Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Февраль/8

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского — 8 февраля
Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. VI. Месяц февраль. — С. 160—179.

[160]
День восьмой

Страдание
святаго великомученика
Феодора Стратилата

Нечестивый царь Ликиний[1], приняв скипетр после нечестивого Максимиана и подражая ему во всем, тотчас же воздвиг великое гонение на тех, которые отличались благочестием; указ об этом нечестивом повелении он разослал по всем городам и странам. В это время было убито множество храбрых воинов Христовых: Ликиний умертвил сорок мучеников Севастийских[2], также семьдесят славных воинов и князей палаты своей и, наконец, убил триста мужей из Македонии.

Когда же нечестивый Ликиний увидел, что почти все христиане, презирая его повеление, предают себя за святую веру на смерть, тогда он приказал отыскивать только знаменитейших и благороднейших из них, т. е. только тех, кто находился в его войске, или жил в городах, и только их повелел (не обращая при этом внимания на множество простого народа) [161]принуждать к идолопоклонению; он надеялся страхом убедить всех находившихся под его властию оставаться верными идолопоклонству.

В то время, как повсюду с великим тщанием стали искать знаменитейших из христиан, Ликиний, находившийся тогда в Никомидии, узнал, что в Гераклее[3], близ Черного моря, живет некий святый муж, по имени Феодор Стратилат, что он христианин и многих обращает ко Христу.

Святый Феодор был родом из Евхаит[4], находившихся недалеко от города Гераклеи; он был человеком храбрым и мужественным, по наружности — весьма красивым; кроме того, он отличался своею мудростию и большим красноречием, так что его называли «вриоритором», т. е. — искуснейшим витиею[5]. По царскому повелению, он был поставлен стратилатом, т. е. — воеводою, и под его управление был отдан город Гераклея; этим он был награжден за свою храбрость, которая всем стала известна после того, как он убил змия в Евхаитах.

Недалеко от города Евхаит, на север от него, было пустынное поле, а в нем большая пропасть, внутри которой жил громадный змий. Когда он выходил из этой пропасти, земля на том месте тряслась; вышедши же, он пожирал всё, что только ему ни попадалось, — и человека, и зверя.

Услышав об этом, храбрый воин Христов святый Феодор, находившийся тогда еще среди войска, никому ничего не говоря о своем намерении, вышел один на того лютого змея. [162]Он взял с собою только обычное свое оружие, на груди же своей имел многоценный крест. Он сказал сам себе:

— Пойду и избавлю отечество мое силою Христовою от этого лютого змия.

Когда он пришел на то поле, то увидел высокую траву, сошел с коня и лег отдохнуть. В стране же этой жила некая благочестивая жена, по имени Евсевия. Это была женщина летами престарелая; за несколько лет перед этим она, испросив честное тело святаго Феодора Тирона[6], пострадавшего в царствование Максимиана и Максимина, погребла его с ароматами в дому своем в Евхаитах и каждый год праздновала память его. Женщина эта, увидев сего второго Феодора — воина Христова, именуемого стратилатом, — спящим на этом поле, с великою боязнию подошла к нему, и, взяв его за руку, разбудила его, говоря:

— Встань, брат, и поскорее отойди от этого места: ведь ты не знаешь, что на этом месте многие претерпевали лютую смерть; итак, встав скорее, иди в путь свой.

Честный же мученик Христов Феодор, встав, сказал ей:

— Про какой же страх и ужас ты говоришь, матерь?

Раба Божия Евсевия ответила ему:

— Чадо, на месте этом завелся громадный змий, и потому сюда никому нельзя придти: каждый день змий этот, выходя из логовища своего, кого-нибудь да находит — человека или зверя, и тотчас же умерщвляет его и пожирает.

Мужественный воин Христов Феодор сказал на это:

— Отойди и встань подальше от места сего, — и ты узришь силу Христа моего.

Женщина, отойдя от этого места, поверглась на землю, плача и произнося:

— Боже христиан, помоги ему в час сей!

Тогда святый мученик Феодор, сотворив крестное знамение, ударил себя в перси и, воззрев на Небо, стал так молиться:

«Господи Иисусе Христе, воссиявший от Отчего Существа, помогавший мне в битвах и дававший победу на сопротивных! Ты и ныне Тот же есть, Господи Христе Боже: итак, пошли мне одоление с высоты Твоей святой, — да поборю я врага этого — змия».

[163]Потом, беседуя с своим конем как бы с человеком, он сказал:

— Мы знаем, что Божия власть и сила существуют во всех — и в людях, и в скоте. Итак, помогай мне при помощи Христа, — да одолею я врага.

Конь, выслушав слова господина своего, остановился, ожидая появления змия. Тогда мученик Христов, приблизившись к пропасти, воззвал громогласно к змию:

— Тебе говорю и повелеваю Именем Господа нашего Иисуса Христа, распявшегося добровольно за род человеческий, выйди из логовища своего и приползи ко мне.

Змий, услышав голос святаго, зашевелился, — и тотчас земля на том месте потряслась. Святый же Феодор, назнаменовав себя крестным знамением, сел на коня, который, терзая и попирая вышедшего змия, встал на него всеми четырьмя копытами.

Тогда воин Христов Феодор поразил змия мечом и, убив его, произнес:

— Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, что Ты услышал меня в час сей и даровал мне победу над змием!

После этого он благополучно возвратился к полку своему, радуясь и славя Бога. Граждане Евхаит и окрестные жители, услышав об этом, вышли на то поле и, увидев змия убитым святым Феодором, удивлялись и взывали:

— Велик Бог Феодоров!

