Исаак יצחצ. — В Библии. Второй патриарх, сын Авраама и Сарры; его рождение, согласно Библии, было связано с чудом, так как ко времени рождения И. Сарре было 90, Аврааму же — 100 лет. По повелению Бога, его назвали «Исааком», יצחצ (поэтически יצחצ — «смеющийся»), потому что Сарра в душе посмеялась, когда, стоя у входа в шатер, услыхала предсказание о рождении сына, произнесенное ангелом Божиим (Быт., 18, 12). На восьмой день от рождения над И. был произведен обряд обрезания; по отнятии И. от груди родители его в ознаменование своей радости устроили большое празднество. Ревниво оберегая своего сына Исаака, Сарра потребовала от Авраама, чтобы он отослал от себя Исмаила, сына рабыни Агари, который, как она заметила, издевается над Исааком (Быт., 21, 9). Сначала Авраам противился этому, но затем, по повелению Бога, согласился с желанием жены, и Исаак сделался единственным наследником. — Критический момент в жизни Исаака наступил тогда, когда Господь приказал Аврааму принести его в жертву на горе в стране Мории (Быт., 22, 2). В этом испытании И. проявил себя достойным своего отца. Без плача и стонов он дал связать себя и положить на жертвенник. Но когда жертвенный нож был уже занесен над И., ангел Божий удержал руку Авраама, и вместо И. был принесен в жертву Богу баран, случайно оказавшийся вблизи жертвенника. На тридцать седьмом году своей жизни И. потерял мать, и вскоре после этого Авраам поручил своему домоуправителю Элиезеру отправиться на родину его, в Арам, и там избрать для И. жену. Элиезер удачно исполнил поручение и возвратился с Ребеккой, на которой Исаак и женился (Быт., 25, 20). В течение двадцати лет они были бездетны; наконец молитвы Исаака были услышаны Богом, и Ребекка родила сразу двух сыновей — Исава (см.) и Якова (см.). Когда дети подросли, симпатии к ним родителей разделились: добродушный и кроткий И. больше полюбил отважного и буйного Исава, который всегда приносил ему лучшую часть охотничьей добычи, тогда как спокойный и тихий Яков сделался предметом любви и особых забот матери. Это разделение симпатий стало позднее источником ревности и ненависти между братьями. — Разразившийся однажды в Ханаане сильный голод заставил И. покинуть свое постоянное местопребывание «у источника Лехай-Рои». К этому времени относится его первое божественное видение, когда ему во сне явился Господь и запретил ему отправиться в Египет, где, по-видимому, голода не было, повелев остаться в пределах Ханаана и обещав ему счастливую жизнь и большое потомство. Тогда И. поселился среди филистимлян в Гераре (Быт., 26, 1 и сл.), где пережил такой же случай, как и его отец (Быт., 21, 22 и сл.). Боясь, что филистимляне убьют его, чтобы овладеть Ребеккой, он прибег к той же хитрости, что и Авраам, и стал выдавать жену за сестру свою. Вскоре, однако, филистимский правитель Абимелех узнал об обмане и упрекнул И. за то, что он этим мог навлечь на филистимлян гнев Божий, как было с Авраамом. Он взял после этого И. под свое покровительство, запретив причинять ему какой-либо вред. — В новом местопребывании И. посвятил себя земледелию и так хорошо преуспевал в этом занятии, что вскоре вызвал к себе зависть со стороны филистимлян, которые стали засыпать колодцы, вырытые здесь еще слугами Авраама. Миролюбивый И. долго терпеливо сносил эти обиды, однако это не исправило его преследователей; к тому же Абимелех, не желая, по-видимому, усилить недовольство своих подданных, вынужден был предложить И. уйти из пределов Герара (см.). После этого И. раскинул свой шатер в долине Герара, а вскоре за тем поселился в Беер-Шебе, где ему в ночном видении вторично явился Господь Бог и благословил его. На месте этого видения И. воздвиг жертвенник, а слуги его начали здесь рыть колодец. Сюда к нему явился однажды Абимелех в сопровождении главного военачальника Фихола с просьбой забыть происшедшую между ними размолвку и заключить союз. И. согласился, и союз был заключен (Быт., 26, 23 и сл.). — Старость И. не была счастлива: он сделался немощен и совершенно ослеп; кроме того, вражда его сыновей также, несомненно, причиняла ему сильное горе. Под конец же своей жизни И. сам, помимо своего желания, сделался причиной пламенной вспышки ненависти между Исавом и Яковом. Однажды И. велел своему старшему сыну Исаву отправиться на охоту и, убив животное, приготовить ему его так, как он это любит, чтобы, как прибавил он, «благословила тебя душа моя прежде, нежели я умру» (Бытие, 27, 4 и сл.). Этот разговор услыхала Ребекка и, желая приобрести обещанное благословение для Якова, послала последнего с вкусными яствами к И., который, не заметив, по слепоте, обмана, благословил Якова так, как должен был бы благословить Исава. Разгневанный Исав замыслил убить Якова, но об этом узнала Ребекка и отправила его в Арам, предварительно добившись для него нового благословения от И. — И. умер в Хеброне 180 лет от роду, вскоре после возвращения Якова с семейством из Месопотамии, и был похоронен своими обоими сыновьями в пещере Махпеле, рядом с Авраамом и Саррой.
