Искушение (Брюсов)/Urbi et orbi, 1903 (ДО)
← Habet ilia in alvo | Искушение | Италия → |
Изъ цикла «Думы. Искания», сб. «Urbi et orbi». Опубл.: 1903. Источникъ: Валерий Брюсов Urbi et Orbi. Стихи 1900—1903 гг. — М.: Скорпион, 1903. |
Я иду. Спотыкаясь и падая ницъ,
Я иду.
Я не знаю, достигну ль до тайныхъ границъ,
Или въ знойную пыль упаду,
Иль уйду, соблазненный, какъ первый въ раю.
Въ говорящій и манящій садъ,
Но одно — навсегда, но одно — сознаю:
Не итти мнѣ назадъ!
Зной горитъ, и губы сухи,
Дали строятъ свой миражъ,
Манятъ тѣни, манятъ духи,
Шепчутъ дьяволы: «ты — нашъ!»
Были сонмы поколѣній,
За толпой въ вѣкахъ толпа.
Ты — въ неистовствѣ явленій,
Какъ въ пучинѣ водъ щепа.
Краткій срокъ ты въ безднахъ дышишь
Отцвѣтаешь, чуть возникъ.
Что ты видишь, что ты слышишь,
Измѣняетъ каждый мигъ.
Не упомнишь словъ священныхъ,
Сладкихъ сновъ не сбережешь!
Нѣтъ свершеній не мгновенныхъ,
Таетъ истина, какъ ложь.
И сквозь пальцы мудрость міра
Протекаетъ, какъ вода,
И восторгъ блестящій пира
Исчезаетъ навсегда.
Совершивъ свой путь тяжелый,
Съ бою капли тайнъ собравъ,
Ты предъ смертью встанешь голый,
О мудрецъ, какъ сынъ забавъ!
Если жъ смерть тебѣ откроетъ
Тайны всѣ, что ты забылъ,
Такъ чего жъ твой подвигъ стоитъ!
Такъ зачѣмъ ты шелъ и жилъ!
Все ненужно, что̀ земное,
Шепчутъ дьяволы: «ты — нашъ».
Я иду въ бездонномъ зноѣ…
Дали строятъ свой миражъ.
«Ты мнѣ отвѣтишь ли, о Сущій,
Зачѣмъ я жажду тѣхъ границъ?
Быть можетъ, ждетъ меня грядущій,
И я предъ нимъ склоняюсь ницъ?
О, сердце! въ этихъ тѣняхъ вѣка,
Гдѣ истинъ нѣтъ, иному вѣрь!
Въ себѣ люби сверхчеловѣка…
Явись, нашъ богъ и полузвѣрь!
Я здѣсь свершаю путь безплодный,
Безсмысленный, безцѣльный путь,
Чтобъ наконецъ душой свободной
Ты могъ предъ Вѣчностью вздохнуть.
И чуять проблескъ этой дрожи,
Въ себѣ угадывать твой вздохъ —
Мнѣ всѣхъ иныхъ блаженствъ дороже…
На краткій мигъ, какъ ты, я — богъ!»
Вновь закатъ одѣнетъ
Небо въ багрянецъ.
Горе, кто обмѣнитъ
На вѣнокъ — вѣнецъ.
Мракомъ міръ не скованъ,
Послѣ ночи — свѣтъ.
Тѣмъ, кто коронованъ,
Доли лучшей нѣтъ.
Утреннія зори —
Блескъ небесныхъ крылъ.
Въ этомъ вѣчномъ хорѣ
Богъ васъ возвѣстилъ.
Времени не будетъ,
Ночи и зари…
Горе, кто забудетъ,
Что они — цари!
Все жарче зной. Упавъ на камнѣ,
Я отдаюсь огню лучей,
Но мука смертная легка мнѣ
Подъ этотъ гимнъ, не знаю чей.
И вотъ все явственнѣй, тѣлеснѣй
Ко мнѣ, простершемуся ницъ,
Клонятся, съ умиленной пѣсней,
Изъ волнъ воздушныхъ сонмы лицъ.
О, сколько близкихъ и желанныхъ,
И ты, забытая, и ты!
Въ чертахъ, огнями осіянныхъ,
Какъ не узнать твои черты!
И молніи горятъ сапфиромъ,
Ихъ синій отблескъ — вѣчный свѣтъ.
Мой слабый духъ предъ лучшимъ міромъ
Уже заслышалъ свой привѣтъ!
Но вдругъ подымаюсь я, вольный и дикій,
И тѣни сливаются, гаснутъ въ огнѣ.
Шатаясь, кричу я, — и хриплые крики
Лишь коршуны слышатъ въ дневной тишинѣ.
«Я жизни твоей не желаю, гробница,
Ты хочешь солгать, гробовая плита!
Такъ, значитъ, за гранью — вторая граница,
И смерть, какъ и жизнь, только тѣнь и черта?
Такъ, значитъ, за смертью такой же безплодный,
Такой же безцѣльный, безсмысленный путь?
И то же мечтанье о волѣ свободной?
И та жъ невозможность во мглѣ потонуть?
И нѣтъ намъ исхода! и нѣтъ намъ предѣла!
Исчезнуть, не быть, истребиться нельзя!
Для воли, для духа, для мысли, для тѣла
Единая, та же, все та же стезя!»
Кричу я. И коршуны носятся низко,
Изъ дали таинственной манитъ миражъ.
Тамъ пальмы, тамъ влага, такъ ясно, такъ близко,
И дьяволы шепчутъ со смѣхомъ: «ты — нашъ!»
1903.