смерти, признала, самозванца своим сыном. Обманутые свидетели их встречи под Москвою в с. Тайнинском плакали от умиления. Три дня после приезда мнимой матери, самозванец венчался на Царство, a несколько месяцев позже обвенчался с прибывшею в Москву Мариною Мнишек. Брак с некрещенною полькою, самое совершение этого брака накануне праздника и под пятницу, приезд множества поляков, их безчинства, презрение самого самозванца к святости уставов монастырских обителей, безрассудное его проматывание казны — всё это сильно развило общее недовольство. Составился заговор, душою которого был Василий Иванович Шуйский, и 17 мая в четыре часа утра бояре и народ захватили Лже-Димитрия во вновь отстроенном дворце и подвергли его допросу. Когда же Мария Нагая добровольно и громко повинилась во всей правде, то дворяне Иван Воейков и Григорий Валуев покончили с Отрепьевым выстрелами в упор. Труп Отрепьева был выставлен на Лобном месте, потом сожжен за Серпуховскими воротами и пеплом от самозванца пушка выстрелила в сторону, откуда он пришел. За доставку же из Кракова такого Царя, за такое поругание Московского престола, народ бросился убивать поляков; спаслись под защитою Василия Шуйского и бояр немногие из них, в том числе и Мария Мнишек с своим отцом.

Василий Иоаннович Шуйский (1606—1610).

Избрание Царя. Василий Иоаннович Шуйский снискал народное расположение своею приветливостью, строгим соблюдением старых обычаев и избавлением государства от самозванца, а потому его избрали в Цари на другой же день казни Отрепьева. Избрание одною Москвою, да и то всею ли, без участия остальной Земли в этом важнейшем деле, не могло считаться вполне законным, и потому новый Царь, думая пленить своих избирателей, бесправно посягнул на умаление Самодержавной Царской власти и расширил права боярской Думы. Но вместо ожидаемого одобрения Шуйский встретил негодование и знатных, и незнатных, — народ же стал называть его полу-Царем.

Перенесение мощей Царевича Димитрия. Чтобы теперь доказать всему народу, что при Московском заговоре погиб никто другой как самозванец, Василий Шуйский распорядился о перенесении праха Царевича Димитрия из Углича в Москву. Когда теперь, по прошествии пятнадцати лет, вскрыли могилу Царевича, то его тело оказалось в состоянии совершенного нетления, сохранилась и одежда, даже горсть орехов, зажатых в правой руке. Мощи его торжественно были перенесены на переменных плечах, в Москве же сам Царь нес их до храма Михаила Архангела, Шуйский после перенесения мощей возвел казанского архиерея Гермогена в сан патриарха.

Сношения с Польшею. Новый самозванец. Государству нужен был отдых, Царь желал мира с Польшею, а Король Сигизмунд медлил с этим делом. Но вскоре обнаружилась тайна его несговорчивости. В Польше появился новый самозванец, вновь возмутились северские города, смута раскинулась до отдаленной Астрахани и повсеместно начались бесчинства, грабежи и убийства. Вслед за этим, бывший слуга князя Телятевского, Болотников, разбил Царские войска, отправленный для усмирения мятежа и подступал к самой Москве. Здесь однако-же рязанские дворяне Прокопий Ляпунов и Сунбулов с товарищами увидели кому они руку держат и, негодуя на обман, перешли с своими ополчениями на сторону Царя, к которому явились с повинною. Болотников, разбитый племянником Царя Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйским, заперся в Туле, куда ранее его прибыли козацкий самозванец Илейка, выдававший себя за небывалаго сына Феодора Иоанновича, на самом же деле муромец Илья Коровин и князь Григорий Шаховский, путивльский воевода, прежде всех возмутивший северские города. Эти коноводы требовали у Польши скорейшей высылки какого нибудь Лже-Димитрия, но пока он прибыл в Стародуб — Царь собрал 100,000 войска и взял Тулу. Некоторые из главных виновных были казнены. Шуйский, полагая теперь мятеж уничтоженным, спокойно возвратился в Москву и женился на дочери боярина Петра Буйносова-Ростовского. Но мятеж не был уничтожен. Самозванец со дня на день усиливаясь польскими отрядами Лисовского, Рожинского, отрядами донских и запорожских казаков, вскоре показался под Москвою. Неудачное дело на р. Ходынке заставило его отступить и он расположился станом в 12 верстах от Москвы в с. Тушине, которое окопавши превратил в укрепленный лагерь. Бесстыдная Марина, увлеченная честолюбием, не смотря на свое отвращение к личности нового Лже-Димитрия, тайно с ним обвенчалась и признала его за первого своего мужа.

Осада Троицко-Сергиевской лавры. Союз со Швецией.

Между тем Ян Сапега и Лисовский, отделившись от самозванца, осадили Троицко-Сергиевскую лавру. Но рассчет на легкую справу совершенно не удался и 80,000 сбродного войска не одолели горсти храбрецов, в ряды которых становились даже иноки Святой обители. В это ужасное время, когда вся Русь подвергалась насилиям и грабежу польских шаек, одна из них при разорении Ростова захватила митрополита Филарета и, босого, едва прикрытого от стужи, представила в Тушино. Вор тушинский принял святителя с почестями, но держал его под строгим надзором.

Лавра неустанно призывала всех к восстанию на спасение России. Сам Царь, доведенный до крайности отговорками Сигизмунда, будто он не имеет возможности отозвать польские шайки, решился наконец принять, давно предлагаемый Карлом IX шведским, вечный мир при союзе с ним против Польши. Тогда Михаил Скопин, подкрепленный 5,000 шведов под начальством Делагарди, начал свое знаменитое движение к Москве и в пять месяцев очистил север России от польских и казацких шаек.

Появление Сигизмунда. Бегство самозванца в Калугу. До сих пор Король Сигизмунд вредил России как мог, но тайно, — после же ее союза с Швецией он объявил Царю Василию войну, направился к Смоленску, осадил его и потребовал поляков из Тушина к себе на службу. Это требование Короля было встречено тушинскими поляками с ропотом. Они говорили, что Король хочет воспользоваться их завоеваниями для себя лично, что они обязаны службою Лже-Димитрию, но когда самозванец, оскорбленный пьяным Рожинским, бежал ночью 29-го декабря в Калугу, то последняя отговорка о верности ему была потеряна, тем более, что Марина тайно последовала за своим мужем. Король обратился с воззванием также и к Русским тушинцам, обещая им свое покровительство. Для этих искусившихся о воре и видевших впереди стыд и ответственность перед Русскою землею, лучшего выхода и быть не могло, а потому они снарядили посольство и отправили его под Смоленск посольство с предложением Королевичу Владиславу принять Русский престол на известных условиях. Рожинский распустил оставшиеся отряды тушинского сброда и зажег Тушино.

