Из трагедии «Двадцать четвертое февраля» (Вернер; Струговщиков)/ДО

Из трагедии «Двадцать четвертое февраля»
авторъ Захария Вернер, пер. Александр Николаевич Струговщиков

Оригинал: нем. Der 24 Februar, опубл.: 1815. — Источникъ: az.lib.ru со ссылкой на книгу Нѣмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ / Подъ редакціей Н. В. Гербеля — СПб: Въ типографіи В. Безобразова и К°, 1877. — С. 366—368.

ИЗЪ ТРАГЕДІИ «ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ ФЕВРАЛЯ». править

(Заключительная сцена.)

КУРТЪ (приготовляясь ко сну).

Хвала тебѣ, Всевышній Богъ! Теперь
Недалеко отъ цѣли я стою.
Служитель мой мнѣ привезётъ поутру
Моё добро — и завтра въ рай земой
Ты, золото, откроешь двери мнѣ!

(Онъ берётъ со стола кошелёкъ и кладётъ его въ головахъ.)

Плоды терпѣнія теперь я пожинаю.

(Ложась на постель.)

О, родина, тебя благословляю!

(Онъ засыпаетъ, а вслѣдъ затѣмъ и свѣча, стоящая на столѣ въ фонарѣ, потухаетъ.)

КУНЦЪ (выглядывая изъ-за перегородки).

Признался мнѣ въ убійствѣ онъ: такъ, стало,
Дорога всѣмъ къ нему открыта. Да!
Всякъ вправѣ у него отнять чужое!
То самые законы дозволяютъ
И даже такъ велятъ.

ГЕРТРУДА.

И даже такъ велятъ. О, замолчи!

КУНЦЪ.

Его бъ я могъ убитъ — о томъ и во́ронъ
Не прокричитъ.

ГЕРТРУДА.

Не прокричитъ. О, ради Бога, мужъ!

КУНЦЪ.

Ну, не шуми, жена! Оставимъ это!
Я бы хотѣлъ… Но дорого намъ время…
Разбойникъ онъ — и ясно то, какъ день,
Выть-можетъ и Колдунъ. Такіе люди
Отечеству вредятъ. Добычу съ нимъ
Я раздѣлить желалъ бы только!

ГЕРТРУДА.

Ахъ!
Грѣшно, мой мужъ!

КУНЦЪ.

Грѣшно, мой мужъ! Ужели наша жизнь
И краденыхъ не стоитъ этихъ денегъ?
Не то, мнѣ всё равно: одинъ конецъ!
Съ утёса, да и въ воду.

ГЕРТРУДА.

Съ утёса, да и въ воду. Нѣтъ! о, нѣтъ!

КУНЦЪ.

Какъ думаешь, жена?

ГЕРТРУДА.

Какъ думаешь, жена? Что хочешь дѣлай!

КУНЦЪ.

Такъ посвѣти.

ГЕРТРУДА. (взявъ лампу со стола).

Такъ посвѣти. О, адскій, страшный трудъ!

КУНЦЪ.

Теперь полно́чь: благопріятный часъ!
Онъ твёрдость придаётъ — и если бъ такъ
Отецъ лежалъ, въ ударѣ посинѣлый,
Я бъ не сробѣлъ! Зачѣмъ, жена, дрожишь!

(Гертруда въ одной рукѣ держитъ лампу, а другою обхватываетъ руку Кунца, тѣсно къ нему прижимаясь.)

ГЕРТРУДА.

Оставь!

КУНЦЪ.
(прижимаясь къ Гертрудѣ и крадясь къ дверямъ перегородки, зацѣпляетъ ногою ножъ, передъ тѣмъ упавшій со стѣны).

Оставь! Ага, старинный мой пріятель!
Ты здѣсь! Тебя съ собой возьму!

(Онъ поднимаетъ ножъ)

ГЕРТРУДА.

Ужели
Ты хочешь кровь его пролить?

КУНЦЪ.

О, нѣтъ!
Но знаешь ты: одна предосторожность?
Я былъ солдатъ и дѣло понимаю:
Такая вещь нужна на всякій случай.

(Онъ входить въ комнату, въ сопровожденіи прижавшейся къ нему Гертруды.)

Жена, ты здѣсь не чуешь мертвеца?

ГЕРТРУДА.

О, воротись!

КУНЦЪ.

О, воротись! Онъ спитъ! Гдѣ кошелёкъ?
Смотри: вотъ онъ торчитъ изъ-подъ соломы.
Бери!

ГЕРТРУДА.

Бери! Нѣтъ, ни за что!

КУНЦЪ.

Бери! Нѣтъ, ни за что! Стыдишься ты?
Согласенъ я — не слишкомъ благородно!
Безчестно! Да! Не лучше ли оставить?

ГЕРТРУДА.

Твой ангелъ, твой хранитель то сказалъ.

КУНЦЪ. (пряча ножъ въ боковой карманъ).

Невинно мы умрёмъ! Невинно? Ха, ха, ха!