Тогда уверовало во Христа множество из народа, и особенно воины, и все они, крестившись, стали единым стадом Христовым, прославляя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

После этого святый Феодор, проживая в Гераклее, проповедывал Христа — истинного Бога, и многие из язычников обращались ко Христу. Каждый день граждане собирались для крещения, и уже почти вся Гераклея приняла святую веру.

Услышав обо всем этом, нечестивый царь Ликиний весьма огорчился и послал из Никомидии, где он тогда сам пребывал, в Гераклею сановников с телохранителями своими, дабы они, взяв Феодора Стратилата, привели его к нему с честию.

Когда они пришли в Гераклею, святый Феодор принял их с почетом: он угостил их и каждому дал по подарку — как слугам царя. Потом они стали звать святаго к Ликинию:

[164]— Иди, — говорили они, — в Никомидию, к царю, который тебя так любит; ибо он, услышав о твоей храбрости, о красоте и премудрости твоей, весьма желает видеть тебя, намереваясь почтить твою доблесть достойною почестью и дарами.

Святый Феодор отвечал им:

— Да будет воля царская и ваша, только веселитесь и радуйтесь сегодня, а завтра мы исполним то, что нужно будет исполнить.

Прошло уже три дня, а между тем, несмотря на убеждения посланных, чтобы святый Феодор шел с ними к царю, он оставался в своем городе. Потом, оставив некоторых из присланных мужей царских у себя, святый Феодор отослал остальных к царю с письмом, в котором говорил, что ему нельзя оставить город свой в то время, когда в народе такое большое смятение: ибо «многие, — писал он, — оставив отечественных богов, поклоняются Христу, и почти весь город, отвратившись от богов, славит Христа, и грозит опасность, что Гераклея отступит от твоего царства»; «посему, — продолжал он, — потрудись, царь, и приди сюда сам, взяв с собою изваяния более славных богов, — сделай это по двум причинам: 1) чтобы усмирить мятежный народ и 2) чтобы восстановить древнее благочестие; ибо когда ты сам с нами пред всем народом принесешь им жертвы, то народ, увидев нас поклоняющимися великим богам, станет подражать нам и утвердится в отечественной вере».

Такое послание святый Феодор написал к царю Ликинию, возбуждая его этим придти в Гераклею: святый хотел пострадать в своем городе, дабы освятить его своею, пролитою за Христа, кровию и своим страдальческим и мужественным подвигом утвердить других в святой вере.

Царь Ликиний принял это письмо Стратилата и, прочтя его, обрадовался.

Нимало не медля, он, взяв с собою около восьми тысяч воинов и самых знатных из никомидийских граждан, с радостию отправился с своими князьями и сановниками в Гераклею; захватил он с собою и идолов более чтимых народом богов, — и золотых, и серебряных.

В ту же ночь, когда святый Феодор, по обычаю, молился, было ему такое видение: ему казалось, что он находится в храме, [165]крыша которого разверзлась, и оттуда сиял небесный свет, как от какого-либо великого светила, и освещал главу его; и вот послышался голос:

— Дерзай, Феодор, Я с тобою!

После этого видение прекратилось.

Тогда святый Феодор понял, что настало время его страданий за Христа и радовался, пламенея духом. Услышав, что царь приближается к городу, он вошел в молитвенную комнату свою и так с плачем молился:

«Господи, Боже всесильный, не оставляющий всех уповающих на милость Твою, но защищающий их, — будь милостив и ко мне, и соблюди меня Твоим заступлением от вражеского обольщения, — да не паду я пред врагами моими и да не порадуется о мне враг мой; предстань мне, Спасителю мой, во время предстоящего мне подвига, который я так желаю понести за Имя Твое святое; укрепи и утверди меня и подай мне силу мужественно, до крови, постоять за Тебя и положить душу мою ради любви к Тебе, как и Ты, возлюбив нас, положил на кресте душу Свою за нас».

Так со слезами помолившись, святый Феодор умыл лицо свое. Потом, одевшись в светлые одежды, он сел на коня своего, на котором некогда убил змия в Евхаитах, и вместе с воинством своим и гражданами вышел на встречу к царю; как и подобало, он поклонился ему и, приветствуя его с почтением, произнес:

— Радуйся, божественнейший царь, самодержец могущественнейший!

Царь тоже очень любезно встретил святаго Феодора; он облобызал его и сказал:

— Радуйся и ты, прекраснейший юноша, храбрый воин, славный воевода и как солнце пресветлый, премудрейший хранитель отеческих законов и диадимы достойный! Тебе подобает после меня быть царем.

Так любезно и весело беседуя, они, под звуки тимпанов и труб, вошли в город, и оба в радости легли отдохнуть в тот день.

Утром, когда на высоком помосте на площади посреди города был приготовлен царский престол, пришел царь Ликиний со всею своею свитою и с Феодором Стратилатом и, воссев [166]на престол, начал хвалить город, его граждан и святаго Стратилата, говоря:

— Поистине, место сие достойно называться престолом Божиим: его должно почитать вторым Небом для людей; этот город и велик, и жителей в нем много, и притом они все благочестивы и привержены богам своим. Поистине ни в каком другом месте не почитаются так наши великие боги, как здесь; да и нет более приличного и удобного места для служения великим богам, как это; вот почему и Геракл, этот чудный и мужественнейший бог наш, сын великого бога Дия и богини Алкмены[7], возлюбил это место и во имя свое наименовал его городом Гераклеею; и поистине, Феодор, оно достойно стать твоим владением: тебе подобает обладать этим чудным городом и только ты достоин управлять таким народом. Ведь ты чтишь наших богов, и вся твоя любовь направлена к ним; день и ночь ты ничем другим не занимаешься, как только заботишься о том, чтобы благоугодить древним еллинским богам. Поэтому ты и ныне покажи свою любовь к ним и принеси им жертву с поклонением, дабы и народ весь увидел твое усердие к богам и познал, что ты искренний друг великих богов и угоден царю.

