Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Ноябрь/9

Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского
9 ноября

Источник: Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского (репринт). — Киев: Свято-Успенская Киево-Печерская Лавра, 2004. — Т. III. Месяц ноябрь. — С. 156—190.

День девятый

---

Житие и подвиги

преподобной матери нашей

Матроны

‎вятая Матрона родилась в Перге Памфилийской^[1] от благочестивых родителей. Придя в возраст, она была выдана замуж за почтенного и знатного человека, по имени Домитиана, и стала матерью единственной дочери, которую назвала Феодотиею.

Однажды муж Матроны пошел вместе с нею в Византию. Здесь Матрона, обходя Божии храмы и молясь в них усердно Богу, познакомилась с одною девицею, по имени Евгениею, которая в посте и подвигах соблюдала свое девство, день и ночь упражняясь в молитвах.

Подражая житию Евгении, Матрона не отходила от церкви, с утра до вечера пребывала в ней на молитве, а вечером возвращалась домой; ранним же утром она снова уходила в церковь на молитву, и воздержанием и постом умерщвляла тело свое, цветущее молодостию. В то время она имела от роду двадцать пять лет и прилежно молила Бога, чтобы Он, как Сам ведает, сделал бы ее свободною от супружества, дабы она могла беспрепятственно работать Господу. Муж ее Домитиан, видя, что жена его ежедневно рано поутру уходит из дома и едва только к вечеру возвращается, сталь подозревать, что она уходит не на молитву, а на какое-нибудь дурное дело. Посему он стал гневаться на нее и не пускал ее из дома. Матрона со слезами просила его, чтобы он не препятствовал ей ходить в церковь; однако она просимого не получала и посему очень скорбела, ибо имела изволение примета́тисѧ въ домꙋ̀ бг҃а своегѡ̀ па́че, не́же жи́ти въ селе́нїихъ грѣ́шничихъ^[2].

Однажды Матрона упросила мужа отпустить ее в церковь на молитву. Придя поспешно в храм св. Апостолов, она излила пред Богом сердце свое, с умилением молясь Ему, чтобы Он освободил ее от того тяжелого ига, которое было ей великим препятствием к Богомыслию, и, изведши ее от суетного и многомятежного мира, привел к безмолвному житию, где она беспрепятственно могла бы благоугождать Ему Единому. В такой прилежной молитве она пребыла весь день.

Когда наступил поздний вечер, церковный придверник велел всем уходить, чтобы запереть двери церкви. Тогда из церкви вышла и блаженная Матрона; однако она не пожелала возвратиться домой, но осталась на паперти. Здесь она встретила одну девицу, по имени Сусанну, которая, с юных лет посвятив себя Христу, в посте и молитвах проводила жизнь свою подле церкви. Познакомившись с Сусанной, Матрона посетила ее келлию и беседовала с нею всю ночь, рассказав все о себе и своей жизни. Сусанна утешала ее и убеждала возложить надежду на Господа, по Своей воле устрояющего спасение людей:

— Ѿ гдⷭ҇а, — сказала она, — стопы̀ человѣ́кꙋ и҆справлѧ́ютсѧ^[3].

От этой беседы с Сусанною Матрона воспламенела еще большею любовию к Богу и задумала убежать от мужа, чтобы, скрывшись от него, втайне работать Богу.

Когда наступило утро, Матрона пошла к упомянутой выше Евгении и открыла ей свое намерение.

Евгения сказала ей:

— Нужно тебе, сестра, прежде всего устроить дочь твою Феодотию, которая еще очень мала; подумай, как она может быть без матери?

Матрона отвечала:

— Дочь мою Феодотию я поручаю Богу и матери Сусанне; сама же пойду в пустыню, где наставит меня Бог.

Тайно взяв из дому дочь, она отдала ее блаженной Сусанне, умоляя ее, чтобы та приняла Феодотию, как свое чадо, и воспитала бы в страхе Господнем. Сусанна, видя, как Матрона горячо пламенеет любовию к Богу и преисполнена непреложным стремлением к безмолвному житию, приняла от нее дитя вместо дочери, а Матрона взывала к Богу, да наставит Он ее на путь правый и словами Псалма говорила ему:

— «Скажѝ мнѣ̀, гдⷭ҇и, пꙋ́ть, в̾о́ньже пойдꙋ̀?»^[4].

Вздремнув немного от усталости, Матрона увидала во сне такое видение: ей представилось, что она бежит от какого-то преследующего ее человека; когда тот стал догонять ее, она вбежала к каким-то инокам, которые скрыли ее от преследователя. Это видение Матрона объяснила себе так, что ей нужно принять мужской образ и пойти на время в мужской монастырь, ибо там она может укрыться от своего мужа и от всех знакомых. Матрона остригла свои волосы и, одевшись в одежду евнухов, пошла с блаженною Евгениею в церковь Святых Апостолов, где, помолившись, открыла св. Евангелие, желая узнать, угодно ли Богу намерение ее, и узрела там следующие слова: А҆́ще кто̀ хо́щетъ по мнѣ̀ и҆тѝ, да ѿве́ржетсѧ себѐ, и҆ во́зметъ крⷭ҇тъ сво́й и҆ по мнѣ̀ грѧде́тъ^[5]. Нашедши в этих словах благую надежду, что Бог будет ей помощником, Матрона поцеловала Евгению и, разлучившись с нею, пошла в монастырь преподобного Вассиана^[6], где была принята как евнух. Спрошенная о своем имени, назвалась Вавилою. Принятая в число братии, она добродетельно иночествовала, со смирением исполняя послушание, постом и бдением изнуряя плоть свою и пребывая всегда в молитве. Матрона старательно охраняла себя, чтобы не узнали, что она — женщина, и посему хранила глубокое молчание и от всех устранялась. И все братия удивлялась великой ее добродетельной жизни, похваляла подвиги ее и считала ее совершенным иноком.

Так святая Матрона пребывала в монастыре довольно долгое время посреди иноков, сияя, как бы луна посреди звезд, своими добродетелями. Случилось ей однажды с другими иноками работать в саду. Один инок, по имени Варнава, возделывая вместе с нею землю, из любопытства взглянул на ее лице и, увидав, что у нее проколоты оба уха, спросил:

— Зачем проколоты у тебя уши?

Блаженная сказала ему:

— Нужно тебе, брат, землю возделывать, а не на чужие лица смотреть, ибо это противно иночеству. Но так как ты увидал проколотые мои уши, то узнай и причину того: когда я был малым отроком, меня очень любил мой воспитатель и украшал меня золотыми вещами; он проколол уши мои для драгоценных серег.

Так блаженная Матрона отвечала Варнаве и исполнилась в сердце своем страха; долго она думала, опасаясь, чтобы не открылась тайна ее, и так молилась Господу:

«Твоим повелением, Господи, я пришла в эту иноческую обитель; Ты призвал меня, и я не намереваюсь возвратиться обратно. Итак, покрой благодатию Твоею немощь мою и к доброму концу приведи предпринятое мною житие, да не буду я посрамлена в моем уповании на Тебя!»

Человеколюбивый же Бог, по неизреченным и неисповедимым судьбам Своим, благоволил открыть о ней настоятелям двух монастырей, что она женщина, дабы явилось в ней еще большее усердие к иноческому житию.

Однажды преподобному Вассиану во время сна явился благообразный и светлый муж и трижды повторил:

— Иночествующий в твоем монастыре евнух Вавила — есть женщина!

Такое же видение было и блаженному Акакию, игумену монастыря Авраамиева. Когда наступило утро, Вассиан призвал одного из иноков, по имени Иоанна, который был по нем первый, и поведал ему то, что видел. Во время их беседы к преподобному Вассиану пришел посланный от игумена Акакия с известием, что в ту ночь было ему открыто в видении об евнухе Вавиле, что это — женщина. Преподобный, удивившись и желая еще более удостовериться в этой тайне (ибо он опасался, как бы это не оказалось каким-нибудь обманом вражеским, и не сразу поверил бывшему во сне видению), раскрыл Евангелие и взор его упал на следующие слова: Комꙋ̀ ᲂу҆подо́блю црⷭ҇твїе бж҃їе; подо́бно є҆́сть ква́сꙋ, є҆го́же прїе́мши жена̀, скры̀ въ са́тѣхъ трїе́хъ мꙋкѝ, до́ндеже вски́се всѐ^[7]. После сего, поверив видению, Вассиан призвал к себе блаженную Матрону и, взглянув на нее сердитым взором, грозно сказал ей:

— Зачем пришла ты к нам, женщина? Как дерзнула ты столько времени пребывать среди иноков? Не бесчестие ли хочешь ты нанести монастырю нашему, или пришла для нашего искушения?

Блаженная Матрона, пораженная неожиданным обличением и сильно испугавшись грозного взора и голоса настоятеля, припала к святым ногам его, прося прощения, и смиренно отвечала:

— Не искушая кого-нибудь, но сама спасаясь от вражеского искушения и избегая сетей лукавого, пришла я, отче святый, к овцам стада твоего.

