Ничто не заставляетъ такъ уважать Государей, какъ ихъ великіе подвиги и возвышенные, образцовые поступки. Примѣромъ подобнаго Государя въ наши дни можетъ служить Фердинандъ Арагонскій, нынѣ король Испанскій. На него можно смотрѣть какъ на Государя новаго, такъ какъ изъ незначительнаго владетеля, онъ, благодаря своей славѣ и завоеваніямъ, сдѣлался первымъ изъ христіанскихъ королей. Разсматривая всѣ его дѣйствія, вы увидите, что всѣ они славны, а нѣкоторыя даже необыкновенно мудры. Въ началѣ своего управленія, онъ завоевалъ Гренадское королевство, и это предпріятіе послужило основой для его дальнѣйшаго величія. Во первыхъ, онъ чрезвычайно искусно выбралъ время для этой войны, когда находился со всѣми въ мирѣ и могъ выполнить свой планъ безъ опасенія, что его отвлекутъ отъ его исполненія; во вторыхъ, этою войной онъ далъ пищу честолюбію Кастильской знати, и кастильцы были отвлечены отъ мысли о необходимыхъ улучшеніяхъ въ своей странѣ, тогда какъ Фердинандъ пріобрѣталъ славою своихъ подвиговъ преобладающее надъ ними вліяніе, чего они даже не могли и замѣтить. Кромѣ того, деньги, полученныя имъ отъ церкви, и налоги, которые онъ имѣлъ благовидный предлогъ собрать съ народа, дали ему возможность завести громадную армію, окрѣпшую въ школѣ непрерывныхъ войнъ и доставившую ему впослѣдствіи такой всеобщій почетъ. Кромѣ того, чтобы имѣть возможность къ дальнѣйшему осуществленію своихъ обширныхъ плановъ, онъ тотчасъ по завоеваніи Гренады, подъ предлогомъ интересовъ религіи, прибѣгнулъ къ религіозной нетерпимости и жестокости, преслѣдуя Мавровъ и изгнавъ ихъ изъ своего королевства: мысль чрезвычайно счастливая, мѣра мудрая, достойная удивленія. Потомъ, все подъ тою же личиною религіозности, онъ затѣялъ свой походъ въ Африку, потомъ перенесъ свое оружіе въ Италію и наконецъ затѣялъ войну съ Франціей. Такимъ образомъ, онъ безостановочно обдумывалъ и осуществлялъ громадныя предпріятія, и держалъ умы своихъ подданныхъ въ постоянномъ удивленіи къ своей мудрости, въ непрестанномъ ожиданіи исхода тѣхъ или другихъ важныхъ событій. При этомъ все его предпріятія такъ безостановочно слѣдовали одно за другимъ и такъ тѣсно между собою связывались, что недавали времени никому, ни врагамъ его, ни подданнымъ, ни на минуту одуматься, чтобы дѣйствовать противъ него.
Весьма полезно также для Государей и во внутреннемъ управленіи дѣйствовать такъ, какъ, судя по разсказамъ, дѣйствовалъ миланскій герцогъ, Мессеръ Бернабо Висконти, т. е. при удобномъ случаѣ принимать такія мѣры, которые производили бы на подданныхъ сильное впечатленіе и возбуждали толки и шумъ. Исключительныя награды или наказанія тѣмъ изъ подданныхъ, которые отличились какими нибудь заслугами или совершили важное преступленіе, подаютъ обыкновенно поводъ къ такимъ распоряженіямъ, впечатленіе отъ которыхъ можетъ быть очень сильно въ народѣ, и заставляютъ смотрѣть на Государя какъ на великую и необыкновенную личность.