Так говорил Ликиний, обольщая и лаская святаго. Святый Феодор на это так ответил царю:

— Будь долголетен, царь! Да будет воля твоя, только дай мне сегодня на дом изображения великих еллинских богов, которые ты взял с собою, и золотые и серебряные, дабы я в эту ночь и в следующую за ней прежде всего почтил их у себя, и жертвами, и каждением, и ароматами; а потом, если повелишь, принесу им жертвы явно пред всем народом.

Царь, услышав это, очень обрадовался. Он тотчас же велел принести золотых и серебряных идолов. Святый Феодор, взяв их с собою, отправился домой и там, ночью, сокрушив и разбив их на малые части, раздал эти части нищим.

[167]Спустя два дня царь послал к святому, повелевая, чтобы он исполнил обещанное и в тот же день пред всем народом принес жертвы богам. Феодор, обещав исполнить всё это, с поспешностию отправился к царю, и царь вместе с ним поехал на площадь, находившуюся среди города, и там, сев на престоле своем, сказал святому Феодору:

— Премудрейший Феодор, прекрасный воевода, почтенный бывшими прежде нас царями! Вот настал день жертвы и празднества. Итак, всенародно принеси жертвы богам, дабы все жители видели твое благоговение к ним и чрез это стали бы еще более старательными и усердными в своих жертвоприношениях.

В то время, как царь говорил это, один из стоявших здесь сотников, по имени Максентий, сказал ему:

— Клянусь великими богами, царь, обманут ныне ты этим нечестивым Феодором. Ибо я вчера видел золотую голову богини Артемиды[8] в руках одного нищего, который шел и радовался. Я спросил: где ты ее нашел? А он мне сказал, что ее дал ему Феодор Стратилат.

Услышав это, царь Ликиний содрогнулся и, недоумевая, долгое время молчал.

Тогда святый Феодор сказал ему:

— Вот — что́ для меня сила Христа: всё то, что Максентий сотник сказал тебе, царь, — всё это правда, и я хорошо поступил, разбив твоих идолов. Ибо, если они сами себе не могли помочь, будучи сокрушаемы, то как они могут подать помощь тебе?

Ликиний, выслушав такой ответ святаго Феодора, оставался некоторое время безгласным, как бы человек немой и потерявший рассудок. Сидя в большой печали и облокотив голову свою на правую руку, скорбя и сетуя, он наконец произнес:

— Увы мне, увы мне! Как я поруган! И что я теперь скажу, что сделаю, — не знаю. Будучи могущественнейшим царем, и собрав такое большое количество воинов, я пришел к этому несчастному человеку, и теперь осмеян всеми моими врагами, особенно за то, что сей окаянный сокрушил победоносных моих богов и роздал их нищим.

[168]Потом, обратившись к святому, он сказал:

— Феодор, это ли твое воздаяние богам за принятые от них дары? Этого ли я ожидал, когда осыпал тебя столь великими почестями? И ради того ли я оставил Никомидию, придя ныне к тебе? О, злой и порочный человек! Поистине, ты — сын коварства и скверное жилище лукавства, лестию меня заставивший придти сюда. Но, клянусь тебе силою моих великих богов, я не потерплю этого, и не добром кончится для тебя твоя хитрость.

Святый отвечал Ликинию:

— Безумный царь, что ты так разгневался? Посмотри сам и уразумей силу твоих богов. Если бы они были действительно боги, то почему же они сами себе не помогли? Почему они не разгневались на меня, когда я их разбивал, и не послали с неба огня, дабы сжечь меня? Но они суть бездушные и бессильные вещи, которые так же легко рассекаются рукою человека, как золото и серебро. Ты, царь, гневаешься и возмущаешься, а мне — смешно твое безумие. Ты гневаешься и яришься, а я мужаюсь и не обращаю внимания на твою ярость. Ты печалишься, а я радуюсь погибели твоих богов. Ты упорствуешь Господу, а я благословляю Его. Ты хулишь Бога истинного, а я восхваляю Его в песнопениях. Ты поклоняешься мертвым богам, а я поклоняюсь Богу Живому. Ты служишь скверному Серапису[9], а я служу пречистому и честнейшему Владыке моему Христу, восседающему на чистейших Серафимах. Ты почитаешь мерзкого Аполлона[10], я же чту Бога, живущего во веки. Ты — уголь фракийский[11], я же — князь римский; ты Ликиний — веятель, я же Феодор, — дар Божий[12]. Итак, царь, не гневайся и не ярись; поступая так, ты только проявляешь свою внутреннюю муку и подобишься ослу или какому-либо мулу.

Тогда Ликиний царь, еще более разгневавшись, велел распростереть крестообразно святаго обнаженным и сильно бить сырыми воловьими жилами.

[169]И били воины святаго мученика без пощады, меняясь между собою, так что его били то по трое, то и по четверо воинов, и в это время святому Феодору дано было шестьсот ударов по спине и пятьсот по чреву.