Настоятель снова сказал ей:

— Как осмеливалась ты, будучи женщиною, с непокрытою головою приступать к Божественным Таинам и давать в уста лобзание братии?

Матрона отвечала:

— Приступая к Божественным Таинам^[8], я не совсем открывала голову, а лишь немного; давая же лобзание братии, я представляла себе, что прикасаюсь к устам не человеков, но бесстрастных Ангелов.

Преподобный, удивившись таковому мудрому ответу, снова спросил ее:

— Почему же ты пришла не в женский, а в мужской монастырь?

Блаженная, оставив боязнь, подробно начала рассказывать ему все о себе:

— Была я выдана замуж, стала матерью единственной дочери, любила всегда посещать церкви Божии и там день и ночь пребывать в молитве. Муж же мой запрещал мне таковой подвиг, неприятностями и побоями старался отвлекать меня от усердного стремления ко храму и молитве и всячески препятствовал моему стремлению к Богу. Посему я задумала бежать от него, чтобы мне можно было свободнее работать Богу. Бывшее видение привело меня к вам. Я видела себя во сне убегающею от преследующего меня мужа и скрытою какими-то иноками. Обдумавши видение и понявши, что не иначе могу укрыться от своего супруга, как во образе инока, я переменила женское одеяние и, надев мужское, переименовала себя Вавилою и, выдавая за евнуха, пришла в сей монастырь.

Преподобный Вассиан, со вниманием слушая слова блаженной Матроны, очень удивлялся ее разуму и усердию к Богу и сказал ей:

— Дерзай, дочь, вера твоя спасет тебя.

Преподав Матроне довольно душеполезных наставлений, Вассиан отослал ее тайно к блаженной Сусанне, сам же дал обещание иметь о ней попечение, только бы она неизменно служила Христу.

В то время умерла дочь Матроны — Феодотия, которую она поручила Сусанне, ибо благий Господь, желая освободить рабу Свою Матрону от заботы, чтобы она, избавившись от попечения о дочери, свободнее могла служить Ему, взял к Себе Феодотию и вселил во обители небесные. Посему Матрона, вместо скорби, исполнилась радости, видя дочь свою, еще не познавшую прелестей лукавого мира, отшедшею ко Господу и непорочно представшею к Нему. Сама же она укрывалась у Сусанны или, лучше сказать, Бог укрывал ее чрез Сусанну.

Между тем Домитиан, муж Матроны, всюду искал ее, обходя многие города и селения и разные монастыри, разыскивая и всюду расспрашивая о ней всех, но не находил ее. Затем он услыхал, что в монастыре преподобного Вассиана была какая-то женщина в мужском образе, жившая как евнух (ибо слух об этом распространился сначала между всею братиею, а потом и между живущими в мире). Догадавшись, что это его жена, Домитиан пришел к монастырю и, сильно стуча во врата, сталь кричать с гневом:

— Обиду нанесли вы мне, иноки, — обиду великую: вы прельстили жену мою и держите у себя; так ли подобает делать инокам? В этом ли состоит житие ваше? Отдайте мне жену мою! Зачем вы беззаконно разлучаете тех, кого Бог сочетал для доброго жития? Отдайте мне ту, которая принадлежит мне, как подруга жизни моей.

Иноки же, отвечая Домитиану, говорили:

— Твоей жены у нас нет, ибо в монастырь наш никогда не входят женщины. Был у нас один евнух, монах Вавила, который некоторое время подвизался с нами, но затем, желая посетить Святые места в Иерусалиме, давно уже от нас ушел, о чем всем известно. А где он теперь находится, мы не знаем, о том знает только Сам Всеведущий Бог, пред Которым нет ничего тайного.

Услышав это, Домитиан, в волнении от ревности, и вместе с тем в скорби от любви к супруге, отошел опечаленный. А блаженный Вассиан рассуждал сам с собою:

— Сам Бог избрал сию женщину на служение Себе и под Свое благое иго взял ее от строптивого и развращенного мужа, вверив ее моему недостоинству, дабы я заботился о душе ее; между тем я пред многими обнаружил ее тайну и сделал известным все, что касается ее. Если теперь ее найдет муж ее и, отвратив от предпринятого ею добродетельного пути, повредит ее спасению, то я буду виновен в ее погибели.

Призвав некоторых из старцев, составлявших монастырский совет, Вассиан сказал им:

— Нам, братия, до́лжно иметь попечение об ушедшей из нашего монастыря сестре, ибо хотя она и женщина, однако вписана в братство наше. Итак, что нам сделать, чтобы богоугодно начатое житие ее пришло к доброму концу, дабы враг, всегда ищущий падения нашего, не победил ее мужества, не отвратил бы от иноческих подвигов и не обратил бы ее к любви мирской, употребив для сего пригодное к тому орудие в лице ее мужа?

Так говорил Вассиан братии. Один же из них, по имени Маркелл, по сану — диакон, сказал преподобному:

— В городе Эмесе, где я родился, есть женский монастырь, в котором и сестра моя постриглась: итак, отче, если угодно, пошли ее туда и, таким образом, прекратится забота о ней.

Услышав это, Вассиан и прочие старцы согласились с советом Маркелла и повелели поискать плывущий в ту страну корабль. Вскоре, по устроению Божию, был найден корабль из Эмеса, который, сделав закупки в Византии, снова возвращался в свою страну. Тогда, посадив на тот корабль блаженную Матрону, отослали ее в Эмесский монастырь к иночествовавшим там девам, которыми она и была принята с честию. Живя там добродетельно в обычных своих подвигах, она превосходила всех смирением, молчанием, постом и бдением и всеми иноческими подвигами и всех удивляла житием своим, так что была примером жестокого и трудного пути, ведущего в Царство Божие. Спустя немного времени, скончалась игумения монастыря того, и святая Матрона была избрана всеми, как достойная, на место умершей. Будучи игуменией, она, как свеча, поставленная на свещнике, светила ясным светом добродетелей и ревностно заботилась о спасении порученных ей сестер.

В то время некий человек, пахавший поле свое, заметил, что на одном месте из земли выходит огонь. Видел он это не один раз, но многократно, ибо в течение многих дней постоянно являлся выходящий из земли пламень. Человек тот пошел в город и возвестил об этом Эмесскому епископу. Епископ, уразумев в сем особенное знамение, пошел на то место с своим клиром и, сотворив молитву, повелел раскопать землю. Когда это было сделано, в земле был найден сосуд, заключавший в себе не золото и не серебро, но драгоценную, больше всех земных сокровищ, — главу святаго Иоанна Предтечи и Крестителя Господня^[9]. Прошла об этом повсюду слава и собрались к тому месту все жители не только из города Эмеса, но и изо всех окрестных городов и селений. Пришла и преподобная Матрона из своего монастыря со всеми сестрами поклониться обретенной главе святаго Иоанна Крестителя. Эта святая глава источала благовонное миро, коим священники помазывали собравшихся, изображая на челах их крестное знамение. Взяла того мира в маленький сосудец и преподобная Матрона на благословение своему монастырю. Но толпы народа, стремившиеся к святому миру, стеснили ее так, что ей нельзя было пройти; другие же, увидав у нее св. миро, просили ее помазать их тем миром, так как, по случаю тесноты, они не могли подойти к священникам, что, будучи принуждаема, она и делала. Был там один слепец, который от рождения своего не видел света. Он попросил Матрону, чтобы она и его помазала святым миром; она помазала ему очи, и он тотчас прозрел. Такое чудо всеми приписывалось не только целебному миру святаго Иоанна, но и преподобной Матроне, ибо много там было священников, раздававших людям то святое миро, но ничьи руки не могли возвратить зрение слепорожденному. И прославлялось в народе добродетельное житие преподобной Матроны.

Спустя довольно времени, услышал о Матроне муж ее, Домитиан, и поспешил к городу Эмесу. Узнав же, что ему нельзя войти в тот женский монастырь, где жила преподобная Матрона, и видеть разыскиваемую им супругу (ибо в монастыре том был такой закон, чтобы туда никогда не входить мужчинам), он задумал достигнуть желаемого посредством хитрости. Домитиан уговорил некоторых мирских женщин, чтобы они, придя к Матроне, сказали ей:

— Некоторый человек, слыша о твоей святости и совершенном добродетельном житии, издалека пришел поклониться тебе и удостоиться твоего благословения и святых твоих молитв. Итак, окажи любовь Бога ради и не презри человека того, который ради тебя перенес столь трудный путь, но выйди к нему, утешь его душеполезными словами и с благословением отпусти его.

Пришедши к Матроне, женщины сказали, как были научены. Блаженная Матрона, прозревая обман, спросила женщин, каков лицом человек, пославший их к ней. Они описали ей вид его. Святая поняла, что это — ее муж, и сказала женщинам:

— Скажите человеку тому, чтобы он подождал до семи дней, а в седьмой день я покажусь ему, и он, согласно желанию своему, увидит меня.

