Хотѣлъ бы видѣть я свободнымъ армянина,
Чтобъ отъ души онъ могъ судьбу благословить,
Чтобъ былъ богатъ, ученъ, забылъ свою кручину,
Но только бъ не пришлось мнѣ жертвы приносить.
5 Чтобъ сдѣлались навѣкъ свободны всѣ армяне;
Какъ жизнь тогда для насъ была бы хороша!
И чтобъ землей своей владѣли бы крестьяне,
Но только пусть съ меня не просятъ ни гроша!
О, какъ бы я хотѣлъ, чтобъ начали армяне 10 Наукамъ, грамотѣ учить дѣтей своихъ!
Учеными тогда всѣ стали бы граждане,
Но только отъ листовъ избавьте подписныхъ.
О какъ бы я хотѣлъ, чтобъ юноши учились,
Шли въ академіи, въ предѣлы дальнихъ странъ, 15 Чтобы армянки всѣ въ Швейцарію стремились,
Въ покоѣ только бы остался мой карманъ.
Чтобъ завелись у насъ и университеты,
Имѣла бъ много школъ родимая земля,
И библіотеки, театры и газеты,— 20 Лишь мнѣ бы не пришлось затратить ни рубля!
Чтобы зейтунецъ нашъ (хоть волею Зевеса),
И бомбы, и шаспо̀[1], и штуцеръ получилъ.
О, какъ разбилъ бы онъ и курда, и черкеса!…
Лишь только бъ у меня онъ денегъ не просилъ.
25 Когда жь Арменія (ужъ это будетъ чудо!)
Заблещетъ славою, отъ бѣдъ освободясь,
Сознайтесь, господа, вѣдь было бы не худо,
Когда бъ въ Арменіи я былъ глава и князь!
Пѣвецъ гражданской скорби — М: Т-во «Печатня С. П. Яковлева», 1904.