Царь же Ликиний издевался над ним, говоря:

— Феодор, потерпи немного, пока не придет к тебе Христос Бог твой, Который освободит тебя от рук мучителя.

Святый отвечал:

— Твори со мной, что хочешь, и не останавливайся: ибо ни скорбь, ни теснота, ни раны, ни меч, ни какая-либо другая мука не разлучит меня от любви Христовой.

Тогда царь, воспылав еще большею яростию, сказал:

— Ты всё еще исповедуешь Христа?

И повелел снова без пощады бить святаго мученика по спине оловянными прутьями, а потом строгать тело его железными когтями и опалять горящими свечами, раны же его растирать острыми черепками.

Святый, перенося всё это мужественно, ничего другого не говорил, как только: «слава Тебе, Боже мой!» После всех этих мук царь велел заключить святаго Феодора в темницу, ноги его связать путами и не давать ему пищи в продолжение пяти дней. По прошествии пяти дней он приказал приготовить крест и распять на нем святаго.

И вот — как некогда Христос Господь наш Пилатом, так теперь и святый Феодор был распят Ликинием на кресте, и руки и ноги его были пригвождены.

Но жестокие мучители старались еще более увеличить страдания и муки святаго. Они вбили в него острый и длинный гвоздь и резали тело его бритвами; юноши же и отроки напрягали свои луки и стреляли в лицо его, так что зеницы очей его были проколоты стрелами.

«Я, — говорит списатель страданий его, — нотарий[13] Уар, — видя все эти ужасные муки и как бы слыша его внутренние страдальческие стоны, бросил книгу, в которую все это вписывал, и, повергшись с плачем к стопам его, сказал:

[170]— Благослови меня, господин мой, благослови меня! Скажи мне, рабу твоему, последнее слово!

Господин же мой, воин Христов Феодор, сказал мне тихим голосом:

— Уар, не оставляй службы своей и не переставай смотреть на мои страдания; опиши их, опиши и кончину мою и пометь день ее.

Потом, взывая ко Господу, святый сказал:

— Господи, Ты мне еще прежде сказал: Я с тобою. Почему же теперь Ты оставил меня? Смотри, Господи, как дикие звери из-за Тебя всего меня истерзали: зеницы очей моих пробиты, тело мое раздробляется от ран, лицо уязвляется, зубы сокрушаются; одни только нагие кости висят на кресте; помяни же меня, Господи, претерпевающего ради Тебя крест: из-за Тебя я перенес и железо, и огонь, и гвозди; ныне же приими дух мой, ибо я уже отхожу из сей жизни.

Действительно, все тело Феодора было истерзано.

Ликиний, думая, что мученик скончался, оставил его висящим на кресте. Но вот, в первую ночную стражу, Ангел Господень снял святаго мученика с креста и сотворил его целым и здравым, каким он был и прежде; приветствуя его, Ангел сказал ему:

— Радуйся и укрепляйся благодатию Господа нашего Иисуса Христа, вот — Господь с тобою; зачем ты сказал, что Он оставил тебя? Итак, соверши до конца подвиг твой, — и ты прийдешь ко Господу приять уготованный тебе венец бессмертия.

Сказав это святому мученику, Ангел стал невидим.

После этого святый мученик Феодор, благодаря Бога, начал так воспевать:

Вознесꙋ̀ тѧ̀, бж҃е мо́й, цр҃ю̀ мо́й, и҆ бл҃гословлю̀ и҆́мѧ твоѐ во вѣ́къ и҆ въ вѣ́къ вѣ́ка[14].

А нечестивый Ликиний еще до рассвета послал двух своих сотников, Антиоха и Патрикия, приказав им:

— Идите и принесите мне тело умершего в страданиях Феодора: я положу его в оловянный ящик и брошу в глубину морскую, чтобы как-нибудь не взяли его безумные христиане.

[171]Когда они пошли и приблизились к месту, где был распят Феодор, они увидели крест, распятого же на нем мученика не было. И сказал Антиох Патрикию:

— Правду говорят галилеяне[15], что их Христос восстал из мертвых. Он-то, как я думаю, воскресил и раба Своего Феодора.

В это время Патрикий, подойдя поближе ко кресту, увидел святаго Феодора сидящим на земле и восхваляющим Господа. Тогда Патрикий громко воскликнул:

— Велик Бог христиан, и нет другого бога, кроме Него!

После этого оба сотника, подойдя к святому, сказали:

— Умоляем тебя, мученик Христов, приими нас, ибо с сего часа и мы христиане.

И уверовали во Христа в тот день оба эти сотника и с ними семьдесят воинов.

Ликиний, узнав об этом, послал наместника своего Сикста и с ним триста воинов, чтобы он убил всех уверовавших во Христа.

Когда эти воины пришли и увидели, какие чудеса силою Христовою совершал святый Феодор, тотчас же уверовали в Господа нашего Иисуса Христа. И стеклось на это место бесчисленное множество народа и все взывали:

— Един есть Бог, Бог христиан, и нет иного бога, кроме Него!

И еще:

— Кто такой мучитель Ликиний? Побьем его камнями! Для нас один Бог и царь — Христос, проповедуемый Феодором!

И поднялся в народе шум и мятеж, и даже началось кровопролитие.