Отослав женщин, блаженная Матрона начала молиться, дабы Господь сокрыл ее от мужа. Когда наступила ночь, она взяла власяницу, небольшой кусок хлеба и тайно ото всех вышла из монастыря и пошла к Иерусалиму. Между тем Домитиан ждал семь дней, в надежде увидать ту, которую желал, и взять ее силою, как законом сопряженную с ним. На седьмой день он снова послал тех же женщин к преподобной с просьбой, чтобы она, согласно обещанию, показалась ему. Женщины, пришедши в монастырь, нашли всех инокинь скорбящими и плачущими о своей игумении, ибо они не знали, куда она ушла. Возвратившись, они возвестили о том Домитиану. А он, еще более разжигаемый ревностию и скорбию, обходил повсюду, разыскивая ее. Он отправился и в Иерусалим и, остановившись в одной гостинице, спросил у живущих там женщин, не случалось ли им когда-нибудь видеть такой-то женщины (причем описал ее вид). Они же отвечали ему на то:

— Помним, что именно такая инокиня поздно приходила к одной из тамошних церквей, но где она теперь находится, — не знаем.

Домитиан тщательно отыскивал ее там, ходя по дорогам и спрашивая по гостиницам. Однажды они встретились, и Матрона узнала мужа своего, но он не узнал ее, ибо когда Домитиан проходил мимо нее, она покрыла лице свое и нагнулась, как будто бы что-нибудь собирая, и благодаря такой хитрости не была узнана мужем. Она удивилась настойчивости, с которой разыскивает ее муж, и боясь, как бы он опять не увидал ее где-нибудь и не узнал, удалилась на гору Синайскую, но и там была разыскиваема и преследуема мужем. Тогда она пошла в Берит^[10] и, нашедши одно пустое идольское капище, вошла в него и стала в нем жить. Бесы, не вынося ее пребывания там, различным образом ее устрашали, желая изгнать святую оттуда: иногда они вопили на нее, не показываясь ей, иногда же явным образом нападали на нее; когда же Матрона воспевала Псалмы, бесы с ругательствами перебивали ее. Но все таковые бесовские мечтания и привидения святая отгоняла крестным знамением и прилежною к Богу молитвою. Во время пребывания в том идольском капище пищею для преподобной были растущие в окрестностях злаки, а питьем — вода из источника, чудесным образом истекшего ради нее. Однажды она, почувствовав жажду, искала кругом воды и не находила, ибо земля была суха и опалена солнечным зноем. Найдя какой-то маленький и острый камешек, она выкопала им в земле маленькую ямку, — с горсть человека, и, оставив ее, отошла на молитву. На другой день поутру она пришла к тому месту и нашла быстротекущий источник воды; кругом источника выросли вкусные злаки. Это послужило трапезой невесте Христовой, — трапезой, сладчайшей всех трапез царских. Она вкушала те вкусные злаки и пила воду, благодаря Бога, даю́щаго пи́щꙋ всѧ́кой пло́ти^[11], ѿверза́ющаго рꙋ́кꙋ свою̀ и҆ и҆сполнѧ́ющаго всѧ́ко живо́тно бл҃говоле́нїѧ^[12].

Однажды бес принял вид красивой женщины и пришел к преподобной Матроне, с лестию говоря:

— Зачем ты, госпожа моя, избрала себе такой странный образ жизни? Место здесь пустынное, и нет ничего для удовлетворения телесных потребностей. К тому же ты еще молода и лицом красива, боюсь, чтобы кто-нибудь, увидав тебя, не прельстился твоею красотою и не причинил бы тебе насилие, и тогда не будет никого, кто бы помог тебе и освободил бы тебя от рук его. Итак, оставь, госпожа моя, такую жизнь, и иди со мною в город, ибо можешь и в городе жить в безмолвии. Я же найду для твоего жительства дом, какой будет нужен, и ты будешь иметь все необходимое и никто не посмеет тебе сделать неприятность, ибо соседи помогут тебе и избавят тебя от оскорблений.

Слыша такие льстивые слова, святая Матрона поняла, что это — стрелы вражии и тотчас прияла щи́тъ непобѣди́мый — преподо́бїе^[13], и не только сама защитилась от стрел лукавого, но и самого стреляющего уязвила молитвою, как бы мечем, и прогнала. После того бес преобразился в престарелую женщину, из очей которой исходил огонь. Устремившись с гневом на Матрону, женщина эта ухватилась за ноги ее, изрыгая бесстыдные слова и угрозы. Святая же не обращала на нее внимания, но стояла, молясь Богу, — и тотчас бес исчез.

После таковых бесовских нападений Господь посредством некоторого божественного откровения утешил блаженную Матрону и исполнил сердце ее неизреченной духовной радости и небесного утешения; ибо Он ведает, как утешать в скорбях служащих Ему, помогать им в напастях и обращать в радость печаль их, как говорит Давид: по мно́жествꙋ болѣ́зней мои́хъ въ се́рдцѣ мое́мъ, ᲂу҆тѣшє́нїѧ твоѧ̑ возвесели́ша дꙋ́шꙋ мою̀^[14].

И восхотел Господь чрез сию Свою угодницу оказать пользу многим и наставить многих на путь спасения, почему и открыл ее жителям Берита. Она была обретена тремя христианами, которые вечером, проходя мимо того капища, увидали ее молящеюся. Они рассказали об этом другим, и многие начали приходить к ней, желая ее видеть. Прияв от Бога благодатный дар учительства, проповедывала она им Слово Божие и Богодухновенною беседою приносила им большую пользу и наставляла на путь спасения. Пришли к ней и некоторые жены и девицы и, удивившись равноангельскому житию ее, пожелали последовать ее примеру и проводить с нею иноческую жизнь. Сначала пришла к преподобной одна женщина, по имени Софрония, которая, будучи язычницей, любила, однако, воздержание и чистоту и жила, как инокиня, — девственницею, имея при себе и других женщин, последовавших ее образу жизни и учению. Услышав о блаженной Матроне и о строгом житии ее, она пожелала видеть ее и пришла к ней с своими подругами. Святая же Матрона, отверзши богоглаголивые уста свои, начала говорить ей об Едином Истинном Боге и о Единородном Сыне Его, — как Он воплотился от Безмужней и Пречистой Девы, пострадал ради нашего спасения, воскрес, взошел плотию на Небо и приидет судить живых и мертвых. Открыв Софронии многие таинства христианской веры, Матрона обратила и ее и бывших с нею ко Христу. Приняв вскоре от Беритского епископа Крещение, они стали проводить иноческую жизнь вместе с преподобною Матроною в том же самом идольском капище, и из вертепа разбойнического оно сделалось обителью невест Христовых.

После этого одна девица, по имени Евхея, которая была идольской жрицей и соблюдала девство, пришла к преподобной Матроне и, припадши к ногам ее, просила, чтобы она научила ее вере во Христа Иисуса и позволила жить с собою. Святая, довольно поучив девицу божественными словами, воспламенила сердце ее любовию ко Христу и к отречению от мира. В то время наступил там некоторый богомерзкий языческий праздник, и язычники, бывшие в Берите, собрались к своим идолам, чтобы совершить праздник. Не найдя жрицы идолов, которая бы по обычаю языческому вознесла жертвы их, они удивлялись, куда она ушла. Когда же сделалось известным, что она ушла к Матроне, некоторые из них, в особенности родственники той девицы, пошли туда и, найдя Евхею сидящею с Матроною и с умилением слушающею Божественные слова, сказали ей:

— Зачем ты, девица, презрела великих богов и оставила жертвоприношение им? Вот из-за тебя восстал на нас народ, не желая терпеть бесчестие, наносимого богам своим. Итак, иди с нами — совершить ныне празднование!

Девица же не хотела не только слышать слов их, но даже и смотреть на них; но как Мария сидела при ногꙋ̀ і҆и҃сѡвꙋ, так и она сидела пред своею учительницею — преподобной Матроной, которая кротко и с любовию говорила пришедшим:

— Оставьте пребывать с нами сию рабу Истинного Бога, которая прежде была рабою суетных богов ваших, ибо она не может уже иметь общения с вами, так как желает обручиться со Христом.

Пришедшие родственники долго старались отвлечь от Матроны девицу — то ласками, то угрозами, хотели даже взять ее силою, но невидимая сила Божия возбраняла им. Не получив успеха, они сказали:

— Если ты не послушаешь нас и не пойдешь сейчас к нам для совершения праздника богам, то завтра утром мы придем, предадим огню это капище и сожжем всех находящихся в нем, и тебя с ними.

Так пригрозивши, они ушли. Святая же Матрона с бывшими с нею сестрами собрала много дров и хворосту и, обложив кругом капища, послала вслед ушедших язычников сказать им:

— Вот, уже готовы огонь и дрова. Исполните же свое обещание — сожгите нас, дабы нам быть благоуханною жертвою Христу Богу нашему.

Язычники, удивившись мужеству, с которым они были готовы умереть за своего Бога, не знали, что отвечать им, и уже более не приходили к ним.

