ЗА ШИЛЛЕРА
править(По поводу статьи тов. Фадеева «Долой Шиллера»)
правитьНи для кого так не обязательно желание узурпировать мир, как для художника.
Это естественно оттого, что всякая творческая личность состоит из исконного (первоначального) своего ведения мира и утверждения (т.-е. памяти и отбора).
В порядке этих свойств и оказывается, в конце концов, претензия вытеснить все, оказавшееся ненужным творческой личности, не только у себя, но и у других (больше всего из опасения, чтобы вытесненное не оказалось оружием в руках остальных).
Все это приходится оказать по поводу выступления писателя Фадеева" — ср лозунгом «Долой Шиллера».
Все эти мотивировки, выставленные им в статье (и стремящиеся быть на уровне времени), набраны наспех, как и полагается тому, кто бросается в сражение по первому кличу.
Я хочу этим сказать, что достоинство неосновательного выступления Фадеева заключается в способности свеже-художественно ощутить назревающий в искусстве кризис и — одному из первых и подать об этом голос.
Что статья Фадеева дельна, несмотря; на всю неосновательность мотивировок, — в этом я не только не сомневаюсь, но, именно, хочу, перехватив инерцию, данную ею, довести до тою места, где она должна, по-моему, действовать.
Задача этой статьи подсознательно лежала в том правильном ощущении художника, по которому наше ответственное время должно бояться всего, что отдавало бы фразой: и все остальные придирки к Шиллеру и романтике и все ссылки и цитаты набраны наспех из арсенала материалистического мышления последнего века — только потому, что Фадееву как взволнованному художнику, ждать резерва не приходилось.
Он честно вступил в бой но первым выстрелам «на китайской границе».
В чем же та правильность ощущения, которую я берусь защитить у Фадеева, заранее уверенный в полном его разгроме, по всей линии его формальных аргументов?
В том что его не вез основания беспокоит возможность условных форм в дальнейшем развитии нашей литературы.
Он сразу же стремительно подкладывает мину под них, подкладывая мину но по адресу (под Шиллера).
Надобно страшно уменьшить Шиллера, чтобы отнести его к разряду бутафоров (да еще ссылаясь на частный разговор Маркса о том, чтобы «подшекспирить» Лассаля).
Прекрасным образцом жизненности шиллеровских традиций является самый крупный художник нашего времени Владимир Маяковский.
И делал выпад против Шиллера, Фадеев больше всего (может быть совершенно неожиданно для себя) подкапывается именно под Маяковского, который в последнюю минуту литературной жизни делает как раз героический литературный поступок, в Шиллеровском (по-современному) плане, — «Баня».
Остановившись именно на явлении творчества Маяковского и приходится не согласиться с основной установкой Фадеева: — «Долой Шиллера».
Но зато наличие строгого отношения к себе, явное из статьи Фадеева, показывает, что подо льдом его мотивировок течет горячая кровь строгого к себе и ко времени художника.
Мои лозунги проще и лаконичнее Фадеевских: — «Документ или схема».
По-моему, художественное произведение нашего времени должно тяготеть к этим двум полярностям с расчетом наибольшего отталкивания в какую-нибудь одну из этих сторон. Тогда докупит возвысится на степень формулы, а схема, наоборот, на высоту документа.
Тепловатость и срединность середняческой беллетристики, хотя бы и «высоко-художественной», в старом банальном смысле слова, — вот, с чем мы должны бороться и не позволять себе снижать вещи до так называемой «беллетристики».
А. Стендаль против Шиллера не сражается. И потребность в маститых не к лицу нашему молодому, а не старому времени.
От редакции. Продолжая в этом и ближайших номерах газеты дискуссию о стиле нашей литературы, редакция имеет в виду заключить высказывания представителей различных точек зрения статьей, подводящей итоги дискуссии.