Таким образом Москва и с другой стороны избавилась от тяжкаго соседства.

Вступление Михаила Сконина-Шуйского с Делагарди в Москву. Смерть Михаила Скопина. Низложение Царя. Теперь Скопин беспрепятственно вступал 23-го марта в Москву, с ним был и Делагарди. Скопина встретил народ хлебом-солью, били ему челом за спасение Земли, назвали отцом Отечества. Царь благодарил со слезами, — благодарили и Делагарди.

Царь Василий детей не имел, кому же как не Скопину было стать его преемником? Заслуги родной земле и народная любовь прочили ему то же самое. Но не суждено было тому быть! Замешалась смерть непрошенная и подкосила дни 24-х-летнего полководца. На пиру по случаю крестин у Царского свояка князя Воротынского, Скопин заболел неудержимым кровотечением из носу и умер недели через две. Про эту смерть прошли дурные толки: кто говорил, что Скопин был отравлен женою Царского брата, рассчитывавшего на престол; Ляпунов обвинял самого Василия Иоанновича.

Так или иначе, но утрата знаменитого воя, утрата общих упований сильно народ волновала. Когда же сведали о поражении Царского брата Димитрия польским гетманом Жолкевским у с. Клушина, а Захар Ляпунов продолжал твердить народу, что Россия разделилась, потому что Царь не был избран всею Землею, что Василий Шуйский Царь несчастлив и проч., то при общем ропоте все это разрешилось низложением Шуйского. Он был пострижен в монахи, правительственная власть перешла к Боярской Думе из семи бояр (Семибоярщина), и настало время Междуцарствия — лютое время, прозванное народом: Лихолетье.

Междуцарствие.

Дума знала, что ей не по силам умиротворение государства, в котором Верховная власть составляет прирожденное право одного Царя, а потому она немедленно занялась делом избрания Царя. Но кого избирать? И как созывать выборных всей Земли, когда после Клушинского поражения самозванец расположился под Москвою в с. Коломенском, a Жолкевский из Можайска настаивал на избрании Владислава, которому уже был предложен Московский престол посольством из Тушина. Патриарх Гермоген, боясь за чистоту православия, противился избранию Королевича Владислава, народ тоже не желал в Цари поляка и католика, но когда сделалось Москве известным, что приверженцы самозванца собираются впустить его в столицу, то страх увидеть неизвестного проходимца во второй раз на престоле, заставил Думу отворить ворота Жолкевскому и стать на сторону Владислава. Главные условия этого избрания заключались в принятии Королевичем православия, сохранении всех Царских титулов, браке с Русскою, воспрещении постройки иноверческих церквей, недозволении жидам находиться во всей стране и пр. Бояре и Московский народ присягнули Владиславу, Жолкевский и поляки присягнули от имени Короля в соблюдении условий договора по избранию. После этого самозванец, прогнанный Жолкевским, ушел опять в Калугу, а Московское посольство, с митрополитом Филаретом и Василием Васильевичем Голицыным во главе, отправилось под Смоленек за, избранным Царем. Но Король так мало желал видеть своего сына Московским Царем, что когда присяга Владиславу еще шла на Девичьем поле, Жолкевскому двукратно было передано гонцами повеление Короля захватить Москву на имя его, Сигизмунда III. Жолкевский не решился приводить в исполнение такое Королевское повеление, но чтобы остановить недобросовестные намерения Сигизмунда, сдал свое начальствование Гонсевскому, захватил с собою низложенного Шуйского и его двух братьев и отправился вслед за посольством. Но Сигизмундъ не внимал советам гетмана, не отпускал сына в Москву. Под предлогом 15-ти-летнего возраста, Владислава, Король находил необходимым самому ему довести страну к умиротворению, требовал сдачи Смоленска, защищаемого храбрым боярином Шеиным, и от собственного имени посылал в Москву грамоты, успокаивая Думу обещаниями о скором приезде Владислава. В то же время велись переговоры с великим посольством, но упорство и изворотливость Короля разбились о стойкость великих послов Москвы, ни в чем не отступавших от клятвенных условий договора. В бессильной досаде Сигизмунд, нарушая неприкосновенность посольских прав, отправил неуступчивых послов пленниками вместе с Шуйскими в Польшу.

Смоленск в голоде и болезнях не сдавался 20 месяцев и взят был приступом только при помощи изменника Андрея Дидишина. Но уже несколько мееяцев ранее самозванец был убит на охоте татарским князьком Арасланом Урусовым, и эта смерть прекратила раздвоение Русских. Теперь они все вместе устремились к одной высокой цели освобождения из польских рук Москвы для будущего Царя, кого Бог укажет, но непременно Русского и православного. Во главе святого дела стоял патриарх Гермоген, на воззвания которого откликнулась Земля присылкою, по весне, к первостольной Москве ста тысяч избавителей. Поляки, не выдержав боя, зажгли столицу и с Гонсевеким укрылись в каменном Кремле. Ополчения обложили Москву, но нелады между собою начальников всех трех ополчений — Прокопия Петровича Ляпунова, главы дворян и земства, князя Димитрия Тимофеевича Трубецкого, главы прежних тушинцев, и Ивана Мартыновича Заруцкого, главы казаков, затормозили общее дело, а когда, казаки, тайно подстрекаемые изменниками, убили Ляпунова, то осадный лагерь разстроился окончательно, — ушли дворяне и земцы, казаки же занялись грабежами.