Между тем преподобная Матрона обратилась к епископу с просьбою прислать к ней пресвитера. Когда пресвитер пришел, она вверила ту девицу его попечению, чтобы он сподобил ее Святаго Крещения и опять привел бы ее к ней, — и пресвитер исполнил немедленно ее волю. Приняв Крещение, девица та добродетельно подвизалась в посте и молитвах с остальными сестрами, которых было при святой Матроне восемь. Все они были подобны мудрым девам, украшающим светильники свои и приготовляющимся в сретение Жениху своему^[15].

Между тем, как преподобная Матрона проводила такой образ жизни, день и ночь работая с сестрами Богу и множество людей обращая к Нему, пришло ей желание снова увидать своего духовного отца — преподобного Вассиана. Она хотела пойти в Константинополь, но мысль, что муж ее Домитиан живет в Константинополе, удерживала Матрону от такого намерения, и она боялась туда идти, чтобы не быть узнанною своим мужем. Вместе с тем она размышляла в себе:

«Не могу я более оставаться здесь, ибо многие приходят ко мне и прославляют меня как добродетельную, и я боюсь тщеславия. К тому же я боюсь, как бы не услыхал обо мне муж мой, ибо вся страна узнала обо мне, и кто-нибудь может сказать ему; а когда он сюда придет и найдет меня, то погубит весь иноческий подвиг мой. Итак, уйду отсюда или в Александрию, или в Антиохию».

Остановившись на этом решении, святая начала прилежно молить Бога, чтобы Он открыл ей, куда ей направиться, где бы она могла жить с большею пользою. Пребывая в молитве об этом, она однажды увидала во сне трех мужей, спорящих из-за нее между собою, так как каждый хотел взять ее в сожительство с собою. Она же отклонялась, говоря:

— Я уже давно бегаю от супружества, а если бы теперь снова пожелала его, то и тогда не быть тому. Однако, кто — вы?

Первый отвечал:

— Я — Александр.

Другой сказал:

— Я — Антиох.

Третий сказал:

— Я — Константин.

Сказав это, они бросили между собою жребий, кто ее возьмет, и пал жребий самому молодому, который назвал себя Константином. Последний хотел взять ее. Матрона от страха проснулась и размышляла о виденном. Истолковала же она свой сон так: «три мужа, — Александр, Антиох и Константин, — суть три города, о которых я думала, — именно: Александрия, Антиохия и Константинополь; жребий же мой, павший на Константина, означает благоизволение Божие, чтобы я шла в Константинополь и увидала отца моего — блаженного Вассиана. Господь, Который руководит мною, силен укрыть меня там, чтобы я не была узнана мужем моим, и а҆́ще пойдꙋ̀ посредѣ̀ сѣ́ни сме́ртныѧ, не ᲂу҆бою́сѧ ѕла̀, ꙗ҆́кѡ ты̀, Господи мой, со мно́ю є҆сѝ^[16]». И собравшись, она хотела уходить. Сестры же, узнав об ее намерении, — что она хочет уйти от них, — не отпускали от себя, восклицая со слезами:

— Зачем ты, мать наша, оставляешь нас, — чад своих, еще недостаточно утвержденных в законе Господнем? Зачем оставляешь молодые в вере отрасли, еще недостаточно водою учения напоенные? Куда ты уходишь, мать наша? На кого оставляешь нас? Или почему не берешь нас с собою?

Преподобная, успокоив их, поведала им волю Божию, открытую ей в видении, — именно, чтобы она шла в Константинополь. И тотчас она послала к епископу, прося его прислать к ней двух диаконисс, опытных в добродетелях и совершенных по жизни, дабы она вручила им то новособранное малое стадо Христово. Епископ исполнил желание ее — прислал ей диаконисс, каких она желала. Поручив им, как некоторое драгоценное сокровище, своих духовных дщерей и преподав им мир, преподобная Матрона ушла от них, взяв с собою только одну сестру — блаженную Софронию. Достигнув моря, она нашла корабль, плывший в Константинополь, и села на него. При попутном ветре они достигли Константинополя, и поспешила Матрона с Софрониею к находившейся вблизи моря церкви святой Ирины. Войдя в церковь, она встретила преждеупомянутого диакона Маркелла, который советовал блаженному Вассиану послать ее в женский монастырь, находящийся в городе Эмесе. Святая Матрона открыла себя тому диакону и подробно рассказала о себе все, — как она была преследуема мужем в Эмесе, в Иерусалиме и на Синае, как жила в Берите, в идольском капище, и собрала сестер, как чрез нее Господь обратил к себе множество людей и почему она предприняла такой путь из Берита в Константинополь, чтобы видеть своего духовного отца — преподобного Вассиана. Маркелл же возвестил преподобному о прибытии Матроны и рассказал ему все, что от нее слышал. Преподобный тотчас приказал Маркеллу найти близ своего монастыря спокойный дом и ввести туда Матрону. Когда это было сделано, преподобный Вассиан увидался с нею, благословил ее и, узнав о трудах ее, радовался таковым ее подвигам и усердной любви к Богу. С того времени преподобная Матрона стала жить в Константинополе без тревоги, так как муж ее уже умер. Преподобный же Вассиан доставлял ей все нужное и привел к ней сестер ее, оставшихся в Берите: по ее просьбе он послал письмо к Беритскому епископу, прося его отпустить инокинь, собранных Матроною, в Константинополь к ней, как к их духовной матери. Вскоре все они прибыли туда и стали подвизаться вместе с преподобною Матроною, служа Богу в праведности и благочестии. Матрона была для всех примером богоугодной жизни: взирая на нее, не только принявшие иночество, но и множество мирян получали пользу. Слава об ее добродетелях распространялась повсюду и прославляем был ради нее Отец Небесный.

Дошел слух о Матроне и до царицы Верины, супруги царствовавшего в то время царя Льва Великого^[17]. Она, услышав о совершенном добродетельном житии преподобной Матроны, пожелала видеть ее и сама пришла к ней. Матрона с честию приняла царицу и устроила ей угощение, какое лишь могло быть у великой и ничего не имеющей постницы. Удивилась царица таковому ее житию, а в особенности тому, что преподобная ничего у нее не просила, хотя та и имела намерение дать ей многие дары. Получив от жития и беседы с блаженною Матроною духовную для себя пользу, царица возвратилась в свои палаты.

Приходили к преподобной и многие недужные и получали здравие: ибо сильна была молитва ее исцелять недуги — не только телесные, но и душевные.

Одна знатная женщина, по имени Евфимия, супруга епарха Анфима, впавшая в тяжкий и неисцелимый недуг, после того как не могла получить помощи от врачей пришла к преподобной Матроне. Взявши руку ее, Евфимия прикладывала к частям болящего своего тела, и от прикосновения руки ее получила совершенное здравие. Видя, что дом, в котором жительствовала преподобная с сестрами, — тесен и к тому же был не ее собственный, Евфимия желала устроить для исцелительницы своей — преподобной Матроны — монастырь просторный и удобный для обитания, — что вскоре и исполнила.

Переселившись из тесного дома в новосозданный монастырь, преподобная собрала еще большее стадо словесных овец — девиц и жен, уневестила их Христу и прилежно заботилась о спасении их.

Вскоре после того преподобная Матрона предузнала скорое свое к Богу отшествие, ибо оно было открыто ей в видении. Ей представилось, будто она ходит по прекраснейшему месту, на котором были насаждены благоплодные деревья, а посреди протекали источники чистых вод; далее расстилалось цветущее поле; множество прекрасных птиц пели там различными приятными голосами; деревья слегка колыхались от тихо веющего ветра; тут же журчали источники, — вообще нельзя было изобразить красоты места того, ибо то был рай Божий. Стояли там честные и благолепные жены, которые показывали блаженной Матроне пресветлую палату, созданную Божиею, а не человеческою рукою, и говорили ей:

— Вот — дом твой, Матрона, для тебя от Бога уготованный. Приди и живи в нем!

Из сего видения преподобная познала, что уже приблизилась кончина ее, и стала готовиться к отшествию, еще усерднее молясь Господу, ради Которого все вменила в ничто. Затем она призвала к себе всех сестер своих и довольно поучала их тому, что нужно для спасения. Преподав им мир, она почила о Господе и от земной обители переселилась в уготованную для нее небесную, которую ранее видела в видении. Так преподобная Матрона скончалась в преклонной и доброй старости^[18]. В мирской жизни она прожила двадцать пять лет, а в иноческой — семьдесят пять; всех же лет ее было сто. А ныне обитает она в вечной жизни, предстоя престолу Животворящей и Нераздельной Троицы — Отца, и Сына, и Святаго Духа, — Единого Бога, Ему же слава во веки. Аминь.

