Глава XVI. Федерации и колонии
Нет сомнения, что греческий ум делал усилия подняться над муниципальным порядком; уже очень рано несколько гражданских общин соединились и образовали нечто вроде федеративного союза, но и здесь религиозные обряды занимали, по-видимому, еще очень значительное место. Подобно тому, как гражданская община имела свой очаг в пританее, точно так же и соединенные гражданские общины имели свой общий очаг. У гражданской общины были свои герои, свои городские божества, свои праздники, и федеративный союз имел также свой храм, своего бога, свои обряды, свои годовщины, отмеченные благочестивыми трапезами и священными играми.
Группа из двенадцати ионийских колоний в Малой Азии имела свой общий храм, называвшийся Панионион; он был посвящен Посейдону Геликонскому; этого бога жители колоний чтили еще в Пелопоннесе, до своего переселения в Малую Азию. Каждый год собирались они в этом священном месте и справляли здесь праздник Панионион; они приносили сообща жертвы и делили между собою священные яства.
Дорийские города в Азии имели свой общий храм на мысе Триониуме; храм этот был посвящен богам Аполлону и Посейдону, и в дни годичных праздников здесь праздновались трионийские игры.
В самой Греции группа беотийских гражданских общин имела свой храм Афины Итонской, свои годовые праздники Panboeotia. Ахейские города приносили общие жертвы в Эгии и воздавали почести Деметре Панахейской.
Слово амфиктионии было, по-видимому, древним выражением, обозначающим ассоциацию нескольких гражданских общин. С самых первых времен Греции существовало уже довольно большое количество амфиктионий. Известны амфиктионии Калаурийская, Делосская, также Фермопильская и Дельфийская. Остров Калаурия был центром, соединяющим города: Гермиону, Эпидавр, Празии, Навилию, Этну, Афины, Орхомен; эти города совершали жертвоприношения, в которых никто кроме них не мог участвовать. То же самое было и в Делосе, куда со времен очень глубокой древности соседние острова посылали своих представителей для празднования торжества в честь Аполлона жертвоприношениями, хорами, играми.
Фермопильская амфиктиония, более известная в истории, была такого же рода, как и предыдущие. Образовавшаяся в начале среди соседних гражданских общин, она имела свой храм Деметры, свои жертвоприношения и годовой праздник.
Не было амфиктионии или федерации без культа; «потому что, — говорит один древний, — та же мысль, которая руководила основанием городов, установила также и общие жертвоприношения нескольких гражданских общин. Соседство и взаимная нужда друг в друге — сблизили их; они начали справлять вместе религиозные праздники, устраивать общие собрания; узы дружбы родились из священных обедов и возлияний, совершаемых сообща».
Гражданские общины, входившие в состав федерации, посылали в дни, указанные религией, нескольких человек, которые облекались временно характером жрецов и носили названия теоров, пилагоров или гиеромнемонов. В их присутствии совершались жертвоприношения в честь бога всего союза, и жертвенное мясо, зажаренное на алтаре, разделялось между всеми представителями гражданских общин. Такие общие трапезы сопровождались гимнами, молитвами и играми; это было внешним признаком и в то же время узами ассоциации.
Если единство эллинской нации представлялось ясно уму греков, то это потому главным образом, что у них были общие боги и общие священные церемонии, для совершения которых они все собирались вместе. Наподобие городских божеств, у них был и Всеэллинский Зевс. Игры олимпийские, истмийские, немейские, пифийские — были великими религиозными торжествами, к которым были, мало-помалу, допущены все греки. Каждый город посылал на эти празднества свое посольство для принятия участия в жертвоприношениях. Греческий патриотизм знал долгое время только эту религиозную форму. Фукидид несколько раз упоминает богов, общих всем эллинам, и когда Аристофан заклинает своих соотечественников оставить их междоусобные войны, то он им говорит: «Вы, орошающие в Олимпии, Фермопилах и Дельфах алтари кровью жертвенных животных и очистительной водой, не раздирайте более Греции вашими взаимными раздорами, но соединитесь вместе против варваров».