Взятие Новгорода шведами. Троицкая лавра. Неблагополучие стояло и на севере Руси. Там прежние союзники—шведы обявили, что мир и союз с ними против Польши нарушен присягою Русских польскому Королевичу и принялись забирать северные города, в числе которых Новгород был захвачен врасплох, с помощью предателя Ивана Шваля. Таким образом в лютое время междуцарствия грабили Россию под разными предлогами и шведы, и поляки, — святая Русь казалось погибала. Но только казалось. Гермоген из Москвы, архимандрит Дионисий и келарь Аврамий Палидын из Троицкой лавры не напрасно рассылали призывные грамоты. В Нижнем Новгороде некто Кузьма Минич Сухорукий, по ремеслу говядарь, предложить народу не пожалеть себя ради спасения Русской земли, составить ополчение и чтобы ратным людям не оказалось скудости в походе — продать имущества, а мало того будет — заложить жен и детей. Горячее слово на горячее Русское сердце не осталось посевом на камне. Нижегородцы пожертвовали всем добром, составили ополчение и но совету Минина избрали вождем князя Пожарского, долечивавшего свои раны, полученные на московском пожаре. Поднялась вся суздальская область, прибывали ратники отовсюду. Проведали поляки в Москве, какое дело деется в Нижнем и пристали к Гермогену с требованием остановить движение Пожарского. Но теперь и в тюремном заключении, патриарх сказал врагам проклятие, ополчению благословение. Святителя заморили голодом. À подлый Заруцкий, собиравший сторонников Марине и ее сыну, от второго самозванца, Ивану, подослал к Пожарскому убийц, — убийство не удалось и казачий атаман бежал с Мариною и своими приверженцами в юго-восточные степи. Наконец к сиротевшей Москве подошел в половине августа князь Пожарский, князь Трубецкой с казаками выехал к нему на встречу. Не дали они гетману Ходкевичу прорваться в Кремль с припасами, не допустили выручить Струся, сменившего Гонсевского, и Ходкевич ушел к литовским границам, напрасно лишь поистратив своих людей в горячих сшибках. 27 октября Русские крестным ходом вошли в Кремль, очищенный сдавшимся врагом.

Михаил Феодорович (1613 — 1645).

В роздых от ратных дел Москва наполнилась выборными от всей Земли для избрания Царя. Соблюв трехдневный пост, собор приняв слово князя Пожарского избрал в Цари 16-ти-летнего боярина Михаила Феодоровича РОМАНОВА. Кроткий избранник не без колебания склонился на мольбы посольства, прибывшего к нему в Ипатьевский монастырь. В это время одна из польских шаек, шлявшихся по разоренной стране, добралась до костромских лесов и захватив крестьянина костромского уезда с. Домнина Ивана Сусанина допытывалась у него — где Царь? Намерение шайки было убить царя, соперника по избранию Королевича Владислава. Смекнул доблестный крестьянин в чем дело и завел ляхов в беспроходную трущобу лесную. Догадались тогда поляки, что дались в обман, кинулись к Сусанину с угрозами. Что угрозы, когда и самая смерть не в силах была вырвать тайны из уст вечно-памятного слуги Царя и Отечества!

Михаил Феодорович прибыл в Москву 2 мая и 11 июля казанский митрополит Ефрем венчал его на Царство.

Нелегко было юному Царю установить порядок на Руси, в конец разоренной. Созванный собор разослал повсеместно грамоты за сборами казны, началось немедленное истребление разбойничьих шаек. Заруцкий, пойманный с Мариною на р. Яике (Урале), был посажен в Москве на кол. Марина умерла в тюрьме, сына же ее всенародно повесили за Серпуховскими воротами.

Война с Швециею. Столбово. Война с Польшею. Деулин (Светков). Михаил Феодорович предложил шведам возобновить мир, но на условии возвращения всех захваченных ими Русских земель и городов. Сначала Король Густав-Адольф не принял предложения, лично взял Гдов и осадил Псков, но потом при посредстве английского короля Иакова I и Голландии заключил с Русскими мир в Столбове. По этому договору шведам было уступлено финское прибрежие с некоторыми городами, и кроме того Россия обязалась уплатить им 20,000 рублей. Поляки были еще менее шведов уступчивы. Королевич Владислав, продолжая величаться Русским Царем, подступил к Москве, к нему на помощь прибыл гетман Конашевич-Сагайдачный с казаками. Но все их приступы в Moскве кончались одним бесполезным изводом их же войск, и потому вскоре в с. Деулине, в трех верстах от Троицко-Сергиевской лавры, заключен был мир, по которому Русские уступили полякам Смоленск и северную землю, а Владислав отказался от титула Русского Царя и освободил из плена митрополита Филарета. При встрече своего родителя Царь упал к его ногам, митрополит Филарет земно поклонился в ноги своему Царю, сыну своему.

Вторая война с Польшею. Смерть Филарета. Казнь Шейна. Поляки не нарушали мир открыто, но считая себя сильнее оскорбляли Русских где случай представлялся и не соблюдали Царского титула в грамотах к Михаилу Феодоровичу. Вследствие этого, во время сеймовых выборов Короля по смерти Сигизмунда III, началась война. Боярин Шеин забрал 23 города и осадил Смоленск, но когда новый Король Владислав прибыл с войском к Смоленску на помощь, а в Русском лагере обнаружились измены иноземцев и открылись повальные болезни, то Шеин, вдобавок отрезанный от Московской дороги, принужден был уйти, оставив Королю обоз, артиллерию и положил знамена к ногам победителя. Оскорбление Русских знамен было вменено Шейну в преступление и по приговору боярской Думы он был казнен вместе с своим помощником окольничим Измайловым. Победитель Владислав отправился из-под Смоленска к Белой, но не мог взять этого города; когда же стали приходить к нему вести о намерениях турок приблизиться к Польше, то поляки предложили подтвердить Деулинский договор новым миром. Во время этой осады Смоленска скончался патриарх Филарет Никитич.

Взятие Азова казаками. Донские казаки, находясь в постоянной вражде с жителями турецкой крепости Азова, пригласили 1,000 запорожцев и вместе, в числе 4,400 человек, отняли летом этот город у турок и прислали о том донесение в Москву. Царь гневался на это козацкое своеволие и хотя писал Султану, что «козаки взяли Азов воровством... Мы с вашим Султанским величеством в крепкой братской дружбе и любви быть хотим», но Султан Мурат хотел мстить, и крымские татары, по его приказанию, опустошили осенью Московскую Украйну, позднее же, несколько лет спустя, 200,000 турок обложили Азов. Мщение Султану Ибрагиму I не удалось, казаки отсиделись и вновь кланялись Царю Азовом. Но государство нуждалось в отдыхе, и потому Михаил Феодорович, во избежание войны с Турциею, не принял этого поднесения и повелел казакам Азов оставить. Уходя по куреням, казаки в Азове не оставили камня на камне.

Деятельность и смерть царя Михаила. Михаил Феодорович покровительствовал просвещению, сам особенно любил географию. В его время стало развиваться и заводское дело: иностранец Виниус устроил железный завод подле Тулы для литья пушек, ядер и проч., такие же заводы построились на pp. Костроме, Ваге и Шексне, a возле Москвы устроился стеклянный завод. По сказанию ученого голштинца Адама Олеария в Москве тогда числилось около 1,000 иностранных семейств. Царь Михаил Феодорович был женат два раза: на Марье Владимировне Долгорукой и на Евдокии Лукьяновне Стрешневой. От второго брака родился сын Алексей, будущий Царь, воспитание которого было поручено боярину Борису Ивановичу Морозову.