---

Конда́къ прпⷣбной, гла́съ в҃:

За любо́вь гдⷭ҇ню, прпⷣбнаѧ матрѡ́но, поко́ѧ жела́нїе возненави́дѣла є҆сѝ, поще́нїемъ дꙋ́хъ тво́й просвѣти́вши. но твои́ми мл҃твами и҆ проти́вныхъ шата̑нїѧ разорѝ: крѣ́пкѡ бо ѕвѣ́ри побѣди́ла є҆сѝ.

Житие преподобной

Феоктисты

‎а море Эгейском есть остров Парос^[19]. На этом острове был благолепный с виду храм во имя Пресвятой Владычицы нашей Богородицы. Весь тот остров, в том числе и храм, неизвестно — почему, запустел и сделался обиталищем уже не людей, но зверей.

Однажды охотники, жившие на приморской горе, называемой Эввея, сговорились поехать на корабле на тот пустой остров — для ловли зверей, ибо на острове было множество оленей и коз. Доплыв до острова, охотники с оружием своим сошли с корабля и пошли по острову, отыскивая добычу. Между ними был один охотник богобоязливый и пекущийся о своем спасении. Отделившись от своих спутников, он один ходил по пустынному острову, выслеживая зверей и, найдя упомянутый запустелый храм, вошел туда и стал молиться, как умел, ибо был человек простой и неграмотный. Кладя поклоны и молясь, он увидал в земле маленькую ямку и в ней воду, а в воде были намочены зерна растения, называемого илиотропион^[20] (этого растения на том острове росло много), и подумал он про себя: «Здесь есть какой-то раб Божий, питающийся этими семенами». Однако охотник немедленно вышел из храма, спеша догнать своих спутников. Товарищи его пробыли на острове несколько дней, наловили оленей и коз, сколько хотели, и уже с большою добычею возвращались из пустыни на корабль. Тогда вышеупомянутый охотник опять отделился от спутников и вошел в храм помолиться Пречистой Богородице; к тому же он надеялся увидать того, кто намочил в воде подсолнечные зерна. Когда он, стоя посреди храма, молился, то увидал по правую сторону святаго Престола густые сети паутины, а за ними какое-то существо, как бы ветром колеблемое. Желая узнать, что это колеблется за сетями паутины, он подошел и хотел снять паутину, но тотчас услышал голос:

— Стой, человек, не подходи ближе, мне стыдно, так как я — нагая женщина.

Услышав это, охотник испугался и хотел бежать, но от великого страха не мог; ноги его тряслись, волосы на голове его поднялись и сделались острыми, как терние, — и стоял он в ужасе. Придя несколько в себя, он дерзнул спросить:

— Кто ты и как живешь в этой пустыне?

И снова услышал голос, раздававшийся из за сетей паутины:

— Прошу тебя, — брось мне одежду, и когда я прикрою наготу свою, тогда, сколько Господь повелит мне, поведаю тебе о себе.

Сняв с себя верхнюю одежду, охотник положил ее на земле, а сам вышел из храма. Подождав немного, пока жена та оденет его одежду, он снова вошел и увидал ее стоящею на том же месте, на котором была и прежде. Вид ее был очень страшен, так как она имела только подобие человеческое — не было в ней видно живого человека, но вся она была как бы мертвец: кости — покрыты только кожею, волосы — белые, лице — черное, очи — глубоко впавшие, и вообще весь вид ее был как вид лежащего во гробе мертвеца; она едва только дышала и могла лишь тихо говорить. Взглянув на нее, охотник еще больше испугался и, упав на землю, стал просить у жены сей молитвы и благословения. Тогда, обратившись на восток, она подняла руки свои и стала молиться; не мог охотник слышать слов молитвы ее, слышал только тихий голос, возносящийся к Богу. Затем, обратившись к нему, святая сказала:

— Бог да помилует тебя, человек, — скажи мне, чего ради пришел ты в пустыню эту? Какая нужда у тебя на этом пустынном острове, на котором не живет никто? Но так как, думаю, Господь привел тебя сюда ради моего смирения и ты желаешь узнать обо мне, то я все тебе открою.

И начала рассказывать так:

— Отечество мое — Лезвия, родилась я в городе Мефимне^[21], имя мое — Феоктиста, по житию я инокиня, ибо когда я еще в детстве лишилась родителей, то отдана была родственниками в женский монастырь и облечена в иноческий чин. Однажды в праздник Воскресения Христова, когда мне было восемнадцать лет, я пошла с благословением в отстоящее недалеко селение, — чтобы посетить сестру свою, которая жила там с своим мужем, и у нее заночевала. В полночь на страну ту напали арабы, предводителем которых был свирепый Низар. Они пленили все селения, — взяли в плен вместе с другими и меня, и когда наступило утро, посадили нас на свои корабли и отплыли. Проплывши целый день, они пристали на ночь к этому острову, и, высаживая пленников, разглядывали их, определяя цену, какою кто хочет выкупиться. Вместе с другими была выведена и я, и увидав находившийся вблизи луг, повернулась к нему и обратилась в бегство. Пленившие меня гнались за мной и преследовали меня, как, охотники зверя, но пустыня скрыла меня от них, — или лучше сказать, Бог в пустыне покрывал меня Своею благодатию и защищал от рук ловящих, так что они не могли найти и догнать меня. Я убежала во внутреннюю пустыню этого острова и не переставала бежать от страха до тех пор, пока колючими деревьями и терниями, а также острыми камнями не изранила сильно ног своих. Не будучи в состоянии бежать дальше, я, как мертвая, пала на землю и покрылась земля кровию моею, истекавшею из израненных ног. Всю ночь ту я провела в тяжких страданиях, но благодарила Бога, что Он спас меня от руки врагов моих и сохранил неоскверненною. И пришло мне желание — лучше умереть скорее в этой пустыне в чистоте девической, нежели жить среди скверных людей и погубить посвященное Христу девство. Поутру я увидела, что нечестивые разбойники отплыли от острова, и исполнилась радости, освободившись от их рабства, и от великой радости забыла болезнь свою. И вот с того времени доныне я тридцать шесть лет живу на этом острове. Питаюсь же я семенами растущего здесь в изобилии илиотропиона, а более питаюсь Словом Божиим: ибо все Псалмы, песнопения и чтения, которым научилась в своем монастыре, помню доныне, и оными утешаюсь и питаю душу свою. Одежда моя в скором времени обветшала и осталась я нагою, имея покровом только благодать Божию, которая покрывает меня от всех зол.

Поведав это, преподобная дева подняла к Небу руки свои и воздала благодарение Богу за неизреченную милость Его, явленную на ней. Затем, снова обратившись к охотнику, сказала:

— Вот, я все сказала тебе про себя; одного прошу от тебя, что ты и исполни для меня, Господа ради: когда на будущее лето придешь ты охотиться на этот остров (я знаю, что ты непременно придешь, так как на это есть воля Божия), то возьми в чистый сосуд часть Пречистых и Животворящих Христовых Таин и принеси мне сюда, ибо с того времени, как стала жить в этой пустыне, я не сподоблялась причаститься такого дара. Теперь же иди с миром к спутникам своим и о мне не рассказывай.

Охотник обещал исполнить приказание и, поклонившись дивной рабе Христовой, ушел, радуясь и благодаря Бога, что Он явил ему таковое Свое сокровище, сподобил видеть и беседовать и удостоиться молитв и благословения той, которой не был достоин весь мир. Придя к берегу, охотник нашел спутников своих, ожидающих его и сокрушающихся об его замедлении, ибо они думали, что он заблудился в пустыне. Он же не открыл им тайны, которую повелено было ему хранить, — и отплыли они к себе домой. Между тем охотник тот ждал следующего лета, как какого-нибудь наслаждения, желая снова увидать чистую невесту Христову, в пустыне, как бы в чертоге, пребывающую. Когда настало ожидаемое время, он опять сговорился с товарищами своими плыть на остров Парос — для ловли зверей. Пред отъездом на корабль он взял у пресвитера в маленький чистый ковчежец частицу Пречистых и Животворящих Христовых Таин, как повелела ему блаженная Феоктиста, и, с честию сохраняя ту частицу при себе, отплыл. Доплыв до этого острова, он с Божественными Таинами пошел к тому запустелому храму Пресвятой Богородицы, в котором в предыдущем году беседовал с блаженною, но, войдя в тот храм, не нашел святой Феоктисты. И подумал он, что преподобная или ушла в дальнюю пустыню, или же сделала себя невидимою, так как с охотником тем пришли и некоторые другие из его товарищей. В скорби вышел охотник из храма и пошел за своими товарищами. Вскоре он тайно ушел от них и, возвратившись, один пришел ко храму, — и тотчас явилась преподобная Феоктиста на том же самом месте, где и прежде стояла, одетая в ту одежду, которую охотник дал ей в прошлом году. Увидав блаженную, охотник пал на землю и поклонился ей. Она же быстро подошла к нему и со слезами сказала:

— Не делай сего, человек, — ибо ты держишь Божественные Дары; не бесчести Таин Христовых и не опечаливай мою худость, ибо я недостойная женщина.