Уважаются также Государи, которые въ данныхъ обстоятельствахъ умѣютъ выказываться откровеннымъ врагомъ или другомъ кого-либо. Такая откровенность во враждѣ и дружбѣ, несравненно полезнѣе для государей, нежели двусмысленный нейтралитетъ. Въ самомъ дѣлѣ, если два сосѣднія государства вступаютъ между собою въ войну, то обыкновенно бываетъ такъ, что или они на столько слабы, что въ случаѣ побѣды, ни одно изъ нихъ не можетъ быть опасно для того Государя, о которомъ мы говоримъ, или на оборотъ. Постараюсь доказать, что въ обоихъ этихъ случаяхъ только откровенныя дѣйствія Государя ему полезны, и вотъ почему: въ случаѣ если воюющія государства сильны и вы не высказались откровенно въ пользу одного изъ нихъ, — вы становитесь жертвою государства побѣдившаго; государство побѣжденное будетъ этому даже радоваться, такъ какъ оно не имѣетъ никакихъ основаній ни защищать васъ, ни давать вамъ у себя убѣжище. Побѣдители же пренебрегаютъ двусмысленными друзьями, не помогшими имъ въ минуту опасности, а побѣжденные — смотрятъ на нихъ, какъ на чужихъ, потому что они уже доказали свое нерасположеніе тѣмъ, что не хотѣли съ оружіемъ въ рукахъ разделить ихъ судьбы.
Когда Антіохъ вошелъ въ Грецію, куда былъ призванъ Этолійцами, для изгнанія Римлянъ, то онъ отправилъ парламентеровъ къ Ахейцамъ, союзникамъ Римлянъ, чтобы убѣдить ихъ сохранить нейтралитетъ. Римляне въ то же время прислали къ Ахейцамъ своихъ парламентеровъ, чтобы склонить ихъ къ войнѣ. Вопросъ сталъ обсуждаться въ советѣ Ахейцевъ, и когда парламентеры Антіоха настаивали на нейтралитетѣ, римскіе парламентеры отвѣтили имъ такимъ обращеніемъ къ Ахейцамъ: «что касается до совѣта, который вамъ предлагаютъ, быть нейтральными въ нашей войнѣ, то хотя вамъ и выдаютъ такое положеніе за самое для васъ выгодное и безопасное, но дѣло стоитъ совершенно иначе, и для васъ ничего не можетъ быть пагубнѣе согласія вашего послѣдовать такому совѣту: не заслуживъ ни славы, ни благодарности ни одной изъ воюющихъ сторонъ, послѣ побѣды — вы сдѣлаетесь жертвою побѣдителя.»
Каждый Государь можетъ расчитывать, что во время войны сосѣдей, только то государство будетъ просить его нейтралитета, которое ему враждебно, дружественное же государство обыкновенно проситъ его вооруженнаго содѣйствія. Соглашаются на нейтралитетъ обыкновенно только Государи нерѣшительные, боящіеся опасности въ настоящемъ, но нейтралитетъ обыкновенно и приводитъ ихъ къ погибели. Если же Государь твердъ и рѣшительно высказывается въ пользу одной изъ воюющихъ сторонъ, то въ случаѣ побѣды она не будетъ для него опасной, если бы даже, благодаря этой побѣдѣ, могущество ея сдѣлалось угрожающимъ, такъ какъ ее обязываетъ благодарность и дружеская, опытомъ доказанная, связь; люди же никогда не бываютъ до того лишены всякаго чувства чести, чтобы рѣшаться тотчасъ же идти противъ тѣхъ, съ кѣмъ они находятся въ дружескомъ союзѣ и тѣмъ выказать самую черную неблагодарность. Кромѣ того, побѣды никогда не бываютъ на столько рѣшительны, чтобы побѣдитель могъ считать себя вправѣ нарушать всякія условія, и особливо условія, требуемыя справедливостью. Если же воюющая сторона, союзъ съ которой вы заключили, побѣждена, — то и тогда вы все-таки можете расчитывать, что она станетъ помогать вамъ, насколько это будетъ для нея возможно, и тогда ни для какого Государя не можетъ быть вредна готовность на помощь государства, дѣла котораго всегда еще могутъ поправиться.