Литва.

С XIII столетия, когда князь Миндовг установил свое единодержавие, болотистая Литва, хотя бедная дарами природы, делается опасною соседкою. Смутное время шло на Литве после Миндовга до князя Гедемина и его сына Ольгерда, который восстановил единодержавие и подчинил юго-западную Россию литовскому владычеству. Сын Ольгерда от тверской княжны Юлиании — Ягайло, женившись на Ядвиге, последней из рода Пястов на польском престоле, короновался польскою короною и соединил Литву с Польшею в одно государство. Приняв латинство сам, он желал ввести его и на Литве, не смотря на то, что в Вильне, ее столице, уже существовали православные церкви. Возникли раздоры, пользуясь которыми двоюродный брат Ягайла — Витовт успел отделить Литву от Польши и сделался Великим Князем литовским, но с некоторою зависимостью от польского Короля. При стремлении Витовта создать из своих земель особое западно-Русское государство, православие не только не было стеснено, но киевская митрополия получила отдельную самостоятельность^[6].

Политическая уния Литвы и Польши. При польском Короле Сигизмунде II Августе состоялся Люблинский договор, по которому Польша и Литва утвердили свое единение — унию, с общим сеймом и общим сенатом, при чем пересмотренные литовские законы были написаны на Русском языке (Литовский Статут). Но единение это не могло быть прочным без единого с поляками исповедания всех народностей Литвы и западной Руси. Дело распространения католичества поручили иезуитам.

Религиозная уния. Иезуиты немедленно распространили по всему краю свои школы, а чтобы смягчить переход от Русского православия к польскому латинству придумали ввести унию религиозную, которая оставляла Русскому православию его внешнюю обрядность, но требовала католического вероучения. Такая новинка взволновала Русских людей, — со стороны поляков начались всякие преследования, даже и православные церкви отдавались жидам в аренду, так что православному человеку невозможно было без согласия жида ни ребенка окрестить, ни детей своих венчать, ни Пасхи освятить, ни справить похорон. Но за православие поднялся киевский воевода Константин Константинович Острожский. Он испросил у Короля Сигизмунда III разрешение созвать собор в Бресте по делам Русского православия, но на этом соборе окончательно обозначилось раздвоение Русской Церкви в западной России — на православную и униатскую. Теперь православное духовенство усилило заботы о школах и ополчилось проповедыванием. Ополчались по-своему и казаки.

Казаки. Малороссийские или украинские казаки первоначально занимали землю по обеим сторонам Днепра. В этих землях принят был польский обычай раздавать знатным родам города на пожизненное владение. Такие владения назывались староствами и главные из них — Черкасское и Каневское были известны под общим именем Украины. Впоследствии казачество раскинулось по Киевской земле по левому берегу Днепра и название Украины слилось с названием границ Русских земель Окрайна. Малороссийские казаки разделялись главным образом на городовых или украинских расселившихся по землям Киевской, Подольской и Полтавской губерний, признававших власть польского Короля, и сичевых или запорожских, заселивших со времен Иоанна Грозного низовья Дуная. Городовые казаки разделялись реестровых и посполитых. Первые были записаны в реестры или списки, владели землей, не несли никаких податей и получали жалованье по червонцу и тулупу в год, вторые не признавались польским правительством казаками, людьми вольными, отбывали повинности панского крестьянина и потому беспрестанно уходили в запорожскую сечь. Реестровые козаки подчинялись гетману, утверждаемому Королем. Гетманское управление состояло из чинов: генерального асаула, судьи и писаря и называлось генеральною старшиною. Запорожская же вольница управлялась своими выборными кошевым и куренными атаманами.

Иногда посполье собиралось в своевольные купы (шайки), выбирали себе старшого, которого называли гетманом, и опустошали панские земли. Такие гетманы, Лобода и Наливайко, были варварски казнены в Варшаве. Но жестокость польского гнета при преследовании православия тяжко откликнулась Польше несколько позднее, когда дела Малороссии перешли в руки гетмана Зиновия Богдана Хмельницкого.

Алексей Михайлович (1645—1676).

Боярин Морозов. Уложение. Боярин Морозов, как воспитатель Царя Алексея, прозванного за свое добродушие Тишайшим, сделался его ближайшим советником, но не к добру себе, не к добру и государству. Женившись на сестре Царицы он боле всего заботился о сохранении власти в своих руках и наимение о том, как велись дела правления его приближенными, а потому в разных городах затеялись беспорядки и прежде всего в Москве, откуда Морозов для своей безопасности принужден был укрыться в Кирилло-Белозерском монастыре. Когда утихли мятежи, Царь, после совещания с духовенством и боярами, поручил князьям Одоевскому, Прозоровскому, Волконскому и дьякам Леонтьеву и Грибоедову составить для доклада сборник из правил Апостолов и Св. Отец, из Законов Византйских и Указов прежних Государей, Литовского статута и боярских постановлений и дополнить сборник новыми пригодными статьями. Так создалось знаменитое Уложение Царя Алексея Михайловича из 26 глав и 967 статей.

Патриарх Никон. В миру Никита, Никон родился в крестьянской семье села Вельманова, Княгининского уезда, близ Нижнего-Новгорода. Чувствуя влечение к богослужению и как человек начитанный, он уже 20-ти лет был посвящен в приходские священники, но когда его трое детей умерли, он постригся в монахи в Анзерском ските у Белого моря. Строгость жизни тридцатилетнего монаха сделалась скоро известною в Москве, а Царю сам Никон так полюбился, что Царь быстро его возвысил сначала в сан митрополита новгородского, а по смерти патриарха, Иосифа в сан патриарха. Новый патриарх давно заметил, что церковная служба отправляется не везде одинаково и знал, что это происходит от ошибок в древне-греческих церковных книгах, ошибок, которые туда вкрались как последствие печатая этих книг не по древним образцам самим, а по рукописи и копиям с этих образцов. Ревность Никона к чистоте православной веры не боялась труда — скоро по этому делу созван был с согласия Царя духовный собор и открыты сношения со всеми вселенскими патриархами. Ошибки и устранялись из книг только по строгой проверке их по древним церковным текстам. Богоугодное дело это признано было Никону за величайшую заслугу, но его жестокое обращение с подчиненными, непомерно развившееся честолюбие и непризнательность к Царю, своему благодетелю, отвращали от него всех. Упрямый Никон продолжал свое: перестал признавать Царские указы, изданные без предварительного с ним совещания, осуждал знаменитое Уложение, потому что в составлении его не участвовал, не исполнял решений Монастырского приказа, установленного для разбора по делам монастырских имений. Такому соблазну в государстве терпеть было невозможно и потому созван был духовный собор по делам Никона. Собор этот с двумя патриархами во главе, александрийским и антиохийским, низложил Никона на основании правил Номоканона, гласящего по 12-му правилу Антиохийского собора: аще кто потревожит Царя и смутить его царствие, тот не имеет оправдания. Никон был сослан в Белозерскую Ферапонтовскую пустынь и прощенный в следующее царствование умер 75 лет от роду.