И взявши охотника за одежду, подняла его с земли. Он же, вынув ковчежец с Божественными Таинами, подал ей^[22]. Преподобная сначала пала на землю пред Божественными Таинами и омочила землю слезами. Затем встав, приняла Святые Дары в свои руки, причастилась и с умилением сказала:

— Ныне отпущаеши рабу Свою, Владыко, ибо видели очи мои спасение мое, и я в руки прияла оставление грехов. Ныне отойду, куда повелит благость Твоя.

Сказав это, она горе́ подняла руки свои и долго стояла, молясь и прославляя Бога. Затем с благословением отпустила охотника к его спутникам.

Пробыв несколько дней в пустыне, охотники наловили много коз и оленей и возвратились на корабль. А тот охотник снова отлучился от них и один пошел ко храму, желая сподобиться от преподобной молитв и благословения на путь. Он подошел к тому месту, где прежде с нею беседовал, и увидал преподобную, лежащую на земле мертвою; руки ее были сложены на персях, святая же душа ее отошла в руце Божии^[23]. Припав к честным мощам ее, охотник лобызал святые ноги ее и омывал их слезами. И недоумевал он, что делать, ибо был очень прост и жизнь свою проводил больше по пустыням, между зверями, нежели в городах между людьми. Не догадался он даже пойти к другим охотникам и рассказать о происшедшем им и вместе с ними с честию похоронить сие святое тело. Выкопав немного земли, сколько можно было поскорее выкопать, он один положил в нее тело преподобной. При сем он дерзнул отделить от того святаго тела руку — себе на благословение, желая ту руку с честию хранить в доме своем. Но хотя сделал это он и с верою, по любви и усердию к преподобной, однако не угодно было дело это Богу, как это видно из последующего рассказа. Отделив руку, он завернул ее в чистый платок и, положив к себе за пазуху, пошел к своим товарищам, бывшим уже на корабле, но ничего им не сказал. Уже было поздно, когда они отплыли от берега и распустив паруса, поплыли, при попутном ветре. И думали все охотники, что корабль их идет быстро, — как летит птица, — так что надеялись рано поутру прибыть к горе Еввейской. Но когда рассвело, они снова оказались на том же месте — при береге острова Пароса, и корабль их стоял недвижим, как будто бы удержанный якорем или же возвращенный назад какою-нибудь рыбою реморою^[24]. На всех напал страх, и все спрашивали друг друга, не согрешил ли кто и чей грех удерживает их, так что корабль не может даже двинуться с места. Тогда охотник, взявший руку преподобной, познав грех свой, вышел из корабля и тайно от товарищей своих пошел ко храму. Приблизившись к мощам преподобной, он приложил святую руку ее к суставу, на свое место и, немного помолившись, возвратился к товарищам. Когда он вошел на корабль, последний тотчас двинулся с своего места и поплыл без всякого препятствия, и все обрадовались. Когда же корабль быстро плыл и был уже близко к Еввее, охотник тот начал рассказывать товарищам своим все, что с ним случилось: о том, как прошлым летом он обрел преподобную Феоктисту, а нынешним летом принес ей Божественные Дары и как, по смерти святой, взял руку ее и по этой причине они всю ночь были удерживаемы. Те, выслушав обо всем случившемся, пришли в умиление, но на охотника стали сильно роптать и гневаться, что он не сказал им об этом тогда, когда они были еще на острове том, «дабы, — говорили они, — и мы могли сподобиться благословения угодницы Божией». Повернувши назад корабль, они с большою поспешностию опять поплыли в Парос и, достигнув острова, все вместе пошли ко храму. Со страхом войдя в него, они подошли к тому месту, где положено было честно́е тело преподобной; место они нашли, а тела не нашли, — видели только отпечаток лежащего на земле тела, так как ясно изобразились следы, где лежала голова и где — ноги. Все они очень удивились и недоумевали, куда скрылась преподобная. Некоторые из них говорили, что она воскресла, другие же говорили, что это едва ли возможно прежде всеобщего воскресения, но скорее руками Ангелов она перенесена куда-нибудь на другое место и погребена, как некогда святая мученица Екатерина. Впрочем, они разошлись по всему острову — искать, не найдут ли ее или живою — воскресшею, или же мертвою, перенесенною на другое место. Будучи простецами и неведущими, они хотели постигнуть тайны Божии, которые никому не ведомы. Тщательно везде поискав ее и не найдя, они воротились в храм и со умилением лобзали место, на котором лежало тело преподобной. Помолившись, они возвратились назад домой и поведали людям все о преподобной Феоктисте, и все удивлялись и прославляли Бога, дивного во святых Своих, Ему же слава во веки. Аминь.

Житие преподобного

Иоанна Колова

‎евятого ноября Православная Церковь ублажает преподобного Иоанна Колова^[25]. Такое название преподобный Иоанн получил за свой малый рост^[26]. Еще в юных летах он оставил мир и ушел с братом своим Даниилом в Скитскую Египетскую пустыню^[27]. Сначала он и брат его Даниил жили среди подвигов в полном уединении, но потом он сознал, что при его пылком и страстном характере строгое подвижничество может быть осуществлено лишь при строгом руководстве других более опытных подвижников — старцев. К такому сознанию необходимости для себя строгого и опытного руководителя он был приведен следующим событием вскоре же после его прихода с братом в пустыню. Однажды он совершенно неожиданно сказал своему брату-сподвижнику:

— Не хочу я более ни о чем заботиться, я хочу жить в пустыне без печали, как Ангел.

Сказав это, он снял с себя свои одежды и вышел из кельи. Ночью случился большой мороз: обнаженный Иоанн долго боролся со стужею, наконец, будучи не в силах более переносить ее, решился возвратиться обратно в свою келью.

— Кто здесь, — раздался из нее голос Даниила, когда замерзающий Иоанн постучался в дверь.

— Я, брат твой, — я не могу более переносить мороза и возвратился сюда, чтобы послужить тебе, — отвечал ему Иоанн.

— Уйди, демон, — возразил Даниил, — и не соблазняй меня; — Ангел о теле своем не заботится и пищи не требует.

Тут понял преподобный Иоанн, что слишком понадеялся на свои еще неокрепшие в борьбе со страданиями и искушениями силы, понял свою ошибку и горько зарыдал о ней. Тогда Даниил отворил пред ним двери кельи и сказал:

— Брат мой, так как ты имеешь плоть, то и должен страдать ради одежды и плоти.

После такого вразумления он вскоре оставил Даниила и отправился к некоему старцу Пимену^[28]. Он желал воспитать в себе твердую волю, готовую на всякие подвиги, никогда не оставляющую раз избранный путь, между тем преподобный Пимен и был известен именно твердостию и непреклонностию своей воли. Отречение преподобного Пимена от мира было так беспредельно, что он отказался от свидания даже с своею матерью, пришедшею в скит навестить его. К такому-то старцу с твердым характером и направился еще неустановившийся окончательно в неуклонном следовании избираемым подвигам, нетерпеливый, страстный и пылкий Иоанн. Придя к нему, Иоанн дал обещание повиноваться ему во всем, чего бы только тот от него ни потребовал. Преподобный Пимен, желая испытать его терпение, заставил его поливать совершенно сухое дерево, и он три года трудился над поливкою этого дерева, хотя оно уже настолько было сухо, что труд его для всех должен был казаться совершенно напрасным. Но на самом деле труд и терпение преподобного Иоанна не остались напрасными: спустя три года иссохшее дерево покрылось пышною зеленью и дало обильные плоды. От всех бывших свидетелями чуда дерево то было названо древом послушания^[29]. Придя к преподобному Пимену с пылкою душою, преподобный Иоанн приобрел у него кротость и смирение агнца. Раз сказал ему один брат:

— У тебя злое сердце.

— Это правда, — с кротостию отвечал ему Иоанн, — и даже более злое, чем ты думаешь.

Так умел он кротко переносить обиды.

Живя сначала под чужим руководством, преподобный Иоанн впоследствии и сам приобрел способность мудро руководить другими. Господь судил ему быть руководителем и наставником преподобного Арсения Великого, впоследствии так же, как и он, прославившегося великими подвигами^[30]. Этот Арсений, патриций^[31] по происхождению, прибыл в пустыню прямо от императорского двора, где он был наставником детей императора Феодосия Великого: Гонория и Аркадия. Оставив двор, где его окружали великие почести, он, будучи сравнительно еще молодым (ему было тогда около сорока лет), но уже духовно опытным подвижником, решил для продолжения своего духовного развития и дальнейшего совершенствования отдать свою волю в безусловное распоряжение преподобного Иоанна. Некоторым из братий на первых порах казалось странным, что муж столь высокообразованный и столь знатного происхождения пришел для своего дальнейшего просвещения к простым и неученым старцам. Один из братий не мог скрыть своего любопытства и спросил его однажды:

— Как это ты, изучивший греческие и римские науки, просишь наставления у простого и непросвещенного старца?

— Правда, что я владею научным образованием, — отвечал Арсений, — но я не знаю даже азбуки того, что знает этот простой и неученый человек, потому что (пояснил он) смирение есть начало всех добродетелей, как азбука — начало книжного бытия.