Некий воин, по имени Леандр, с обнаженным мечом прибежал на это место и устремился на Феодора, желая его ударить мечом. Сикст же, царский наместник, удержав его, вырвал у него из рук меч и рассек его. А другой воин, по имени Мирпос, родом угрин[16], бросившись на наместника царского Сикста, убил его.

[172]Святый Феодор, желая успокоить народный мятеж, громко сказал:

— Перестаньте, возлюбленные! Господь мой Иисус Христос, вися на кресте, удерживал Ангелов, дабы они не сотворили отмщения роду человеческому.

После того как мученик Феодор поговорил так с народом, умоляя и увещевая народ, — шум и народное смятение прекратились.

В это время святый мученик шел мимо темницы, и за ним следовал весь народ и воины; сидевшие же в темницах узники взывали громко к святому:

— Помилуй нас, раб Бога Вышнего!

Святый словом своим освободил их от уз, отворил темничные двери и сказал им:

— Идите с миром, мужи, и вспоминайте обо мне.

И собрался весь город, и все отвергались от идолопоклонства и прославляли Христа — Единого Бога.

В это время недужные исцелялись, бесы же из людей изгонялись. Кого только ни прикасался святый рукою своею, или кто даже только прикасался к одежде его, тот тотчас же получал исцеление.

Тогда один из приближенных Ликиния, видя, что творится, пошел к нему и сказал:

— Весь город, оставив богов, по учению и волхвованию Феодора уверовал во Христа.

Царь, исполнившись ярости, немедленно же послал воина обезглавить святаго Феодора. Народ же, увидев этого воина, снова поднял шум и мятеж: восстав против Ликиния, они хотели убить его слугу. Тогда святый стал увещевать народ оставить это намерение. Он сказал:

— Братия и отцы! Не воздвигайте мятежа против Ликиния: ведь он слуга отца своего диавола, а мне теперь подобает отойти ко Господу моему Иисусу Христу.

Сказав это, он начал молиться Богу и после довольно продолжительный молитвы благословил народ.

Потом, ознаменовав себя крестным знамением, он сказал рабу своему Уару:

— Чадо мое, Уар, позаботься описать день моей кончины, а тело мое погреби в Евхаитах, в имении моих родителей; [173]когда же и ты будешь приближаться к смерти, завещай похоронить себя по левую сторону меня.

Потом мученик Христов снова помолился и, наконец, произнеся слово: «аминь», — преклонил под меч свою честную и святую главу и был усекнут.

Это совершилось в 8 день месяца февраля, в субботу, в третий час дня[17].

По усечении весь народ оказал мученику великую почесть: взяв свечи и кадила, христиане положили тело его на нарочитом месте, а потом восьмого июня оно было с великим торжеством перенесено в Евхаиты, и совершались там бесчисленные чудеса, во славу Христа Бога, — Ему же со Отцем и Святым Духом честь и поклонение во веки. Аминь.


Тропа́рь великомч҃нка, гла́съ д҃:

Воинствосло́вїемъ и҆́стиннымъ стрⷭ҇тоте́рпче, нбⷭ҇нагѡ цр҃ѧ̀ воево́да предо́брый бы́лъ є҆сѝ ѳео́дѡре: ѻ҆рꙋ́жїѧми бо вѣ́ры ѡ҆полчи́лсѧ є҆сѝ мꙋ́дреннѡ, и҆ побѣди́лъ є҆сѝ де́мѡнѡвъ полкѝ, и҆ побѣдоно́сный ꙗ҆ви́лсѧ є҆сѝ страда́лецъ. тѣ́мже тѧ̀ вѣ́рою при́снѡ ᲂу҆блажа́емъ.

Конда́къ, гла́съ 2:

Мꙋ́жествомъ дꙋшѝ въ вѣ́рꙋ ѡ҆болкі́йсѧ, и҆ глаго́лъ бж҃їй а҆́ки копїѐ въ рꙋ́кꙋ взе́мъ, врага̀ побѣди́лъ є҆сѝ, мч҃нкѡвъ преве́лїй ѳео́дѡре. съ ни́ми хрⷭ҇тꙋ̀ бг҃ꙋ молѧ́сѧ не преста́й ѡ҆ всѣ́хъ на́съ.

Память святаго пророка
Захарии Серповидца

Как радостный благовест раздался для иудеев, находившихся в плену вавилонском, указ персидского царя Кира об освобождении[18]; и те из них, которые томились в неволе на чужбине, как во тьмѣ̀ и҆ сѣ́ни сме́ртнѣй, ѡ҆кова̑нныѧ нището́ю[19], [174]поспешили в землю отцов своих. Взяв с собою священные сосуды, захваченные Навуходоносором при разрушении Иерусалима[20], переселенцы, под предводительством князя Зоровавеля, происходившего из царского дома Давидова[21], возвратились на родину. В седьмой месяц по возвращении они возобновили из груды развалин жертвенник[22], а затем приступили к восстановлению разрушенного храма. Во второй месяц второго года была произведена по уставу Давида закладка нового храма, и весь народ восклицал громогласно, славя Господа за то, что положено основание дома Господня[23]; многие же старцы, видевшие прежний храм, не могли удержаться от слез, зная, что при бедности возвратившихся, второй храм далеко не может быть так великолепен; они плакали громко, примешивая рыдания к восклицаниям радости[24]. Но самая постройка храма, несмотря на щедрый приток пожертвований в первое время, шла чрезвычайно медленно. Страна была неспокойна; всюду рыскали разбойники, и невозможно было вести правильных посевов и уборки хлеба; тяжелое бремя правления персидских чиновников[25], частые засухи, голод[26] — истощили народ. К этому присоединилась вражда с самарянами[27]. Имея свое святилище на горе Гаризим и считая Палестину уже своим владением, они крайне враждебно относились к евреям, особенно после того, как последние отвергли их предложение об участии в постройке храма; разными наветами пред персидским правительством самаряне добились остановки работ почти на пятнадцать лет[28].

