Возлияние (נםך) — храмовой обряд, составлявший один из элементов культа жертвоприношений и состоявший в том, что священник лил на алтарь известное количество некоторых напитков. В глубокой древности В. представляло самостоятельную форму жертвенного культа, для чего пользовались вином и елеем. Яков, напр., возлил масло на камень, который он воздвиг в Бет-Эле (Бытие, 25, 18); в другой раз тот же Яков возлил на памятник вино и масло (Быт., 35, 14). В. было весьма распространено и в языческих культах, особенно в культе так назыв. «небесной царицы», השמים מלכת, имевшей поклонников и среди евреев, против чего пришлось особенно бороться пророку Иеремии (Иер., 7, 18; 44, 17). В раннем периоде пророков, которые с самого начала относились отрицательно к жертвенному культу вообще, заметна некоторая тенденция пользоваться для В. водою в виде самостоятельной символической жертвы Богу; так, напр., Самуил, очистив народ от идолопоклонства, собрал его в Мицпате, где «черпали воду и возливали ее пред Богом», сопровождая это действие покаянной молитвой (I кн. Сам., 7, 6), и только по настоянию народа, считавшего эту жертву, по-видимому, недостаточной для умилостивления Бога, Самуил принес молодого агнца во всесожжение (там же, 9). Подобную же жертву принес и царь Давид в Бет-Лехеме (II кн. Сам., 23, 16). Моисеев закон знает только возлияние вина, и то не как самостоятельную форму культа, a как придаточный элемент к принесению животных в жертву. В эпоху второго храма законоучителями введено было также В. воды, как элемент храмового богослужения.
1) Возлияние вина, נםך שחר, как элемент культа, является в Моисеевом законе лишь в связи с «хлебной жертвой» (Mincha) и вместе с нею обыкновенно сопровождает только общественное жертвоприношение, עולת צנור: таковы ежедневные, תמיד, утренние и вечерние жертвы и прибавочные, מיםף, по субботам, праздникам и в новолуния (Исх., 29, 40; Числ., 28, 7). Из частных жертв В. сопровождает только назорейскую «мирную жертву» и всякую жертву по «обету» (Числ., 6, 17; 15, 5—10); талмудическая традиция требует В. и для жертвы «всесожжения», приносимой родильницей после выздоровления (Лев., 12, 6). — Количество вина, употребляемого для В., зависит от рода животного, принесенного в жертву: целый «гин» הין (1 гин = 12 логам; 1 лог — емкости 6 куриных яиц) за быка, 1/3, гина для барана и 1/4 гина за агнца. Употребляемое для В. вино называется «шекар», שכר (по-греч. Sikera), т. е. крепкое, старое вино. В Мишне (Менах., VIII, 6—7) приводятся названия местностей Палестины, доставлявших для В. первый сорт (альфа) вина или, при недостаче его, второй сорт; там же даются указания, как держать вино для того, чтобы оно сохранило свой аромат. — Что касается самого ритуала, то, по словам Иосифа Флавия, вино при В. разливалось прямо вокруг стен алтаря («Древн.», III, 9, § 4). По сообщению же Мишны, на верхней площади алтаря y юго-западного угла были приделаны две серебряные воронкообразные чаши, канюли которых открывались в «шитин»: это был канал, направлявшийся от вершины алтаря к его основанию и продолжавшийся вниз до глубокой пещеры, находившейся в материке Храмовой горы (ср. комм. Tiferet Jsrael к M. Мидд., III, 2 и объяснения «Zurath ha-Misbeach» к чертежу алтаря). Из этих двух чаш одна служила приемником при возлиянии вина, другая — при В. воды (Сукк., IV, 9).