Так ценил он смирение, процветавшее в обители некогда пылкого и горделивого Иоанна. Лишь после нескольких лет совместной подвижнической жизни, когда Арсений услышал таинственный голос, призывавший его бежать от людей и пребывать в молчании, потому что «молчание есть корень безгрешности», преподобный Иоанн благословил его оставить сожительство и предаться полному уединению и безмолвию в пустыне. Но сильная любовь к своему смиренному наставнику и всем его ученикам заставляли его не раз оставлять свое пустынное уединение и вновь возвращаться на некоторое время в обитель.

Ревнуя о своем спасении, преподобный Иоанн с равным же усердием заботился и о спасении других. В городе Александрии в его время жила некая девица Таисия. Воспитанная благочестивыми родителями, она по смерти их все доставшееся ей состояние употребила на дела благотворительности. Скитские старцы, среди которых жил преподобный Иоанн, приходя в город, не раз встречали для себя приют в ее доме. И вдруг до старцев дошли слухи, что Таисия давно уже прожила свое состояние и теперь, будучи не в силах бороться с бедностию, обратила свою красоту и молодость в источник средств для своего содержания. Сильно скорбели старцы, узнав о таком падении добродетельной Таисии, и решили наконец сделать попытку к отвлечению сироты от ее погибельного заблуждения. Это трудное дело они решили возложить на преподобного Иоанна.

— Бог дал тебе мудрость, — обратились они к нему, — между тем до нас дошли слухи, что столько благотворившая нам сестра Таисия живет очень дурно. Потрудись, авва, побывай у ней и поговори с нею, не придет ли она после твоих речей в себя.

Помолился преподобный Иоанн и вскоре же отправился в путь. Он знал, что медлить в таком деле нельзя. С каждым часом Таисия могла опускаться в глубину все большего и большего падения. Вот он и пред домом Таисии, но теперь уже вход в него для старцев закрыт. Как раньше в него входили все, желавшие что либо вынести из него на нужды свои, так теперь, наоборот, входили в него только те, которые несли с собою деньги и сокровища. Старец кротко обратился к прислужнице с просьбою доложить госпоже о его приходе. Но при перемене в настроенности госпожи произошла перемена и в ее прислужницах. Грубая служанка, зная, что у смиренного старца ничего не может быть общего с ее госпожою, отвечала сильною бранью на его просьбу. С кротостию принял ее брань преподобный старец и вновь повторил свою просьбу только с таким добавлением:

— Скажи еще госпоже твоей, что я могу достать ей драгоценные вещи.

Тогда прислужница решилась доложить о нем госпоже.

— Пусть войдет, — сказала Таисия, — иноки ходят по берегам моря, и им иногда действительно попадаются драгоценные раковины и каменья.

Вошел преподобный Иоанн к Таисии, сел около нее, вздохнул тяжело и заплакал.

— О чем ты плачешь? — удивилась Таисия.

— Что отвратило тебя от Иисуса Христа, Жениха Бессмертного? Зачем ты забыла о Его чертоге и грязнишь себя нечистыми делами? — спросил ее преподобный.

И вдруг вспомнился несчастной женщине давно забытый ею Христос, любить Которого в детстве учили ее покойные ее родители. Слова старца Божия, как огонь, сожгли все плевелы, заглушившие добрые семена, давно посеянные в ее сердце. Искреннее раскаяние быстро охватило и потрясло все ее существо.

— Отец! Отец! Скажи мне: есть ли прощение для подобных мне? — воскликнула она в страшном исступлении.

— Есть, — отвечал старец, — Спаситель всегда ждет и прощает тех, кто истинно раскаивается. Покайся — и возрадуются о тебе все Ангелы на Небесах!

— Веди же, веди меня прочь от этого места, веди куда хочешь, только укажи мне место удобное для покаяния, — просила старца Таисия.

Она ушла с ним из своего оскверненного грехами многих дней дома, не сделав решительно никаких распоряжений относительно своего незаконно нажитого состояния. Она вся горела пламенным желанием никогда не вступать более на избранный было ею скользкий и беспечный путь жизни. Дивился преподобный Иоанн чудному действию Божией благодати, и, прославляя Всемогущего и Милосердого Господа, вел свою спутницу все далее и далее в пустынные места, вдаль от греховного города, где она едва не погубила себя. Настала ночь. Утомленной путнице преподобный сделал из песку изголовье и сказал: «Отдохни теперь». Перекрестив ее, он отошел от нее и после обычных вечерних молитв предался и сам ночному отдыху. И видит во сне старец то место, где он оставил Таисию: окружено оно необычайным сиянием, восходящим до самых Небес; и вот, небесный Ангел среди этого сияния возносит ее истерзанную душу к самому Господу. Как только пробудился старец от сна, тотчас же поспешил к тому месту, где оставил Таисию, и, достигнув его, действительно, нашел ее уже мертвою.

— Один час искреннего покаяния грешницы удовлетворил Милосердого Судию и возвратил заблуждшееся дитя к ее Любвеобильному Отцу, — изрек преподобный и, пробыв до рассвета в молитвах, утром похоронил тело блаженной Таисии. Возвратившись в обитель, он великую радость доставил всем инокам своим рассказом о чудном раскаянии и прославлении известной им всем Таисии^[32].

Преподобный Иоанн Колов известен еще как и писатель. Помимо многих изречений его, записанных другими иноками, от него осталось подробное и прекрасное описание житие преподобного Паисия^[33], составленное им, как он сам выражается «для общей пользы». Этого Паисия, совратившегося с доброго пути, преподобный Иоанн успел так убедить, что тот, внезапно и безвозвратно отступившись от всего своего состояния, провел остальную свою жизнь в покаянии в дикой пустыне. Передав в житии о многих чудесах, совершенных преподобным Паисием, преподобный Иоанн счел нужным сделать от себя такое замечание:

«Да не усомнятся, слыша о нем славное и сверхъестественное, и да не подумают, что я что-либо прибавил от себя для большей чести любезного мне отца. Он выше всякой человеческой чести и не требует от низших хваления, ибо похваляем в высших от святых Ангелов. Я рассказываю для пользы слушающих и желающих подражать его добродетелям; я передаю только то, что видел своими глазами и слышал своими ушами».

Это краткое замечание хорошо выясняет личность преподобного Иоанна как писателя.

Время блаженной кончины преподобного Иоанна в точности не установлено. Приблизительно относят то к 422-му году, то к 430-му. Что касается места, где она совершилась, то им была пустыня близ Кольцума, или нынешнего Суэца. Святые мощи его находятся в церкви св. мученика Мины в Египте. Имя его, как древнего подвижника благочестия, известно и за пределами Православной Церкви.

Память святых мучеников

Онисифора и Порфирия

‎вятые мученики Онисифор и Порфирий жили в царствование Римского императора Диоклетиана. Во время жестокого гонения, воздвигнутого этим нечестивым царем на христиан, и они сподобились претерпеть за Христа тяжкие мучения. Их подвергнули бесчеловечному биению по всему телу и многоразличным, страшным истязаниям. После того мучители положили страстотерпцев Христовых на длинные сковороды и, разведши огонь, жгли их. Наконец, их привязали к свирепым, диким коням. Влачимые ими по каменистой и неровной почве, святые мученики были совершенно растерзаны и в таких мучениях предали души свои Богу. Верующие ночью тайно собрали останки их и с честию погребли в селении Пангианском, где от них стали истекать многоразличные чудеса и исцеления, во славу дивного во святых Своих Бога в Троице славимого^[34].

---

Конда́къ мч҃нкѡвъ, гла́съ в҃:

Мч҃нкъ дво́ица пострада́вше крѣ́пкѡ, вра́жїю горды́ню на зе́млю низложи́ста, ѡ҆зари́вшесѧ бл҃года́тїю несозда́нныѧ трⷪ҇цы, сла́внїи ѻ҆нїсі́форе и҆ порфѵ́рїе, моли́тесѧ непреста́ннѡ ѡ҆ всѣ́хъ на́съ.

Память преподобных

Евстолии и Сосипатры

‎вятая Евстолия, дочь благочестивых родителей, проживала в Риме при царе Маврикии^[35]. С самого юного возраста она соблюдала чистоту, пребывала в посте и бодрствовании. Пришедши в возраст, она так возлюбила благочестие, что оставила Рим и удалилась в Константинополь, где и посвятила себя подвигам иноческой жизни в одном из монастырей.