Эти препятствия ослабили благочестивую ревность иудеев к восстановлению народный святыни; для поднятия религиозного чувства избранного народа нужны были особенно сильные духом [175]мужи; таких мужей Господь и воздвиг в лице Своих пророков Аггея[29] и Захарии, о котором нам предстоит слово.

Святый пророк Захария[30], Серповидец[31], происходил из колена Левиина; он был сын Варахии и внук Адды или Иддо[32]; последний возвратился вместе с Зоровавелем из вавилонского плена и в книге Неемии называется главою священнической фамилии[33]. Священное Писание не сохранило подробных и определенных сведений о жизни пророка Захарии; оно лишь изредка приподнимает завесу, чтобы сообщить то или иное отрывочное известие о жизни пророка Божия. Так, оно умалчивает о времени и месте рождения пророка Захарии, начиная свое повествование о его жизни со времени выступления его на пророческое служение. На пророческую деятельность он был призван Богом еще в юношеском возрасте[34] во второй месяц второго года царствования Дария Гистаспа[35], — только двумя месяцами позднее пророка Аггея[36]. Совместною пророческою деятельностию святые Аггей и Захария [176]достигли того, что евреи перестали думать о своих нуждах и с усердием принялись строить храм. Пророк Аггей и пророк Захария, сын Адды, — свидетельствует о сем Ездра, — говорили иудеям, которые в Иудее и Иерусалиме, пророческие речи во Имя Бога Израилева. Тогда встали Зоровавель, сын Салафиилов, и Иисус, сын Иоседеков, и начали строить дом Божий в Иерусалиме, и с ними пророки Божии, подкреплявшие их[37]. И старейшины иудейские строили и преуспевали, по пророчеству Аггея пророка и Захарии, сына Адды[38]. Служение пророка Захарии вероятно продолжалось и после построения храма; в последних речах его, составляющих содержание его книги с 9 гл. до конца, нет уже увещаний к неленостному окончанию постройки храма, и можно думать, что во время произнесения этих речей последний был уже готов[39]. Предание говорит, что святый пророк Захария дожил до глубокой старости и похоронен близ Иерусалима, рядом с пророком Аггеем.

После пророка Захарии осталось драгоценное наследие — книга, содержащая его пророческие видения и речи. Отличительная черта содержания книги пророка Захарии — обилие мессианских пророчеств: ни у одного пророка не встречаем такого множества подробностей о последних днях жизни нашего Спасителя, как у пророка Захарии. Книга пророка Захарии может быть разделена по своему содержанию на две части: в первой (с 1-ой гл. по 6 гл.) находятся видения, и во второй (с 7-ой гл. до конца) — речи. Всех видений восемь; бо́льшая часть их объясняется пророку Ангелом Божиим; цель их — уверить народ еврейский в покровительстве Божием. В первом видении всадников объехавших всю землю и нашедших ее в покое, Бог открывает, что благоденствующие народы — угнетатели евреев будут поражены Его гневом, а Иерусалим будет восстановлен и города Иуды возвеличатся (гл. 1, ст. 7—17). Какова будет участь язычников, разъясняет второе видение четырех кузнецов, которые идут сбить роги — символ народов, рассеявших иудеев и разрушивших Иерусалим (гл. 1, ст. 18—21). После сокрушения [177]притеснителей иудеев, мешавших постройке города и храма, Иерусалим снова будет заселен; это открывается в третьем видении Ангела Господня, который идет с землемерной веревкой размерить Иерусалим, так как последний расселится от множества людей, и Сам Господь будет ему огненною стеною (гл. 2, ст. 1—13). Грехи народа уже не будут препятствовать поселению Господа на Сионе, потому что они будут прощены, как показывает четвертое видение: пророк видит первосвященника Иисуса в запятнанных одеждах, — символ греховный нечистоты, причем его обвинял сатана; но Бог оправдывает его, и с первосвященника, представителя народа, снимаются запятнанные одежды и заменяются чистыми, чем предуказывалось на будущее великое дело милости Божией, — изглаждение грехов всей земли в один день Отраслию-Мессиею (гл. 3). В пятом видении пророку показан золотой светильник (символ Церкви, — Апок., гл. 1, ст. 13, 20), с семью лампадами, наполняемый маслом от двух стоящих по сторонам его маслин; это означало, что Сам Бог бодрствует над храмом и народом, а две маслины — Зоровавель и Иисус — орудия Его Промысла (гл. 4). Но народ еврейский недолго будет пользоваться милостями Божиими, о которых говорят предыдущие пять видений: он снова развратится и опять понесет наказание; эта мысль раскрывается в шестом видении свитка с проклятием воров и клятвопреступников (гл. 5, ст. 1—4), и — в седьмом видении ефы (мера жидкости) с сидящей в ней женщиною, — образ нечестия, — унесенную двумя другими в Сеннаар, или Вавилон (гл. 5, ст. 5—10). В созерцаемое пророком время, как показывают пятое и шестое видения, развращение избранного народа достигнет своей вершины; тогда проклятие полетит по всей Иудее и будет поражать нечестивых, пока не исполнится мера неправд народа и его не постигнет последнее наказание; нечестивая женщина — народ еврейский; ефа — мера неправд, вызвавших проклятие. Не останутся без наказания и язычники, как показывает последнее, седьмое видение четырех колесниц с запряженными в них разношерстными конями, — символ Ангелов Господних, которые объедут всю землю для суда над врагами Божиими. По уничтожении языческого мира наступит царство Мессии, что пророк изображает следующим символическим действием: он надевает на голову первосвященника Иисуса два венца из золота [178]и серебра, — символ первосвященнического и царского достоинства грядущего Мессии, — вместе с предсказанием, что приидет Отрасль (Мессия) и созиждет храм и будет первосвященником: когда это сбудется, то и отдаленные народы придут строить храм Богу Израилеву (гл. 6).