2) Возлияние воды. — Этот обряд, введенный в культ только в эпоху второго храма, совершался с большой торжественностью в дни праздника Кущей. В Моисеевом законе на него нет ни малейшего намека; в Мишне же и Тосефте находится подробное описание как ритуала, так и сопровождавшего его народного торжества, носившего специальное название «веселого праздника водочерпания» (שמחת נית השאנה). — Золотой кувшин емкостью в три лога первосвященник наполнял из Силоамского источника, находившегося в долине, под горою Мория. Когда он, сопровождаемый толпою, достигал т. наз. «Водяных» ворот храма (שער המים), раздавались трубные звуки левитов, возвещавшие народу ο начале обряда. Первосвященник поднимался по лестнице, которая вела к верхней площади алтаря и, обратясь налево, совершал В. в одну из двух находившихся там чаш. При этом народ кричал первосвященнику: «Подними руки!» (чтобы видно было, что он льет воду на алтарь, а не мимо), «ибо однажды некто лил воду себе на ноги и народ забросал его своими этрогами» (род лимона, который каждый еврей держал в руках в этот праздник; Сукк., IV, 9). Кто был этот некто, из Мишны не видно; в Барайте, цитируемой Талмудом (Сукк., 48б), сказано, что это был саддукей. Грец, сопоставляя краткое сообщение Мишны с аналогичным рассказом Иосифа Флавия, делает весьма вероятный вывод, точнее определяющий, кто именно был этот некто. Рассказывая ο недружелюбном отношении народа к Александру Яннаю, Флавий говорит: «Когда наступил праздник и Александр приблизился к алтарю, чтобы принести жертву, его стали забрасывать лимонами; дело в том, что у иудеев было в обычае держать в руках в праздник Кущей ветки финиковых пальм (лулаб) и лимоны (этрог). Кроме того, народ стал поносить его и т. д.». Событие это стоило жизни 6.000 иудеям и повлекло за собою народное восстание, душою которого были фарисеи; оно длилось 6 лет, в течение которых погибло не менее 50.000 иудеев («Древност.», XIII, 13, § 5). В обоих сообщениях речь идет ο священнодействии, совершаемом первосвященником саддукеем, в обоих — народ забросал священнодействующего этрогами; все это не оставляет сомнения, что речь идет об одном и том же событии. Александр Яннай, как саддукей, считал недопустимым совершение обряда, не имеющего основания в Моисеевом законе; но, не решаясь открыто выступить против желания народа, дорожившего своими издавна унаследованными религиозными обычаями, он прибег к хитрости, которая, к сожалению, была замечена народом и вызвала его раздражение; это, в свою очередь, повлекло за собой гибельную междоусобную войну. — Грец, впрочем, несколько иначе толкует указанный инцидент. По его мнению, Александр Яннай, будучи ранее занят несчастной войной против латиров и нуждаясь в поддержке народа, выдавал себя за приверженца фарисейской секты, которую народ всегда отстаивал; и только вернувшись победителем в Иерусалим, он решил явно порвать с фарисеями, публично выказав презрение к их установлениям, причем вместо В. на алтарь вылил воду себе на ноги (Gesch., III, Nota 13). Однако сколь дурного мнения ни быть об этом царе, невероятно, чтобы он кощунственно выбрал алтарь местом личных счетов со своими противниками. Притом из того, что со дня этого инцидента народ стал кричать священнику во время обряда «Подними руки!», видно, что в поступке Янная усматривали не открытое издевательство, но просто ловкий обход того, что народ считал законным. Впоследствии, когда фарисеи одержали верх в Иерусалиме, этот обряд в виде реакции стал обставляться особенною торжественностью. Мишна начинает описание происходивших тогда торжеств словами: «Кто не видел радости водочерпания, тот не видел радости в своей жизни». В исходе первого дня праздника священники спускались в женское отделение храмового двора (עזרת נשים) и приступали там к большим приготовлениям. Ввиду веселого настроения народа и возможности при этом непристойных отношений между мужчинами и женщинами для последних устраивали вокруг стен двора особые галереи. В середине двора ставилось несколько золотых светильников высотою в 50 (или 100) локтей. Каждый светильник заканчивался сверху четырьмя