(Часы бьютъ двѣнадцать; Кунцъ повторяетъ всякій разъ.)

ГЕРТРУДА. (увлекая его назадъ отъ дверей).

Уйдёмъ, уйдёмъ!

КУНЦЪ.
(отворяетъ потихоньку дверь и въ ужасномъ испугѣ её снова захлопываетъ).

Уйдёмъ, уйдёмъ! О!

ГЕРТРУДА.

Уйдёмъ, уйдёмъ! О! Боже! Что съ тобой?

КУНЦЪ.

Я не пойду туда.

ГЕРТРУДА.

Я не пойду туда. Что, что съ тобой?

КУНЦЪ.

Не видѣла ты развѣ старика?
Потухшими глазами онъ водилъ
И страшно ихъ уставилъ на меня!

ГЕРТРУДА.
(отворивъ дверь и осмотрѣвъ комнату).

Нѣтъ ничего!

КУНЦЪ.

Нѣтъ ничего! Останься здѣсь… здѣсь… возлѣ…
Вотъ такъ.

(Онъ берётъ Гертруду за руки.)

Вотъ такъ. Ты мнѣ молиться помоги!

ГЕРТРУДА.
(ставитъ лампу на полъ и, сложивъ руки, поднимаетъ ихъ къ небу).

О, Боже праведный, спаси насъ грѣшныхъ!

КУНЦЪ.

О, Отче нашъ! Меня Ты проклялъ, Боже!

(Гертрудѣ.)

Смотри, смотри, какъ онъ смѣётся злобно!

ГЕРТРУДА. (тянетъ его къ дверямъ).

Мой мужъ, тобой нечистый духъ владѣетъ.

КУНЦЪ.
(поднимая къ молитвѣ руки).

Отецъ!

(Слышенъ крикъ совы. Гертрудѣ, смотря искоса на Курта.)

Отецъ! Видала ты, какъ въ темнотѣ
Онъ по скаламъ надъ тёмной бездной бродитъ?
Отъ золота покоя нѣтъ ему!
Ты слышишь ли, оно кричитъ: «идёмъ!»
И эхо гулъ разноситъ по горамъ.

ГЕРТРУДА.

Сова кричитъ.

КУНЦЪ.

Сова кричитъ. Нѣтъ, золото кричитъ:
«Спаси отъ нечестивыхъ рукъ, спаси!»
Ужели я разбойника не стою?
Не я ли за отечество сражался
И храбро межь рядовъ стоялъ, тогда
Какъ по ночамъ онъ крался на добычу?
И я теперь — я долженъ умереть,
И только потому, что бѣденъ я!

(Освобождаясь изъ рукъ Гертруды, которая его тащитъ къ дверямъ.)

Нѣтъ! Нѣтъ! Снасти себя, спасти хочу!

(Спѣшитъ къ Курту и въ неистовствствѣ вскрикиваетъ.)

Мнѣ золото подай!

КУРТЪ.
(пробуждается и вскрикиваетъ какъ бы во снѣ).

Мнѣ золото подай! Убійцы!

КУНЦЪ.
(въ ярости выхватывая ножъ и нанося Курту два удара).

Самъ
Убійца ты!

КУРТЪ.

Убійца ты! Родного сына вы
О, мой отецъ, хотите умертвить!

ГЕРТРУДА.

Нашъ сынъ!

КУРТЪ.
(собравшись съ силами, подаётъ бумаги).

Нашъ сынъ! Вотъ, вотъ, прочтите… О, отецъ!

(Падаетъ на руки Гертруды)

КУНЦЪ. (читаетъ).

«Свидѣтельство: Куртъ Курутъ изъ Шварбаха».

(Бумага падаетъ изъ рукъ его.)

Несчастный — то кровь сына твоего!

(Онъ бросаетъ ножъ съ такою силою на полъ, что онъ ломается.)

ГЕРТРУДА.
(заворачивая Курту на лѣвой рукѣ рукавъ).

Родимое пятно! Мой сынъ! мой сынъ!

(Она держитъ умирающаго сына въ рукахъ и падаетъ съ нимъ на колѣна передъ Кунцомъ.)

Ты и меня зарѣжь, сыноубійца!

КУРТЪ.

Отецъ, простилъ ли ты?

КУНЦЪ. (передъ Куртомъ на колѣнахъ).

Отецъ, простилъ ли ты? А ты — простишь ли мнѣ?

КУРТЪ.

Прощаю!

КУНЦЪ.

Прощаю! Богъ — проститъ ли Онъ?

КУРТЪ.

Его святая воля…

ГЕРТРУДА.

Его святая воля… Умираетъ!

(Во всё время представленія слышатся отдалённые раскаты грома и изрѣдка видна молнія, причёмъ гроза постепенно увеличивается и удары становятся сильнѣе, такъ-что тотчасъ по окончаніи представленія сильный громовой ударъ зажигаетъ хижину — и она разрушается. На окружныхъ высотахъ виденъ отрядъ солдатъ.)

А. Струговщиковъ.