Во второй части (с 7-ой гл. до конца) содержатся речи пророка Захарии. В первой речи пророк по поводу вопроса его современников, нужно ли соблюдать посты, установленные в воспоминание печальных событий плена, учит, что с постами должно соединять дела правды и любви к ближним, тогда посты обратятся в дни торжества, и на Израиле почиет благословение Божие и радость спасения, имеющего объять и язычников (гл. 78). Во второй речи пророк предсказывает о гибели враждебных Израилю народов, а Иерусалим будет находиться под особым покровительством Божиим, и к нему не пройдет уже более никакой притеснитель. Затем пророк приглашает народ иудейский радоваться, ибо к нему грядет Царь праведный и кроткий; Он водворит на земле праведность и спасет народ Свой, уничтожит высокомерие и самонадеянность людей. Свое царство Он откроет, въехав в Свою столицу на ослице и молодом осленке, кротких животных, служащих символом мира[40]. Царство Мессии — царство мира из Иудеи распространится по всей земле; Царь будет привлекать в него не силою, но кровавою жертвою, которую Он принесет за всех людей для примирения их с Богом. Эллинам — врагам народа Божия — предсказывается поражение, а евреям — благословение плодородия и чадородия. После изображения светлой судьбы, ожидающей Израиля в недалеком будущем, пророк переходит к изображению предстоящего затем отвержения народу иудейскому: пророк обращается к Ливану с просьбою открыть двери врагу, который опустошит всю Иудею. Причину такого бедствия пророк Захария объясняет символической историей о двух жезлах Небесного Пастыря. На одном из них была надпись благоволение, а на другом — узы; когда овцы, несмотря на заботы об них Пастыря, не исправились, то Он переломил жезл с надписью благоволение, что означало конец завета между Богом и Его народом, а потом по[179]требовал Себе платы за пастырские труды, но иудеи оценили Его деятельность в 30 сребреников; эти сребреники Пастырь бросил для горшечника в дом Господень[41]. Вслед за этим Пастырь переломил другой жезл — узы в знак того, что расторгнуто братство между Иудою и Израилем. Когда был отвергнут добрый Пастырь, стадо впало в руки наемников (гл. 911). В последней речи пророк возвещает, что все народы мира восстанут на Иерусалим, но Сам Господь защитит его и истребит нападающих, на народ же еврейский Господь изольет дух благодати и умиления, и иудеи воззрят на Того, Которого пронзили и будут плакать о Нем, как о единородном сыне[42]. Тогда откроется дому Давидову источник, омывающий грехи их, и уничтожится всякая память о идолах и лжепророках; поражен будет Пастырь и рассеются овцы[43]. Господь создает благодатное царство, небольшое по числу, составляющее только третью часть живущих на земле, но зато искушенное и святое. Наконец, народы языческие еще раз окружат Иерусалим, но Господь восстанет на его защиту и поражение, и тогда будет единственный день, ведомый только Господу: не станет света, светила удалятся, будет ни день, ни ночь; лишь к вечеру явится свет[44]. Из Иерусалима потекут живые воды, он станет средоточием нового царства, в котором будут обитать только праведники, — ничего нечистого не будет в нем более. (гл. 1214)[45].


