Благословение и проклятие נדנה וקללה или מאדה. — Первоначально Б. и П. представляли не что иное, как особого рода заговоры или заклятия, произносимые людьми, которым приписывался особенный дар, в силу которого высказанное ими пожелание, доброе или злое, непременно должно осуществиться. Убежденность в действенности Б. или П. исходила из веры в объективную силу человеческого слова (см. ст. Амулеты). По мере развития религиозных представлений и с возникновением идеи ο влиянии богов на судьбы людей, к заговорам стали присоединять имена божеств, заставляя их силой «слова» делать то или другое; такой заговор или заклятие должны были навлечь на других людей Божий гнев или благосклонность, смотря по желанию. Чем суровее была жизнь, тем большим спросом пользовались проклятия. Так, с возникновением враждебных отношений между государствами являлась, естественно, необходимость в произнесении проклинающей формулы, направленной против врагов. Особенно это, по-видимому, практиковалось в момент начала сражения, как явствует из I книги Самуила (17, 43), где сказано, что «Голиаф проклял Давида своими богами». Даже законам иногда придавалось особенное, усиленное значение тем, что к основному тексту их присоединялось дополнительное проклятие. Так, Шрадер в своей Keiinschriftliche Bibliothek, IV, приводит закон ο межах, предусматривающий, в качестве наказания, проклятие на того, кто его преступит. К этой же категории законов относится, по-видимому, и 28 гл. Второзакония. — Обыкновенно тот, кто одарен силой и способностью благословения, одарен и способностью проклинать. Моисей, вследствие своей близости к Богу, обладал этими качествами в особенно сильной степени. После его смерти эта сила перешла к священникам, которой они могли пользоваться исключительно в интересах своего народа (см. Благословение священников). Поднятые вверх руки священников навлекали благословения на Израиль (Лев., 9, 22; Числ., 6, 23—27). Внутри семьи эта мистическая привилегия награждать домочадцев счастьем или горем принадлежала отцу семейства (Быт., 9, 25 и сл.), особенно на склоне дней (см. ст. Исав, Исаак, Яков). Начало ограничения указанной способности совпадает с временем наивысшего развития монотеизма, так как вера в объективную силу «слова» прямо противоречит идее об абсолютном единстве Божества (см. Амулеты). Писатели эпохи после изгнания уже утверждали, что исключительно потомки праведного достойны благословения (Псалом 37, 26) и что соблюдение законов Божиих привлекает Его личное благоволение, а не заклинания священников или кудесников. Мудрец советует своим ученикам не страшиться проклятий врагов, «ибо проклятие без достаточного основания лишено всякой силы» (Притчи, 26, 2). Однако и в эту эпоху иногда встречаются указания, что проклятиям все-таки свойственна особая, самостоятельная сила. Так, руководящая идея 109-го Псалма заключается в том, что достаточно на одно мгновение проклясть дурного человека, чтобы это проклятие исполнилось. — И у других семитических народов встречаются почти те же взгляды на Б. и П.: у ассирийцев и вавилонян, как доказывают их книги по магии, существовали и Б., и П., но последние преобладали; у арабов, как указал Goldziher, также встречаются намеки на религиозный характер благословений и проклятий. Слово נדך — «благословлять», несомненно, произошло от נדך — «колено» и находится в связи с тем, что получающий благословение становился на колени в знак покорности силе, исходящей от благословляющего. Впрочем, в древности глагол נדך, по-видимому, одинаково означал «благословлять» и «проклинать» (I Цар., 21, 10, 13; Иов, 2, 9). Кроме того, для выражения слова «проклятие» существует еще несколько других терминов: 1) קללה — наиболее часто встречающийся; 2) אלה, напр., в распространенном выражении שנועת אל ה (Числ., 5, 21; Иерем., 42,18); 3) производный от него — תאלה (Плач, 3, 65); 4) חדם — см. Анафема; 5) קננ, упоминающийся только в истории Билеама (Числ., 22, 11; 23, 8; 24, 10) и 6) שנועה, собственно — «клятва», но у Исаии, 65, 15 носит характер проклятия. — Ср.: Black and Cheyne, Encycl. Biblica, Ι, 591—592 (с дополнениями Л. К.).
1.