Бунт Стеньки Разина. Козаки южных степей России прежде пополняли свою убыль от войн исключительно пришлецами, которых называли голутьбою (голью), — местные казаки называли себя домовитыми. Голутьба любила войну, в смысле грабежа, и потому считала ее лучшим источником прокормления, а при таких условиях каждый удалец мог вербовать из них свою шайку без труда. Одним из таких удальцев явился простой казак Степан Тимофеев Разин. Подобрав шайку, он с нею отправился в глухие тогда места низовьев Волги, на Волге же ограбил караван судов шедших в Москву с хлебом, на Яике (Урал) ограбил городок, взятый обманом, тем же порядком погулял на персидских берегах Каспийского моря и с награбленным добром, года через два, возвратился на Дон. Молва о его богатствах и неуязвимости ни от какого оружия привлекала к нему множество проходимцев. Удачи сманили Разина к новой разбойной гульбе и он, взявши Астрахань, пустился вверх по Волге, забирал города Саратов, Самару, мучил и убивал дворян, служилых, купцов, жен их и детей, — добровольно везде ему сдавались стрельцы и команды, везде поднималась чернь, смущенная нелепыми посулами и слухами, что с Разиным находится Царевич Алексей (сын Царя, умерший в начале того же года) и патриарх Никон, что Царевич, занявши престол, объявить всем волю и льготы. Поднялись татары, черемисы, чуваши, мордва, пол-Царства замутилось! Но как только воевода князь Барятинский разбил шайки Разина под Симбирском, то отважный до сих пор атаман бросил своих и бежал на Дон, где ему разгуляться вновь не дал донской атаман Корнил Яковлев и скованного отправил в Москву.

В час казни Разин, прежде богохульствовавший, крестился, глядя в сторону церкви.

Не улеглись беспорядки тотчас после казни Разина, за то гульба этого подлого разбойника уложила более ста тысяч человек.

Присоединение Малороссии

Зиновий Богдан Хмельницкий. Зиновий Богдан Хмельницкий, сын чигиринского сотника, еще в молодые годы отличался даровитостью, храбростью и скоро занял важное место войскового писаря. В ту пору польский сейм уже оглох для Русского православия, а между тем Малороссия растила детей без крещения, хоронила свой народ без причастия. Не раз уже за свободу веры поднималось казачество, не раз крепко тогда доставалось полякам и жидам от Жмайлы, Тараса, Томиленки, Павлюка, Гуни, Остраницы, но благодаря неладам самих казаков меж собою, поляки брали верх и снова воцаряли свои безобразия на Украине. Правосудия не было для Русских в польских судах, а потому, когда шляхтич Чаплинский захватил у Хмельницкого хутор Субботово и до смерти засек его десятилетнего сына, то жалобы отца остались без удовлетворения. Хмельницкий исчез. Скоро однако же он показался среди волновавшегося населения Малороссии, но уже в сопровождены крымских татар и с этими союзниками разбил поляков сначала у Днепровского протока Желтые воды, а потом под Корсунью. Поднялась вся Украина. От гайдамацких ее шаек (из хлопов) нe было пощады панам и ксендзам, — жидов истребляли поголовно. Тогда отборная польская рать, собранная из шляхты, выступила против казаков похваляясь разогнать их нагайками, но при встрече с ними на реке Пилявке под Пилавою, оставила свой лагерь чуть не без выстрела и бежала. Хмельницкий пошел дальше и остановился под Замостьем — близко было казакам до Варшавы. Когда новоизбранный король Ян-Казимир прислал Хмельницкому повеление удалиться, обещая прислать к нему комиссаров для переговоров, Хмельницкий защищал Православие от своеволия панов, но не был бунтарем против безвластного польского короля, казаки ушли, и вскоре по прибытии Хмельницкого в Переяславль появились там польские комиссары и привезли ему королевскую грамоту на гетманство, булаву и красное знамя с польским белым орлом. Народ не был доволен королевскими дарами, да и сам Хмельницкий в припадке откровенности говорил комиссарам: Что толковать, ничего не будешь из вашей комиссии... Переверну я вас ляхов до горы ногами, а потом отдам вас в неволю к турецкому Царю... Выбью из-под ляцкой неволи весь Русский народ!.. Впрочем, Хмельницкий соглашался на мир, с тем однако условием, чтобы на всей Руси была уничтожена и самая память об унии, и чтобы киевский митрополит занял место в варшавском сенате. Поляки сначала не приняли этих условий и война возобновилась. Когда же Король, лично предводительствуя войсками, потерпел поражение от Хмельницкого под Зборовом (Галиция), то Переяславский договор был утвержден и число реестровых казаков увеличено до 40,000 — при Баторие их считалось только 6,000. Тем не менее Зборовский договор не мог быть прочен: со стороны казаков, потому что казаки в восстаниях, принимая поголовное участие, все хотели быть реестровыми, — никто не хотел возвращаться в посполе, для работы на панов, которых только что побили; со стороны поляков мир нарушался тем, что они киевскому митрополиту не дали места в сенате. Таким образом война опять вспыхнула, но на этот раз крымцы изменили казакам и среди битвы под Берестечком бросили их. Казаки потерпели поражение. В Белой Церкви заключен был новый мир, по которому число реестровых уменьшалось до 20,000.

Казачество, недовольное новым своим положением, стало переселяться на левый берег Днепра в Московскую Украину, и скоро в ее степях появились города: Харьков, Сумы, Изюм, Короча, Белополье, Лебедянь, Ахтырка и др. Хмельницкий обратился к царю с челобитною о принятии Малороссии в подданство, при чем говорил, что если Царь не исполнись челобитной, то Малороссия поддастся Султану и поневоле вместе с турками будет воевать против христиан. В этой просьбе Алексей Михайлович еще прежде отказывал казакам, потому что был с Польшею в мире, а Малороссия находилась в подданстве польского Короля. И теперь он только за нее заступился и потребовал от поляков уничтожения унт и восстановления Зборовского договора, обещая за это не требовать казни польских чиновников, виновных в умалении Царского титула. По Польша не согласилась исполнить этого требования. Тогда Царь принял присягу Малороссии на верность, оставил ей право собственная суда и управления, разрешил увеличить число реестровых до 60,000, a Польше объявили войну.