  1. Ликиний — Римский император в восточной половине империи, царствовал с 307 по 324 год.
  2. Память святых сорока мучеников Севастийских совершается 9-го марта.
  3. Гераклея — город в Понте, северной части Малой Азии.
  4. Евхаиты — город на севере Малой Азии, недалеко от Гераклеи, ныне — Марсиван.
  5. От греческого слова ρήτωρ — оратор, вития и βρι, — неотделяемый слог, усиливающий значение соединенного с ним слова.
  6. Память его — 17 февраля.
  7. Геракл, или Геркулес, — герой древнегреческих преданий, олицетворявший собою физическую силу человека и впоследствии почитаемый древними греками как один из излюбленных богов. Дий, или Зевс, почитался древними греками отцом богов и людей, управляющим небом и землею, посылающим на землю гром и молнии. Алкмена, по греческим мифам, — смертная женщина, зачавшая и родившая от Зевса Геракла.
  8. Артемида, или Диана, по верованиям древних греков, была богинею луны и охоты.
  9. Серапис — египетский бог душ умерших, который призывался как спаситель от болезни и смерти. Впоследствии почитание его перешло также в Грецию и Рим, где получило весьма большое распространение.
  10. Аполлон — греко-римский бог солнца и умственного просвещения.
  11. Прозвище Ликиния, намекающее на его низкое происхождение из Фракии.
  12. Ликиний в переводе с латинского, значит — веятель; Феодор — с греческого — Божий дар, от слов Θεός — Бог и δώρον — дар.
  13. Нотарий — скорописец. В первое время по Р. Хр. так назывались обыкновенно императорские секретари, скреплявшие акты.
  14. Псалом 144, ст. 1.
  15. Так с презрением язычники называли христиан, считая Христа происходившим из Галилеи, страны, которая и среди евреев пользовалась дурною славою.
  16. Угринами называются славяне, происходящие из Угорской земли или Червонной Руси, ныне входящей в состав Австро-Венгерской империи, на юго-востоке ее, на границах с Россией.
  17. Святый Феодор был усечен мечом в 319 году.
  18. Он царствовал с 559 по 530 гг. до Р. Х. Милость Кира к иудеям объясняют тем, что ему было показано пророком Даниилом пророчество Исаии (гл. 44, ст. 28; гл. 45, ст. 1), где более чем за полтораста лет предсказывается освобождение евреев из плена чрез Кира.
  19. Псал. 106, ст. 10.
  20. 1 кн. Ездры, гл. 1, ст. 7—8.
  21. 1 кн. Ездры, гл. 1, ст. 8; гл. 2, ст. 2; 1 Паралипом., гл. 3, ст. 19; сн. ст. 9—17.
  22. 1 кн. Ездры., гл. 3, ст. 1—6.
  23. 1 кн. Ездры, гл. 3, ст. 11.
  24. 1 кн. Ездры, гл. 3, ст. 12—13.
  25. Кн. Неем., гл. 9, ст. 36—37.
  26. Кн. прор. Агг., гл. 1, ст. 6, 10—11.
  27. Самаряне — народ смешанный, образовавшийся из соединения переселенцев, занявших область десятиколенного царства израильского по разрушении его ассириянами с остатками народа израильского, отведенного в плен. На чужбине переселенцы продолжали чтить своих прежних богов, но когда Господь наслал за это на них стаи львов, то самаряне, чтобы отвратить бедствие, установили у себя почитание истинного Бога, не оставляя в то же время идолопоклонство (4 кн. Цар., гл. 17).
  28. 1 кн. Ездры, гл. 4. Иудеи отказали самарянам как двоеверам.
  29. Память его — 16 декабря.
  30. С еврейского: память Господня.
  31. Так называется пророк Захария у некоторых отцов Церкви на основании одного, бывшего ему откровения, в котором он видел летящий по воздуху свиток, вероятно изогнувшийся на подобие серпа (Кн. прор. Захар., гл. 5, ст. 1—2).
  32. Кн. прор. Захар., гл. 1, ст. 1. В книгах Священного Писания пророк Захария называется сыном Адды; это объясняется или обычаем евреев в родословии указывать имена более известных предков, или, может быть, — тем, что по смерти отца пророк Захария воспитывался у деда; последнее мнение принадлежит святому Кириллу Александрийскому.
  33. Кн. Неем., гл. 12, ст. 16. При первосвященнике Иоакиме, сыне первосвященника Иисуса (Кн. прор. Захар., гл. 3), пророк Захария сам был уже священником, и главою поколения вероятно вследствие ранней смерти отца. (Кн. Неем., гл. 12, ст. 12, 16).
  34. Кн. прор. Захар., гл. 2, ст. 4.
  35. Кн. прор. Захар., гл. 1, ст. 1.
  36. Кн. прор. Агг., гл. 1, ст. 1.
  37. 1 кн. Ездр., гл. 5, ст. 1—2.
  38. 1 кн. Ездр., гл. 6, ст. 14.
  39. Постройка храма была окончена в шестой год царствования Дария Гистаспа (1 кн. Ездр., гл. 6, ст. 15). Дарий царствовал с 521 по 486 г.; год постройки храма, следовательно, падает на 515-ый до Рождества Христова.
  40. Святые евангелисты, повествуя о торжественном входе Господа в Иерусалим, приводят это место из книги пророка Захарии, относя его, таким образом, ко Христу Спасителю (Еванг. от Матф., гл. 21, ст. 4—5; Еванг. от Иоан., гл. 12, ст. 14—16).
  41. Св. евангелист Матфей, передавая решение синедриона приобрести на повергнутые Иудой сребренники землю у горшечника для погребения странных, видит в этом исполнение пророчества Захарии, но называет его пророчеством Иеремии (гл. 27, ст. 9); вероятно — потому, что свиток, содержавший пророческие книги и находившийся у святаго евангелиста под рукою, оглавлялся именем пророка Иеремии, как занимавшего в нем первое место.
  42. Св. евангелист Иоанн, передавая об исполнении этого пророчества на Христе Иисусе, приводит буквально и самое пророчество (гл. 19, ст. 34—37).
  43. Сам Господь относит к Себе это пророчество, когда после тайной вечери на пути в Гефсиманию предсказывает Апостолам, что они вскоре Его покинут. (Еванг. от Матф., гл. 26, ст. 31; Еванг. от Марк., гл. 4, ст. 27, 50).
  44. Здесь можно видеть пророчество о затмении солнца во время Христова распятия (Еванг. от Лук., гл. 23, ст. 44—45).
  45. Некоторые места из книги пророка Захарии читаются во время Вечерни как паримии. Так, 9—14 ст. 9 главы читаются в неделю Ваий; 10—13 ст. 11 гл. — в Великую Пятницу; 7—17, 19—23 ст. 8 гл. — в пяток Сырной недели, 4, 8—11 ст. 14 гл. (где говорится о явлении Господа на горе Елеонской) — в Вознесение Господне, бывшее на этой горе.