Какъ картинка изъ книжки старинной,
Услаждавшей мои вечера,
Изумрудные эти равнины
И раскидистыхъ пальмъ вѣера.
И каналы, каналы, каналы,
Что несутся вдоль глиняныхъ стенъ,
Орошая Дамьетскія скалы
Розоватыми брызгами пѣнъ.
И такіе смѣшные верблюды,
Съ тѣломъ рыбъ и съ головками змѣй,
Какъ огромные, древнія чуда
Изъ глубинъ пышноцвѣтныхъ морей.
Вотъ какимъ ты увидишь Египетъ
Въ часъ божественный трижды, когда
Солнцемъ день человѣческій выпитъ
И, колдуя, дымится вода.
Къ отдаленнымъ платанамъ цвѣтущимъ
Ты приходишь, какъ шелъ до тебя
Здѣсь мудрецъ, говоря съ Присносущимъ,
Птицъ и звѣзды навѣкъ полюбя.
То вода ли шумитъ безмятежно
Между мельничныхъ тяжкихъ колесъ,
Или Аписъ мычитъ бѣлоснѣжный,
Окровавленный цѣпью изъ розъ?
Это взоръ благосклонный Изиды
Иль мерцанье встающей луны?
Но опомнись! Растутъ пирамиды
Предъ тобою, черны и страшны.
На сѣдые отъ мха ихъ уступы
Ночевать прилетаютъ орлы,
А въ глубинахъ покоятся трупы,
Незнакомые съ тлѣньемъ, средь мглы.
Сфинксъ улегся на стражѣ святыни
И съ улыбкой глядитъ съ высоты,
Ожидая гостей изъ пустыни,
О которыхъ не вѣдаешь ты.
Но, Египта властитель единый,
Ужъ колышется Нильскій разливъ
Надъ чертогами Елефантины,
Надъ садами Мемфиса и Ѳивъ.
Тамъ, взглянувъ на пустынную рѣку,
Ты воскликнешь: „вѣдь это же сонъ!
Не прикованъ я къ нашему вѣку,
Если вижу сквозь бездну временъ.
„Исполняя царевы велѣнья,
Не при мнѣ ли нагіе рабы
По пустынямъ таскали каменья,
Воздвигали вотъ эти столбы?
„И столѣтья затѣмъ, не при мнѣ ли
Хороводы танцующихъ жрицъ
Крокодилу хваленія пѣли,
Передъ Ибисомъ падали ницъ?
„И томясь по Антоніи миломъ,
Поднимая большіе глаза,
Клеопатра считала надъ Ниломъ
Пробѣгающіе паруса“.
Но довольно! Ужели ты хочешь
Вѣчно жить средь минувшихъ отрадъ?
И не радъ ты сегодняшней ночи
И сегодняшнимъ травамъ не радъ?
Не обломокъ старинного крипта,
Подъ твоей зазвенѣвшій ногой,
Есть другая душа у Египта
И торжественный праздникъ другой.
Точно дивная Фата-Моргана,
Виденъ городъ у ночи въ плѣну,
Надъ мечетью султана Гассана
Минаретъ протыкаетъ луну.
На прохладныхъ открытыхъ террасахъ
Чешутъ женщины золото косъ,
Угощаютъ подругъ темноглазыхъ
Имбиремъ и вареньемъ изъ розъ.
Шейхи молятся, строги и хмуры,
И лежитъ передъ ними Коранъ,
Гдѣ персидскія миніатюры —
Словно бабочки сказочныхъ странъ.
А поэты скандируютъ строфы,
Развалившись на мягкой софѣ,
Предъ кальяномъ и огненнымъ кофе,
Вечерами въ прохладныхъ кафе.
Здѣсь недаромъ страна сотворила
Поговорку, прошедшую миръ:
— Кто испробовалъ воду изъ Нила,
Будетъ вѣчно стремиться въ Каиръ. —
Пусть хозяева здѣсь — англичане,
Пьютъ вино и играютъ въ футболъ,
И Хедива въ высокомъ Диванѣ
Ужъ не властенъ святой произволъ!
Пусть! Но истинный царь надъ страною
Не арабъ и не белый, а тотъ,
Кто съ сохою или съ бороною
Черныхъ буйволовъ въ полѣ ведетъ.
Хоть ютится онъ въ домѣ изъ ила,
Умираетъ, какъ звѣри въ лѣсахъ,
Онъ любимецъ священного Нила
И его современникъ — феллахъ.
Для него ежегодно разливы
Этихъ рыжихъ всклокоченныхъ водъ
Затопляютъ богатые нивы,
Гдѣ тройную онъ жатву беретъ.
И его ограждаютъ пороги
Полосой острогрудыхъ камней
Отъ нежданной полночной тревоги,
Отъ короткихъ нубійскихъ мечей.
А вѣдь знаетъ и коршунъ безсонный:
Вся страна — это только рѣка,
Окаймленная рамкой зеленой
И другой, золотой, изъ песка.
Если аистъ задумчивый близко
Поселится на полѣ твоемъ,
Напиши по-англійски записку
И ему привяжи подъ крыломъ.
И весной на листѣ евкалипта,
Если аистъ вернется назадъ,
Ты получишь привѣтъ изъ Египта
Отъ веселыхъ фелашскихъ ребятъ.
См. также одноимённые страницы.