Эти амфиктионии и федеративные союзы имели мало политического значения. Было бы весьма не правильно представлять себе собрания послов в Фермопилах, Панионии или Олимпии, как некий конгресс или федеративный сенат. Если этим послам и приходилось заниматься иногда материальными и политическими интересами союза, то это были исключительные случаи, и возникали они под давлением особых обстоятельств. Амфиктионии эти не препятствовали своим членам даже воевать друг с другом. Настоящие их полномочия состояли не в том, чтобы обсуждать интересы, но в том, чтобы воздавать почитание богам, совершать религиозные церемонии и поддерживать священное перемирие во время празднеств; если же собрание послов обращалось иногда в судилище и налагало наказание на какой-нибудь из городов союза, то это бывало лишь в тех случаях, когда какой-нибудь город не исполнял своих религиозных обязанностей или же завладевал какою-нибудь частью земель, посвященных божеству.
Учреждения, аналогичные амфиктиониям, царили во всей древней Италии. Города Лациума имели свои латинские религиозные празднества: их представители собирались ежегодно в святилище Юпитера Лациарского на Альбанской горе. Тут они приносили в жертву белого быка и мясо его делили на столько частей, сколько было гражданских общин в союзе. Двенадцать городов Этрурии имели также свой общий храм, свои годовые праздники, свои игры, которыми распоряжался верховный жрец.
Известно, что ни греки, ни римляне не устраивали колонизацию так, как делают это теперь современные народы. Колония не была принадлежностью того государства, из которого она вышла, и не находилась от него ни в какой зависимости. Она являлась, сама по себе, полным и независимым государством. Тем не менее, между нею и метрополией существовала связь особого рода, и причина этой связи лежала в самом способе основания колонии.
Не надо, в самом деле, думать, что колония основывалась случайно или по прихоти некоторого количества переселенцев. Толпа искателей приключений не могла никогда основать города и не имела права, по мировоззрению древних, основать гражданскую общину. Существовали правила, которым обязательно было подчиняться. Первым правилом было прежде всего обладание священным огнем; второе — с переселенцами должен был находиться человек, имеющий право совершать обряды основания. Все это испрашивали переселенцы у метрополии. Они уносили с собою огонь, зажженный от ее очага; они брали с собою и основателя, который должен был принадлежать к одной из священных семей гражданской общины. Он и совершал основание города по тем же самым обрядам, которые были некогда исполнены при основании его родного города. Огонь очага устанавливал навеки религиозную связь и родство между двумя городами. Город, давший священный огонь, назывался городом-матерью. Тот, который получил этот огонь, находился по отношению к первому в положении дочери. Две колонии одного и того же города назывались, между собою, гражданскими общинами-сестрами.
У колонии был тот же культ, что и у метрополии. У нее могли быть некоторые ее собственные боги, но она должна была сохранять и почитать городские божества того города, из которого она вышла. Двенадцать ионийских гражданских общин, городов Малой Азии, считавшиеся колониями Афин не потому, чтобы они состояли из афинян, но потому, что они принесли с собой священный огонь из афинского пританея и взяли с собою и афинян-основателей, соблюдали культ афинских божеств, праздновали их праздники и отправляли ежегодно в Афины жертвы и посольства. Точно так же поступали колонии Коринфа и Наксоса. Точно так же и Рим, колония Альбы, а через нее, следовательно, и Лавиниума, совершал ежегодно жертвоприношение на Альбанской горе и посылал жертвенных животных в Лавиниум, «где были его пенаты». У греков существовал даже обычай, чтобы колонии получали своих главных жрецов от метрополии; жрецы эти должны были руководить культом колонии и наблюдать за исполнением обрядов.
Религиозная связь между колониями и метрополией оставалась очень могущественной вплоть до пятого века до нашей эры. Что же касается до политической связи, то древние довольно долго не думали об ее установлении или создании.