1.
Взгляд критической школы. — В рассказе о том, каким образом И. получил имя «Ицхак», יצחצ, библейские критики стараются отметить наличность трех источников: ягвистского, элогистского и священнического (J, Е и Р). Согласно J (Бытие, 18, 12), Сарра втайне посмеялась, когда услыхала о том, что у нее родится сын; стих же: «И говорила Сарра — смех сделал мне Бог (Элогим); всякий, кто услышит, посмеется надо мною» (там же, 21, 6) — библейские критики рассекают пополам; первую часть они приписывают Элогисту, вторую — почему-то Ягвисту, хотя во всей этой главе, кроме 1-го стиха, Бог назван «Элогим». Наконец, по источнику P (Быт., 17, 17), Авраам рассмеялся, услыхав о том, что у него родится сын. — Что же касается самого имени «Исаак», то библ. критики полагают, что первоначально оно служило названием клана и божества (Эд. Мейер). Божественное имя «Ицхак» — «смеющийся» — должно было, по их мнению, относиться к божеству ясного солнечного неба, и таким образом рассказ об И. становится так называем. «солнечным мифом» (Гольдцигер). — Особое внимание обращено библейскими критиками на историю жертвоприношения И. и в частности на то место, где оно должно было совершиться. Основная часть рассказа о жертвоприношении И. (Быт., 22, 1—14а) принадлежит, по их мнению, источнику Е, однако позднее составитель смешанного источника JE не только прибавил конец к нему (14б — 18), но и внес некоторые изменения в самую основу данного рассказа. По их мнению, слово «Мория» (как и божественное имя יהוה) было позднее вставлено в рассказ составителем источника JE. Последний, по-видимому, был иудаитом и, чтобы больше прославить иерусалимский храм, воздвигнутый на горе Мории, и придать ему особый вес в глазах народа, он заставил одно из величайших событий в жизни Авраама разыграться на этой горе. Велльгаузен и Штаде полагают, что в данном случае речь идет о горе Геризим (см.), так как соответствующее место следует читать — אל ארץ חמרים, т. е. «в страну хаморитов» (Хамор, отец Шхема-Сихема, Быт., 33, 19); но в таком случае надо было бы читать החמרים. Дилльман же читает это место א ארץ האמרי, т. е. «в страну эморитов»; но это чтение многими считается неудовлетворительным, хотя его придерживается Пешитто и так его толкует РаШБаМ; название же, присвоенное ему Авраамом, — יהוה יראה — ничего не объясняет, ибо во всей Библии мы больше не встречаем ни этого, ни подобного ему названия. История с жертвоприношением И. преследует, по мнению библейских критиков, дидактическую цель. Составитель ее, по-видимому, желал выразить этим протест против обычая приносить в жертву первородного сына и, в связи с этим, оправдать замену его животным жертвоприношением. Некоторый намек на это событие они находят в одной древнефиникийской легенде, которая приводится Филоном Библосским и согласно которой Кронос принес в жертву своего единственного сына Ίέουδ, чтобы тем освободить свою страну от несчастий войны. Но между библейским рассказом и этим древнефиникийским преданием замечается одна существенная разница, характеризующая нравственное мировоззрение тех племен, в котором они создались: древнефиникийское предание как бы оправдывает институт человеческого жертвоприношения, тогда как библейский рассказ ратует за его уничтожение. Автор библейского рассказа считает идею подобного жертвоприношения неестественной и преступной; он требует только полной преданности и готовности на всякую жертву, когда бы она ни потребовалась Богом израилевым. Однако позднее этот кровавый обычай, по-видимому, все-таки снова ожил, и в Южном царстве протест против него выразился в речах пророка Михи (6, 6—8), а в Северном — еще ранее того, в источнике Элогиста.
— Ср.: Goldziher, Hebrew Mythology, 94 и сл.; Bacon, Hebraica, IV, 1891; idem, Genesis, 141 и сл.; Kamphausen, Das Verhältnis des Menschenopfers zur israelitischen Religion, 1896, passim; W. E. Smith, Lectures on the religion of the semites, 361 и сл.; Wellhausen, Prolegomena; Dillmann, Handkommentar z. Genesis.
Г. Красный.1.