золотыми чашами; к каждой чаше была приставлена отдельная лестница, на которой стоял молодой священник с кувшином емкостью в 120 лог для подливанья горевшего в чаше масла. "Не существовало двора в Иерусалиме, который не был бы освещен светом водочерпания. Благочестивые люди и общественные деятели (אנשי מעשה) плясали пред народом и распевали хвалебные песни, а хор левитов, расположенный на 15-ти ступенях, ведших из мужского отделения в женское, играл одновременно на разного наименования инструментах, распевая в это же время так назыв. «псалмы восхождения» (שיר המעלות). Так веселились всю ночь. С первым криком петуха раздавался трубный звук, и все направлялись к «Восточным» воротам, а оттуда — к источнику для водочерпания. — Из сообщения одной Барайты в Гемаре видно, до чего доходило веселое настроение на этом народном празднике: член Синедриона, правнук Гиллеля, раббан Симон бен-Гамлиил, не стеснялся жонглировать для увеселения народа, подбрасывая и подхватывая 8 горящих факелов без того, чтобы они на лету сталкивались (Сукк., 48б). Настроение было, тем не менее, глубоко религиозным. Это видно из немногих образцов тех песен, которые тогда раздавались. Одни, напр., восклицали: «Блаженна наша молодость, что за нее не приходится краснеть нашей старости»; другие же пели: «Блаженна наша старость, что искупила грехи нашей молодости». Знаменитый Гиллель, подобно древним пророкам, говорил народу от имени Бога: «Когда Я здесь, то все здесь; если же Меня не будет, кто здесь будет?» — Происхождение и время возникновения обряда В. воды не поддаются определению. Некоторые склонны в нем видеть заимствование из вавилонского культа, где существовало нечто похожее на еврейский обряд, но не осенью, а весною. Другие видят в этом обряде заимствование от греков, у которых Элевзинские мистерии также сопровождались В. воды. В Талмуде об этом приводятся различные мнения: р. Акиба, который проявлял тенденцию находить для всякого соферитского установления основание в Моисеевом законе, считает и В. воды библейским законом; он выводит это из того, что однажды (Бытие, 29, 31) слово «возлияние» употреблено во множественном числе (ונםכיה); стало быть, есть два возлияния: одно — вином, другое — водою (Зебахим, 110б; Иер. Сукк., IV, 54с); однако указанное слово относится к ежедневной «тамид», а В. воды совершается только в праздник Кущей. Иоханан говорит, что В. воды, подобно вербе (см.), представляет одну из «синайских галах» (הלכה למשה מםיני), т. е. что Моисей получил его от Бога устно, но не вписал этого в Тору. Р. Нахунья утверждает, что обряд относится к установлениям пророков (מיםוד חנניאים). Леви, наконец, примиряет последние два воззрения: это — древнее установление пророков, которое было забыто, и пришли позднейшие (фарисеи), и согласились с мнением древних; а так как они пожертвовали для него своей жизнью (см. выше), то оно получает такую же обязательную силу, как будто бы оно дано было Моисею на горе Синайской (Иер. Сукка, IV, 54с). Это мнение кажется наиболее научным. — Выше было указано на попытку пророка Самуила заменить кровавые жертвы В. воды, символизирующим излияние души перед Богом (ср. Плач Иеремии, 2, 19). Возможно, что и среди древних хасидеев находились люди, которые, подобно пророкам, относились отрицательно или равнодушно к кровавым жертвам и для этого возобновили старый обряд, приписав его введение Нехемии. Тогда же, вероятно, и возникла приведенная в книге Маккавеев легенда ο «густой» воде, которую нашел Нехемия на том месте, где перед Вавилонским пленением был спрятан огонь с алтаря. Нехемия велел начерпать этой воды и совершить ею возлияние на алтарь (II кн. Маккав., 1, 26—27 [Vulgata, 20—21]). — Народ связывал с В. воды молитву ο ниспослании дождя, период которого в Палестине наступает вскоре после праздника Кущей, и потому он особенно дорожил этим обрядом. Последнее воззрение находит отражение в изречении Талмуда: «Бог сказал Израилю: Совершайте предо мной В. воды в храме, и за это Я ниспошлю вам воду с неба» (Рош-Гашана, 16а). — Ср.: Riehm, HWB., s. v. Trankopfer; Л. Каценельсон, «Саддукеи и фарисеи», «Восх.», 1898.