1-я и 2-я война с Польшею и война с Швецией. Смуты в Малороссии. Немедленно были посланы в Литву. Царские грамоты с воззванием, и войска против Польши повел сам Царь и сам взял Смоленск. Вся почти Литва была завоевана Русскими, шведы в то же время вторгнулись в Польшу с севера, заняли без боя Варшаву и Краков — польский Король бежал в Силезию. Но Москве опасно было допустить большое усиление Швеции насчет Польши, и потому Царь согласился на мир с Польшею, при уступке ему Малороссии, Белороссии и когда кроме того поляки обязались его избрать своим Королем в случае бездетной смерти Яна-Казимира

Россия, сделавшись таким образом союзницею Польши, обратила теперь свое оружие против шведов. Война велась с переменным счастьем, однако вспыхнувшия в Малороссии смуты понудили Русских заключить в Кардисе мир с уступкою шведам захваченных у них мест. Между тем союз России с Польшею огорчил Хмельницкого до болезни, полякам он не верил, и когда его советы были в Москве отвергнуты, то он, не изменяя Царю, завел переговоры с шведским Королем о разделе самой Польши, но вскоре умер. Выбор нового гетмана был важным делом для польской политики. Хотя казаки еще при жизни Хмельницкого выбрали в преемники любимому гетману его сына Юрия, тем не менее сторонники поляков между казаками подняли в Малороссии усобицу за гетманскую булаву. Пользуясь этою смутою и избавившись от шведов, поляки немедленно отказались признавать Алексея Михайловича наследником польского престола. Такой обман возбудил новую войну, но она была более удачна для поляков, чем для Русских, и наконец обе стороны утомившись борьбою заключили перемирие на 13 лет в селе Андрусове, близ Смоленска, по которому Смоленск, левый берег Днепра и Киев остались за Москвою, а правая сторона Украины отошла к Польше.

Малороссия не могла быть довольна таким договором, который двоил ее на половины. Каждая ее отдельная часть избирала своего гетмана, каждый гетман желал объединения Малороссии. Пошли усобицы. Когда гетману правой стороны Днепра, Дорошенке, признавшему власть Султана, удалось убить гетмана левой стороны — Брюховецкого и тем объединить Малороссию под своею властью, то изыскивая средства к нарушению Андрусовского договора, предлагал Царю свою покорность на условиях признания этого объединения и сохранения за страною самоуправления. В это время Султан Магомет IV объявил себя повелителем всего казачества, вторгнулся в Польшу с войском в 300,000, взял ее пограничную неприступную тогда крепость Каменец и опустошил польскую часть Малороссии. Дорошенко продолжал настаивать на своей челобитной к Царю, но новый гетман левой стороны, Самойлович, зорко следил за его сношениями с Москвою и вредил им из опасения, чтобы ему самому не пришлось передать булаву Дорошенке. Когда же вследствие этого, искания Дорошенки остались безуспешными, то он вызвал вторичное вторжение турок, и западная часть Малороссии подверглась окончательному опустошению. Вскоре после этого Царь Алексей Михайлович умер на 48-м году своей жизни.

Приближенные Царя и его семейство. Сибирь. Ближайшими советниками Царя Алексея Михайловича были собиный друг Никон-патриарх, боярин Артамон Сергеевич Матвеев и Ордын-Нащокин. Царь Алексей Михайлович оставил от первой супруги Марии Ильинишны Милославской сыновей Феодора и Иоанна и пять дочерей, а от второй — Натальи Кириловны Нарышкиной сына Петра и двух дочерей.

В это царствование, предприимчивые проведыватели землиц, расширяя наши сибирские владения, присоединили к ним даже и Амурскийй край.

Феодор Алексеевич (1676—1682).

Царь Феодор Алексеевич, воспитанник ученого монаха Симеона Полоцкого, получил прекрасное по тогдашнему времени образование и вступил на престол 14 лет от роду. Не столько слабое здоровье, сколько его молодые годы дали место вокруг него закипевшим соискательствам, кому сделаться его руководителем? Милославские, как ближайшие родственники, успели приобрести важное значение в государстве, и оклеветанный ими друг покойного Государя боярин Матвеев был сослан в Пустозерск, — Царица же Наталья Кириловна из роду Нарышкиных с малолетним Петром жила в удалении от Двора, в с. Преображенском.

Война с турками. Турки были очень недовольны сношениями Дорошенки с Москвою, а там ему не доверяли вследствие доносов гетмана левой стороны Днепра Самойловича. Но когда Русские войска пошли против Дорошенки, а он сдал свою резиденцию Чигирин без сопротивления и присягнувши Царю, сам прибыл в Москву, то Царь его обласкал и пожаловал большою вотчиною. За то турки, считая западную часть Малороссии в своем подданстве, дважды осаждали Чигирин; первый раз осада была отбита боярином Ромадановским и Самойловичем, но в следующем году турки разорили город взрывами. Между тем переговоры о мире были открыты, и наконец Султан утвердил договор Русских с крымским ханом, по которому к России отошли Киев и левая сторона Украины, а Украина от Буга до Днепра должна была оставаться безлюдною страною.

Внутреннее управление. Новыя епархии. По укоренившемуся обычаю владелец вотчины имел право отчуждать свое имение кому хотел, его же вдову и детей обязывался содержать получивший наследство, а потому сироты почти всегда терпели обиды. Новый Царский указ о наследственности повелевал отбирать имения у небрежных попечителей и передавать их обойденным наследникам, запрещалось также совершать акты о передаче жениного имения мужу, если жена при совершении акта лично не присутствовала; установлено правительственное межевание во избежание владельческих споров о границах, смягчены уголовный наказания, отменено боярское местничество и сожжены местнические книги, вместо которых заведены родословным дворянские книги. Кроме того для пресечения еретических учений учредились новые архиепископства в Севске, Холмогорах, Устюге и Енисейске и Славяно-греко-латтинская академия в Москве.

Царь Феодор Алексеевич был женат в первый раз на Агафии Семеновне Грушецкой, a после ее смерти вступил во второй брак с Марфою Матвеевною Апраксиной. В день 27 апреля он умер бездетным, месяца через два после свадьбы.