Однажды Сосипатра, дочь императора Маврикия, отправилась в Влахернскую церковь Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии^[36]. Здесь она встретила Евстолию, слава о добродетельной жизни которой уже распространилась в городе. Тогда Сосипатра стала просить блаженную Евстолию, чтобы она сделалась для нее духовною матерью и хранительницею ее тела. Евстолия согласилась, и тогда Сосипатра приняла иноческий чин, упражняясь в трудах и подвигах. Она выпросила у своего отца удобное место, и там, построивши церковный дом, поселилась вместе со святой Евстолией. С течением времени некоторые благочестивые девицы стали просить их, чтобы они позволили проходить вместе с ними многотрудное иноческое житие — приняли их в свой дом. Святые жены не отказали им в их желании. После многих лет подвигов блаженная Евстолия, наставив многих на путь спасения, отошла ко Господу, оставивши преемницею себе блаженную царевну Сосипатру. Блаженная Сосипатра управляла монастырем по примеру своей духовной матери и, достигнувши совершенства в добродетельной жизни, с миром отошла ко Господу, Которого возлюбила и ради Которого восприяла такую многотрудную жизнь^[37].

Память святаго мученика

Антония

‎вятый Антоний происходил из Сирии и был по ремеслу каменщик. Сожалея о язычниках, приносящих в своих храмах жертвоприношения, святый умолял их отступить от такового нечестия. Когда они не послушали его, он ушел в одно пустынное место. Здесь он встретил некоего отшельника, по имени Тимофея, и с ним прожил два года. Укрепленный его молитвами, он снова отправился к заблуждающемуся народу, в свой город, чтобы направить его на путь истины. Пришел он в свой город тогда, когда жители справляли праздник своим бесам. Он вошел в храм их и сокрушил идолов, за что и подвергся различным мучениям и принужден был выйти из города. Тогда он отправился в Апамею Сирийскую^[38] и там упросил епископа, чтобы тот позволил построить церковь во имя Святой Троицы. Когда он начал постройку храма, узнали об этом жители его города и, ночью пришедши, рассекли его мечами на части. Так он предал дух свой Богу.

Память святаго мученика

Александра Солунского

‎вятый Александр претерпел суровые мучения при царе Максимиане^[39]. Исповедавши себя христианином, он был схвачен и принуждаем принести жертву идолам. Он же не только не покорился, но, исполнившись большею ревностию по Боге, ниспровергнул жертвенник с жертвою. Разгневанный Максимиан приказал отсечь ему голову. Палач, взяв меч, вдруг остановился.

— Что же ты стоишь, — сказал ему царь, — и не исполняешь приказаний?

— Я, — отвечал тот, — вижу видение и недоумеваю, что оно может означать.

Тогда святый выпросил себе час для молитвы. Совершив усердную молитву, он был обезглавлен. Увидав, что его душе предшествует Ангел, царь позволил христианам погребсти тело святаго в городе Солуни.

---

1. Перга — город в Памфилии в южной части Малой Азии, на правом берегу Кестра с знаменитым в древности храмом языческой греко-римской богини Артемиды; в позднейшую римскую эпоху Перга была административным центром провинции. В настоящее время на этом месте находится турецкий город Бергамо.
2. Псал. 83, ст. 11.
3. Псал. 36, ст. 23.
4. Псал. 142, ст. 8.
5. Еванг. от Матф., гл. 16, ст. 24.
6. Память его совершается 10-го октября.
7. Еванг. от Луки, гл. 13, ст. 20—21.
8. По словам Апостола Павла: «всѧ́ка жена̀ мл҃твꙋ дѣ́ющаѧ и҆лѝ прⷪ҇ро́чествꙋющаѧ ѿкрове́нною главо́ю, срамлѧ́етъ главꙋ̀ свою̀» (1 Посл. к Кор., гл. 11, ст. 5).
9. Очевидно, здесь рассказывается о втором обре́тении честны́я главы Предтечи, которое относится к 452 году.
10. Берит — древнейший приморский город на Финикийском берегу Малой Азии.
11. Псал. 135, ст. 25.
12. Псал. 144, ст. 16.
13. Кн. Премудр. Солом., гл. 5, ст. 19.
14. Псал. 93, ст. 19.
15. В притче Христовой о десяти женах. Еванг. от Матф., гл. 25, ст. 1.
16. Псал. 22, ст. 4.
17. Св. Лев I (Великий) — Византийский император, царств. с 457 по 474 г.
18. Преп. Матрона скончалась в 492 г.
19. Эгейское море — ныне Архипелаг. Парос — один из крупных Кикладских островов на Архипелаге.
20. Илиотропион — подсолнечник.
21. Лезвия — Лесбос, — остров на Эгейском море, на Мизийском берегу, впоследствии названный по имени главного города Митиленой. На северной стороне острова находится город Мефимна, ныне Моливон, с обширными гаванями, пришедший в упадок еще во времена Пелопонесской войны (406 г. до Р. Хр.).
22. К рассказу об этом св. Димитрий Ростовский присоединяет следующее замечание. «В настоящее время некоторые из христиан удивляются, что Божественные Таины были вручены тому охотнику нести их в пустыню и что он, мирянин и непосвященный, дерзнул носить оные Таины, которые подобает носить одним только иереям. Но пусть они не удивляются этому — таков был обычай первенствующей Церкви: в то время и непосвященным дозволялось брать в руки Божественное Причастие и носить с собою и в отстоящие далеко от церкви домы, и в дальний путь… Но потом святые отцы запретили непосвященным принимать в руки и выносить из церкви Тело Христово, а в особенности запретил это св. Иоанн Златоуст и запретил по следующей причине. Во время его патриаршества в Константинополе некоторая знатная женщина, принявши в церкви часть пречистого Тела Христова, принесла оное домой и смешала с каким-то снадобьем для волхвования. Узнав об этом, св. Златоуст с того времени повелел по всем церквам, чтобы части Тела Христова не влагались в руки, но чтобы вместе с Божественною, под видом вина, Кровию преподавались посредством лжицы в уста. До этого времени в Церкви лжицы не употреблялось, но части Тела Христова полагались прямо в руки христианам, а св. Кровь подавалась из чаши. С этого же времени, по повелению св. Златоуста, Божественное причастие стало преподаваться посредством лжицы и дозволено носить его только посвященным, а непосвященным не позволено никоим образом касаться, дабы не было какого-либо бесчестия Святым Таинам».
23. Преп. Феоктиста † 881 г. после З5-летних подвигов на о. Паросе.
24. Рыба эта называется реморою (от глагола removeo — двигаю обратно, задерживаю), потому что она, собираясь около корабля большими стаями, задерживает ход корабля.
25. Преп. Иоанн Колов подвизался в первой половине V-го века.
26. Колов (κόλοβος), в переводе с греческого: малорослый.
27. Скитская Египетская пустыня, именовавшаяся также просто «Скитом» находилась на расстоянии дневного пути (25—30 верст) от горы Нитрийской, в северо-западной части Египта. Это была безводная, каменистая пустыня, излюбленное место Египетских пустынников, прославившееся аскетическими подвигами спасавшихся в ней иноков. От сей местности впоследствии получили наименование скита и другие иноческие пустынные обители, в коих ревностнейшие иноки селились для строжайшего уединения и ненарушимого безмолвия в Боге Едином.
28. Память преподобного Пимена Великого 27 августа.
29. Это дерево видел современник Иоанна в 402 году.
30. Память преподобного Арсения Великого — 17 мая.
31. Высшее сословие в Римской империи, соответствующее нашему родовитому дворянству, называлось патрициями.
32. Православная церковь, именуя ее Таисиею Младшею, вспоминает блаженную кончину ее 10 мая.
33. Память его — 19 июня.
34. Святые мученики Онисифор и Порфирий пострадали в начале IV столетия. Селение Пангианское, иначе Панкеан, лежало в Македонии, около горы Пангей, от которого и получило свое наименование. О пребывании святых мощей их в этом селении и об истекавших от них чудесах есть упоминание в 9-ой песни канона, составленного Иосифом Песнописцем (тропарь 3-й).
35. Маврикий царствовал с 582 по 602 г.
36. Блаженная Сосипатра уже прежде того начала приучать себя к евангельской жизни. Тетка ее Дамиана была игумениею Иерусалимской обители и потом жила затворницей. Сосипатра путешествовала в Иерусалим для поклонение Святым местам его и год прожила у тетки, выслушивая уроки ее о духовной жизни. «В одно время, — говорит блаженная Дамиана (см. «Луг духовный» Иоанна Мосха), — пришла в святый город племянница моя, дочь императора Маврикия и провела целый год здесь. Однажды, взяв ее с собою, пошли мы к св. Косме и Дамиану. Стоя в храме, говорю я племяннице: «Смотри, госпожа, когда придет старица и будет давать тебе два нумула (полушка), возьми их, не гордись». Она со вздохом сказала: «Как это приму я?» Я сказала ей: «Прими, эта жена — велика пред Богом. Каждую неделю она раздает свои нумулы находящимся в храме. Прими лепты; приняв, отдай ты другому; только не отвергай усердия старицы».
37. Кончина св. Евстолии относится к 610 г., св. Сосипатры — к 625 г.
38. Апамея Сирийская находилась в юго-западной Сирии, при самой большой реке Сирии Оронте. Апамея в древности была главным городом области Сирии Апамены и получила свое наименование по Апаме, жене Селевка I, правителя Сирии.
39. В начале IV в.