Въ случаѣ противуположномъ разсмотрѣнному мной, т. е. когда обѣ воюющія стороны на столько слабы, что Государю, къ помощи котораго онѣ обращаются, нѣтъ основаній опасаться, что, въ случаѣ побѣды, то или другое государство можетъ сдѣлаться для него опаснымъ, мудрость все таки обязываетъ Государя высказаться опредѣленно за одну изъ сторонъ. И вотъ почему; отказавшись отъ помощи слабому государству, Государь способствуетъ его погибели, вмѣсто того, чтобы, дѣйствуя мудро, его поддержать, такъ какъ съ его участіемъ побѣда могла бы быть положительно на сторонѣ этого государства, а послѣ побѣды это побѣдившее государство невольно, побуждаемое благодарностью, подчинилось бы его вліянію. Кстати замѣчу здѣсь еще одно правило, на которое навело меня это разсужденіе: ни одинъ Государь не долженъ прибѣгать къ помощи государства болѣе сильнаго для побѣды надъ третьимъ государствомъ, если только онъ не вынужденъ на это крайней необходимостью, такъ какъ побѣда обыкновенно какъ бы подчиняетъ его могущественному союзнику, а Государямъ прежде всего слѣдуетъ избѣгать такого подчиненія и оберегать свою независимость. Венеціянцы соединились съ Франціей для борьбы съ Миланскимъ герцогомъ, и отъ этого союза, котораго они весьма легко могли бы избѣгнуть, произошла ихъ погибель. Къ подобнымъ союзамъ можно прибѣгать только тогда, когда нѣтъ другаго средства спасенія и когда, слѣдовательно, не до выбора благоразумныхъ мѣръ, какъ это было съ флорентійцами, когда папа и Испанія направили свои войска противъ Ломбардіи. Впрочемъ, ни одно государство не можетъ разсчитывать, чтобы заключая тотъ или другой союзъ, оно было гарантировано этимъ отъ всякой опасности и должно, напротивъ, постоянно имѣть въ виду, что во всякомъ предпріятіи всегда есть нѣчто опасное и сомнительное, такъ какъ въ самой природѣ вещей лежитъ необходимость, избѣгая какого либо неудобства, попадать въ другое: вся мудрость человѣческая только въ томъ и состоитъ, чтобы умѣть оцѣнивать степень затрудненій и неудобствъ и принимать за лучшее именно то, что хотя нѣсколько менѣе худо, чѣмъ все остальное.
Кромѣ всего мною сказаннаго, Государи должны выказываться покровителями доблести и талантовъ и умѣть поощрять всѣхъ тѣхъ изъ своихъ подданныхъ, которые съумѣютъ отличиться своимъ искусствомъ въ той или другой отрасли человѣческой дѣятельности. Государи должны побуждать своихъ подданныхъ къ мирному производству всего полезнаго для страны, какъ въ торговлѣ и земледѣліи, такъ и во всякаго рода занятіяхъ, чтобы никто изъ ихъ подданныхъ не затруднялся усовершенствовать, напр. хоть хозяйственныя заведенія въ своихъ владеніяхъ, изъ опасенія, что они будутъ у него отняты, и не останавливался осуществить какое-либо полезное открытіе и нововведеніе, изъ боязни, что его предпріятіе будетъ убито усиленными налогами и поборами. Государь долженъ поощрять наградами всякое полезное изобретеніе и усовершенствованіе, точно также, какъ награждать всѣхъ тѣхъ, кто какимъ либо способомъ содѣйствуетъ усиленію богатствъ и величія его страны. Кромѣ того, въ опредѣленные дни въ году, Государи обязаны развлекать народъ различными зрѣлищами и увеселеніями, и такъ какъ обыкновенно жители каждой страны раздѣляются на группы, по роду своихъ занятій, то Государи должны обращать особенное вниманіе на всѣ подобныя коммуны и корпораціи, показываться порою на ихъ сходкахъ и проявлять на нихъ черты великодушія и гуманности, разумѣется только не въ ущербъ величію своего сана, чувство достоинства котораго не должно оставлять ихъ ни въ какое время и ни при какихъ обстоятельствахъ.