Общий взгляд на Московское Государство.

Царь. Царский титул. Герб России. Выбор Царской невесты. Царь всея Руси, Самодержец, Глава и Отец всего народа, в руках которого сосредоточивалась неограниченная власть, пользовался таким почетом, что никто из подданных не дерзал показаться на Царском дворе иначе как пешком и с непокрытою головою. Вход во дворец был правом придворных, но в комнату или кабинет Царя дозволялось в знак благоволения входить одним ближним боярам. Царь Алексей Михайлович титуловался Царем всея Великия, Малыя и Белыя Руси, Самодержцем. По его указу в государственный герб добавлена третья корона, у орла подняты крылья и на его груди помещен Св. Георгий Победоносец, поражающий копьем змия. Резиденциею или постоянным местопребыванием Русских Царей была Москва, там же в Новоспасском монастыре была и родовая усыпальница дома РОМАНОВЫХ. В браки Цари вступали избирая невест из красивейших девиц, собранных со всего Государства в Москву. Избранную невесту Царя немедленно вводили в Верх или терема Царицы, нарекали ее другим именем и в тот же день поминали на ектеньях. Весь род невесты повышался вместе с нею, но если Царская невеста оказывалась хворою или почему другому признавалась к Царской радости непрочною, то она и весь ее род подвергался ссылке в Сибирь.

Двор. Сословия. Служебные чины. Двор составлялся из знатнейших лиц обоего пола. Важнейшими придворными служебными достоинствами были названия Царского слуги (Михаил Иванович Воротынский 1554 г.), Великого конюшаго и ближнего великого боярина; за ними шли звания окольничьих, впоследствии это звание приняло значение чина, потом шли чиновники, отправлявшие службу при особе царя: спальники, смольники, стряпчие и др. В теремах Царицы первое место по женскому чину занимали дворовые или верховые боярыни, мамы Царских детей, при чем мама младшего из Царевичей стояла выше мамы самой старшей Царевны; затем шли казначеи, ларешницы, учительницы и др. Высшим сословием в государстве было служилое, заменившее дружину прежних князей. Самым важным саном был боярский, за ним следовал чин окольничьего, потом третий по важности чин думного дворянина, доставлявший право быть допущенным в Царскую Думу, среднею степенью служилого сословия были дворяне и низшею — дети боярские. Как бояре, так и дворяне и боярские дети разделялись по степеням своей знатности на несколько статей, соответственно которым они определялись к служебным должностям, как при дворе, так и в войске и в гражданском управлении. Состав Царской Думы дополнялся думным дьяком (государственный секретарь), высшее звание для человека не военнаго. В столице, высший разряд среднего сословия состоял из купцов, так называемых гостей, гостинная сотня и суконная, между которыми избирались головы, наблюдавшие за казенными сборами. В классе податном и тягловом числились посадские люди, т. е. городское и пригородное население, занимавшееся торговлею или промыслами, также крестьяне, которые разделялись на двоцовых, плативших подать на содержание Двора, и черносошных, вносивших подати в государственную казну. Старшие классы населения, т. е. лица служилого сословия, должны были служить всю жизнь и там, где Царь укажет.

Войско. До Иоанна IV Грозного постоянных войск не было в Московском Государстве. Распустив опричнину, он учредил стрелецкие полки, с разделением их на московские и городовые. Стрельцы составляли гарнизоны городов и несли полицейскую службу, войска состояли из дворян и боярских детей, в случае же надобности они пополнялись даточными и людьми охочими. Из придворных же составлялся отряд телохранителей, а из московских дворян Царский полк. Вместо жалованья войскам раздавались земли, стрельцы и пушкари при наряде (артиллерия) жили особыми слободами. В походах войско делилось на большой полк, правую и левую руку, полк передовой и сторожевой, а для разъездов назначался яртаул, отряд легкой конницы. Набор производился не с душ, а с дворов. В царствование Царей Алексея и Феодора войска были преобразованы по европейскому образцу и разделялись на гусарь, драгун, рейтар, солдат и проч.

Управление. Хотя в грамотах писалось: Царь указал и бояре приговорили, но боярская Дума пользовалась значением высшего только совещательного собрания, т. е. служила Царю советчицею. Производством дел Думы заведывали дьяки, нынешние секретари. В случаях большой важности Царь призывал в Думу на заседание патриарха, архиереев, выборных разных сословий и такое собрание называлось Собором. После Думы шли Приказы, число которых к концу XVII в. увеличилось до сорока. Приказы ведали каждый делами отдельного рода; приказные присутственные места назывались Избами.

С конца XVI столетия словесное судопроизводство заменилось письменностью. Тяжбы оканчивались выдачею стороне, признанной правою, правой грамоты. Несостоятельных должников выставляли на правеж у Избы, для ежедневного телесного наказания, впредь до уплаты долга. Помещики в этих случаях ставили на правеж вместо себя своих крепостных.

Области делились на уезды, уезды на станы, погосты, губы и волости. Областями заведывали воеводы, иногда губные старосты; прямая обязанность последних заключалась в отправлении уголовных дел. Были еще должности целовальников, собиравших пошлину в казну, голов и др.

Доходы. Главнейшая отрасль доходов состояла в денежных податях, которые раскладывались на общины. Но кроме того отбывались повинности ратная по продовольствию войск, ямская, также повинность по казенным постройкам и проч., и еще денежная подать, полоняничная, для выкупа пленных. Крестьяне вносили подати по числу сох. Сохою же назывался участок земли, величина которого в десятинах определялась качеством самой земли, напр., хорошей земли включалось соху 400 десятин; земли средней качественности 500—600 десятин, а дурной от 600 и выше. На посадах, соха определялась числом дворов: богатых дворов назначалось в соху 13, средних дворов 30, бедных от 70—100. Таким образом богатый двор платил ¹/₁₃, a бедный ¹/₁₀₀ часть следуемой с целой сохи подати. Беднейшие плательщики назывались мелкою сошкою. Доходы Государства при Царе Алексее Михайловиче не превышали 1.300,000, не считая сибирской казны из мехов.

Торговля. Москва сделалась средоточием оптовой торговли после падения Новгорода. Торговля с Востоком преимущественно производилась по Волге, главными станциями которой были города: Нижний-Новгород, Казань и Астрахань. В Западной Сибири такое значение приобрели Верхотурье и Тобольску в Восточной, для торговли с китайцами, — Нерчинск. Предметами отпускной торговли Московского Государства были меха, рожь, пшеница, овес, ячмень, пенька, лён, кожи, сало, воск, мёд, а привозный товар западной Европы состоял из драгоценных металлов в слитке, монете и изделиях, сукна, полотна, огнестрельного оружия, снарядов, зеркал, вин, сахара, бумаги и проч.; Восток доставлял шелковые ткани, парчу, ковры, жемчуг, драгоценные камни, благовонные товары, шелк, китайки, китайский фарфор.