И. в агадической литературе. — И. родился в месяц Нисан, в полдень, когда солнце сияет во всем своем блеске (Рош га-Шана, 10б; Ber. r., LIII). В момент рождения Исаака все больные выздоровели, слепые прозрели, а глухие стали слышать; блеск Солнца и Луны стал интенсивнее (Танхума, Быт., 37), и дух законности начал преобладать в мире; отсюда имя יצחצ, составленное из יצא и חצ (= появился закон). Были, однако, злые языки, которые говорили, что Авраам и Сарра нашли какого-то подкидыша или выдали одного из сыновей Агари за своего сына. Чтобы заставить умолкнуть этих насмешников, Авраам решил устроить по случаю отнятия И. от груди матери большое пиршество, на котором Сарра, к общему удивлению, оказалась способной накормить всех грудных детей, принесенных матерями, бывшими на пиру. После этого уже не могло быть сомнения в материнстве Сарры; злые языки, однако, стали оспаривать отцовство Авраама. Тогда Бог уподобил лицо Исаака лицу Авраама; сходство между отцом и сыном было так велико, что одного часто принимали за другого (Баба Меция, 87а; Ялкут, Бытие, 93). Благодарную тему для агадистов представляет приготовление к принесению в жертву Исаака, известное под названием «Akedah». Согласно р. Иосе бен-Зимра, идея об испытании Авраама зародилась у Сатаны, который сказал Богу: «Царь вселенной! Есть человек, которого в возрасте ста лет Ты одарил сыном; во время всех празднеств он ни разу не принес Тебе в жертву ни одного голубя, ни одной маленькой птички» (Санг., 89б; Beresch r., LVI). По убеждению р. Иосе бен-Зимра, «Akedah» произошла тотчас же после отнятия Исаака от груди. Не таково, однако, общее мнение: согласно другим, «Akedah» не только совпала, но была причиною смерти Сарры, которую известили о намерении Авраама в то время, когда последний и И. находились в пути к горе Мории; следовательно, И. в то время уже было тридцать семь лет (Seder Olam rabbah, издание Ратнера. VI; Pirke rabbi El., XXXI; Tanna debe Elijahu rabba, XXVII). И. не только выразил согласие на эту жертву, но и сам предложил ее в споре своем с Исмаилом. Последний начал отстаивать свое первенство, ссылаясь на то, что он принял обряд обрезания в таком возрасте, когда он мог сопротивляться этому, между тем как И. подвергся этому обряду на восьмой день после рождения. «Ты гордишься тем, — сказал ему И., — что отдал три капли крови Богу. Вот мне тридцать семь лет и я готов отдать свою жизнь Господу, если Он того пожелал бы» (Санг., 896; Ber. r., LVI, 5). На пути к горе Мории И. встретил Сатану, который обратился к нему со следующими словами: «Несчастный сын несчастной матери! Сколько дней провела твоя мать в посте и молитве пред твоим рождением! Теперь твой отец с легким сердцем отправляется убить тебя». И. побранил Сатану и сказал, что он не думает противиться желанию Создателя и приказанию отца своего (Танхума, Бытие, XLVI). И. просил отца покрепче связать его, говоря: «Я еще молод и от испуга при виде ножа, быть может, сделаю такие движения, от которых жертва станет негодной» (Ber. r., LVI, 6).
В еврейской литургии особенно выдвигается событие «Akedah». Повторное упоминание об этом инциденте дает большую уверенность в том, что Бог простит грехи Израиля; отсюда многочисленные молитвы с содержанием «Akedah», образцы которых имеются уже в Мишне (см. Акеда). — И. представлен в агаде, как прототип евр. мучеников (Esther r., I). И. является более усердным заступником евреев пред Богом, чем все патриархи. Когда Аврааму и Якову, — говорит Талмуд, — сообщили о том, что дети их согрешили, они ответили: «Пусть они будут уничтожены во имя святости Твоей»; когда Бог сказал И.: «Твои дети согрешили», последний ответил: «Неужели они больше мои дети, чем Твои? Когда они (у горы Синая) сказали: «Мы исполним (все, что будет заповедано Богом) и послушаем тебя», Ты назвал Израиля своим первенцем; теперь же они мои дети, а не Твои. Немного у них грехов; если хочешь, бери их на Себя, если нет, то я приму на себя половину; если Ты и на это не согласен, то я беру все на себя, но ведь я принес себя в жертву Тебе» (Шабб., 89б).
И. приписывается установление молитвы «Minchah» (Берах, 26б). Подобно Аврааму, он соблюдал все заповеди и обращал язычников в истинную веру. Он был одним из трех лиц, над которыми ангел смерти не имеет власти, одним из семи, похороненные тела которых не уничтожаются червями, одним из трех, на которых «jezer ha-ra» (искуситель) не имел влияния (Б. Батр., 17а). Благодаря И. Шехина спустилась с шестого неба на пятое (Ber. r., XIX). [J. E., VI, 617—618).
3.