Ничто такъ не смущало меня, — въ моихъ попыткахъ согласить возможность существованія, близкихъ къ намъ по своей природѣ, живыхъ существъ въ этихъ подземныхъ пространствахъ, какъ явное, обнаружившееся при этомъ, противорѣчіе съ общепринятымъ ученіемъ геологовъ, а именно: — хотя солнце и представляетъ нашъ главный источникъ теплоты, но чѣмъ ниже мы опускаемся подъ поверхность коры земной, тѣмъ выше становится температура; такъ что съ глубины пяти-десяти футовъ, она возрастаетъ въ размѣрѣ одного градуса на каждый пройденный футъ. Хотя владѣнія племени, о которомъ я говорю, были на сравнительно небольшой глубинѣ отъ поверхности, такъ что я могъ еще допустить существо температуры, пригодной для органической жизни; до образомъ объяснить умѣренную температуру ихъ долинъ и горныхъ проходовъ, которую можно было приравнить къ Южной Франціи, или къ Италіи. А по всѣмъ полученнымъ мною свѣдѣніямъ, обширныя территоріи, на громадной глубинѣ подъ поверхностью земли, гдѣ кажется могли существовать только однѣ саламандры, — были обитаемы безчисленными расами живыхъ существъ, сходныхъ съ нами по организаціи. Я не беру на себя объясненіе этого факта, на столько противорѣчащаго всѣмъ признаннымъ законамъ науки; Зи также не могла пособить мнѣ въ разрѣшеніи этой задачи. Она высказывала только догадку, что нашими учеными недостаточно была принята во вниманіе чрезвычайная пористость внутренности земли и тѣ громадныя внутреннія пустоты, пещеры и разщелины, способствовавшія къ образованію подземныхъ воздушныхъ токовъ и вѣтровъ, по которымъ распространялся внутренній жаръ, частью обращаясь въ пары, и такимъ образомъ постепенно понижаясь въ температурѣ. Она допускала, что на извѣстной глубинѣ существовала температура, недопускавшая органической жизни въ томъ видѣ, какъ она была извѣстна жителямъ Врилья; хотя ихъ ученые вѣрятъ, что даже въ такихъ мѣстахъ, — если-бъ только была возможность въ нихъ проникнуть, они нашли бы во множествѣ особыя формы сознательной духовной жизни. «Гдѣ бы ни созидалъ Всеблагой, сказала она, тамъ навѣрное существуетъ жизнь. Онъ не допускаетъ пустыхъ жилищъ». Она прибавила однако, что, благодаря примѣненію силы Вриля, имъ удалось во многихъ отношеніяхъ измѣнить климатъ ихъ страны. Далѣе она сообщила мнѣ о существованіи особой животворной эфирной среды, которую она назвала Лай (подходящей къ эфирному кислороду Д-ра Люинса) и въ которой дѣйствуютъ всѣ разнообразныя проявленія одной силы, извѣстной у нихъ подъ названіемъ Вриля; она также утверждала, что вездѣ, гдѣ только возможно было достигнуть достаточнаго расширенія этой среды, для благопріятнаго дѣйствія Вриля, во всемъ разнообразіи его силъ, — тамъ можно было установить температуру, обезпечивающую существованіе высшихъ формъ жизни. По ея словамъ, ихъ естествоиспытатели были того мнѣнія, что цвѣты и растительность (изъ сѣмянъ, попавшихъ сюда во время тѣхъ раннихъ переворотовъ, которымъ подвергалась земля; а также — частью занесенныхъ первыми переселенцами, искавшими въ подземныхъ пещерахъ спасенія отъ потопа), развились здѣсь подъ вліяніемъ постояннаго свѣта и постепенныхъ усовершенствованій въ культурѣ; съ тѣхъ поръ какъ Вриль замѣнилъ всѣ другія свѣтила, окраска цвѣтовъ и листвы сдѣлалась ярче и растительность стала развиваться роскошнѣе.
Оставляя всѣ эти вопросы на разрѣшеніе лицъ болѣе меня компетентныхъ въ этомъ дѣлѣ, я долженъ теперь посвятить нѣсколько страницъ весьма интересному языку народа Врилья.