Внутренняя оптовая торговля велась на ярмарках, учреждение которых вообще относится к тем далеким временам, когда дороги были плохи и торговые караваны приходили к месту назначения под прикрытием вооруженной силы. Ныне, при устройстве торговых бирж и железных дорог, ярмарки почти закрылись в Европе, но в России, по ее обширности, железных путей еще недостаточно, и потому ярмарок и теперь еще насчитывается до 2,710^[7].

Деньги. После кожаных мордк и кун, обращение металлических денег усилилось при Димитрие Донском. От татарской монеты танга металлические знаки получили название деньга. Изготовление монеты прежде предоставлялось частным лицам, с обязательным означением на монете имени мастера — при Иоанне IV главным монетчиком был Аристотель Фиоравенти из Болоньи, он же и зодчий. Царь Алексей отменил этот порядок производства монеты и устроил монетный двор в Москве.

Церковь. Устройство православной Церкви, разделенной на епархии, не изменилось после введения в России патриаршего достоинства, и все епископы пользовались правом принимать челобитные для ходатайства перед властями о виновных и несчастных. Воеводы по городам совещались с епископами в важных делах.

В монастырских общинах игумены обыкновенно избирались монахами, — священники своими прихожанами. Пожертвования и льготы, даруемые монастырям, очень их обогащали. Население монастырских земель исчислялось до 1.000,000 душ, из которых около 100,000 приходилось на одну Свято-Троицко-Сергиевскую лавру.

Ереси несколько раз подвергали соблазну церковное согласие, но сильнейший соблазн был последствием величайшей услуги, оказанной православию патриархом Никоном по исправлению книг. Темные люди, сбитые с толку себялюбивыми вожаками, предпочли книги неисправленный, придавая им особенное священное значение, и такие последователи получили название раскольников.

Домашний быт. Нравы. Постройка домов Русского простолюдина была так мало прихотлива, что на базарах продавались готовые деревянные дома, а как улицы мостились бревнами, то во избежание пожаров воспрещалась топка печей и бань от мая до сентября, и пища готовилась в это время на огородах. У зажиточных людей дома строились с подклетью для помещения прислуги или запасов и с хозяйским теремом наверху; двор со службами и другими еще постройками огораживался, а мыльня (баня) составляла непременное условие каждой усадьбы. Многое на Руси изменилось, но Русское гостеприимство доныне не ослабело и по доброму обычаю почтение к старости выражается величанием старых людей дедушками, бабушками, дядюшками, тетушками, равных и низших — названиями друга и брата.

В праздничные или торжественные дни Русские любили как лучше угостить, во что есть лучшее нарядиться, но мода тогда не нарушала правил исконной бережливости, а потому шубы, одежды парчовые, даже суконные переходили в далекое поколение.

Просвещение. Театр. Литература. Необходимость научных знаний делалась в Московском Государстве ощутительнее со дня на день, и уже Борис Годунов задумывал Русские университеты. Первоначально торговый Новгород служил Москве проводником европейского просвещения, но в XVII в. его заменил Киев. Малороссийские ученые, воспитанники Киевской академии, без устали боролись с униею и иезуитами, малороссийская школа против школы иезуитской. В эту борьбу особенно прославились имена малороссийских ученых: Могилы, Смотрицкого, Копыстенского, Епифания Славенецкого, архимандрита Гизеля. Позднее, с целью охранения чистоты православия от ересей, Царь Феодор Алексеевич учредил в Москве высшее училище, Славяно-греко-латинскую академию. Уже при Царях Михаиле Феодоровиче и Алексее Михайловиче западное просвещение пустило глубокие корни; учреждалось заводское производство, доживало свои последние дни строгое затворничество женщин по теремам, сделалось общим понимание необходимости школ. При Алексее Михайловиче издавались для высшего сословия, грамотного, куранты, или рукописные газеты; комидийные действа, т. е. театральный представления брали верх над шутами, бахарями или рассказчиками басен, домрачеями, или песенниками играющими на домре, и скоморохами. До учреждения комидийного действа существовали так называемые пещныя действа и вертепы. Первые устраивались в соборных храмах перед Рождеством и изображали происшествие с библейскими отроками, брошенными в огненную печь, вторыми назывались ящичные театры, появившиеся в Малороссии, в которых актерами были куклы, — разговоры за них велись бурсаками. Предметами представлений избирались события духовного содержания и бытовые картины, в последних неизменные роли принадлежали трусливому жиду, хвастливому поляку и удалому запорожцу.

Литературный отдел древней Руси заключался в собрании рукописей в большинстве духовного содержания под названиями Златоустов, Измарагдов, Златоструев, Торжественников и др., в которых излагались поучения отцов Церкви; Чети-Минеи, Патерики, Прологи, или описания жития святых Русских и греческих; Степенная книга, или описания времен древней Руси по княжениям; хронографы, или сведения по всемирной истории и проч., позднее исторические записки Авраамия Палицына о времени осады Лавры, записки Котошихина, беглого подьячего Посольского Приказа, о царствовании Алексея Михайловича. Светская литература представлялась в виде рукописных поверий и повестей, напр, о Синигрине Царе и Акире, Бове Королевиче и проч. Среди бедного класса населения шла несколько веков устная передача былин, т. е. песень героического характера о богатырях, о древних излюбленных героях, песен о Царях и множество других.

——————

1. Магистрат, или городовое управление в роде Думы.
2. Местничество бояр о старшинстве своих родов особенно было вредно уже потому, что младший по заслугам, но старший по породе не хотел из-за таких споров подчиняться старшему по службе.
3. Всякий вассал хотя владел своими землями, но подчинялся во всем верховной власти Короля.
4. Многочисленное правление, ограничивающее власть Короля, впоследствии было причиною окончательного падения Польши.
5. Ермак (жерновый камень) не есть имя собственное, а прозвище.
6. После Витовта в Литве княжили: его двоюродный брат православный Свидригайло и родной брат Сигизмунд, потом младший сын Ягайла, Казимир IV, сын Казимира IV Александр. С этого времени Литва, оставаясь отдельным государством, всегда признавала польских Королей своими Государями.
7. Слово «ярмарка» от сложного немецкого яр и маркт (Jahr и Markt), т. е. год и базар.