Голубой цветок надежды (Балобанова)
| ← Старый дед | Голубой цветок надежды[1] |
| Источник: Балобанова Е. В. Легенды о старинных замках Бретани. — СПб.: С.-Петербургская губернская типография, 1896. — С. 164. |
- Википроекты
На берегу моря, у порта С.-Мишель стоял в старину замок. Сохранились ли от него теперь хоть какие-либо следы, нам неизвестно. Да и не в этом дело!
В то время, о котором идёт наш рассказ, в замке жил один старый рыцарь со своею единственною дочерью. Жена рыцаря давно уже умерла, и пришлось ему навсегда проститься с битвами, войнами и всеми рыцарскими удовольствиями и запереться в своём замке со своего маленькою Анжеликою. Девочка росла красавицей, умницей, а уж какая была она набожная, какая начитанная в Священном Писании, — и сказать нельзя!
Втайне, чтобы не огорчать отца, дала она обет не выходить замуж и посвятить себя служению Богу.
Время шло, — отец Анжелики превратился в старика, да и сама она стала уже совсем взрослой невестой, и в замке их толпилось видимо-невидимо разных рыцарей, баронов и графов, искавших руки молодой девушки.
Позвал её наконец к себе отец и сказал ей:
— Стар становлюсь я, Анжелика, и немного осталось уж мне жить на свете. На кого покину я тебя и моих людей? Нужен вам всем надёжный покровитель. Выбери же себе мужа из доблестных рыцарей, приезжающих сюда свататься к тебе. Выйдешь ты замуж, и я могу тогда умереть спокойно.
Долго не соглашалась Анжелика, долго убеждала отца, что замужество для неё ненавистно, и что она всю жизнь свою хочет прожить не замужем, но старик всё стоял на своём. И тогда сказала она ему:
— Хорошо, согласна я выйти замуж, но только за того, кто привезёт мне из Греции голубой цветок надежды. Читала я в одной книге, что в Афинах растёт этот никогда не увядающий цветок, и что сорвать его может только истинно верующий в благость Господню. Если какой-нибудь рыцарь или иной какой человек привезёт мне этот цветок, охотно выйду я за него замуж, охотно вверю я ему и свою судьбу, и судьбу наших людей, и брак с ним будет для меня поистине благословением Божиим.
Рассердился старый рыцарь на свою дочь за такие её слова и отвечал ей с гневом:
— Неужели думаешь ты, что у доблестных рыцарей и всех иных людей только и дела, что гоняться для тебя за каким-то никогда невиданным и неслыханным цветком? И без тебя немало на свете прекрасных и благоразумных невест, которые охотно выйдут замуж, согласно воле родителей и безо всяких условий. Вот, умру я, и завладеет тобою и нашим замком какой-нибудь морской разбойник, и станешь сама искать тогда ты покровителя, да будет уж поздно. В лучшем же случае владения мои достанутся французскому королю, и он отошлёт тебя в какой-нибудь монастырь.
— Если когда-нибудь и случится это, то на то была, значит, воля Господня: ни один волос не падёт с головы человека без Его повеления.
Так и не добился своего старый рыцарь.
Услыхал этот спор один юный рыцарь, целый год уже живший в замке из любви к Анжелике, и сказал он её отцу:
— Я принимаю условие прекрасной Анжелики. Да продлит Господь вашу жизнь на долгие и долгие годы! Очень прошу я вас не неволить её замужеством до моего возвращения. Я же сам завтра же уеду в Грецию за голубым цветком надежды и если не вернусь через три года и три дня, — считайте меня погибшим и выбирайте ей другого мужа. Больше ждать меня я не прощу, — согласен я с вами, что было бы неблагоразумно долго оставлять без законного покровителя вашу дочь, а ваши владения — без законного господина.
Обнял рыцарь юношу и обещал ему не неволить Анжелики замужеством и ждать его возвращения через три весны на четвёртую.
На том они и расстались.
Со слезами провожала Анжелика юношу: охотно выбрала бы она его своим покровителем и безо всякого условия, если бы не дала она обета посвятить себя служению Богу.
Рыцарь был и прекрасен, и молод, был он благочестив и отважен, и сильно любил он Анжелику, а потому, не задумываясь, пустился он на поиски голубого цветка надежды, что даётся в руки лишь истинно верующему в благость Господню.
Выехал он на заре и сам не знал, куда направить ему свой путь. Но вот, увидал он на чуть светлевшем утреннем небе необыкновенно яркую и крупную, никогда ещё не виданную им звезду, и на неё повернул своего коня, и поехал прямо на восток.
Долго ли, коротко ли ехал он, и какие были с ним на этом длинном пути приключения, — мы не знаем: не любил юный рыцарь проливать крови ближнего, был он милосерд и кроток, добр и не заносчив, и думаем мы, что не случилось с ним путём-дорогою ничего недоброго, никакой неприятной встречи, хотя, с другой стороны и мудрено предполагать это в то смутное время.
Одно только верно, — цел и невредим доехал он до цели своего путешествия. Перед самым въездом в прекрасный город Афины встретил он молодую девушку, нёсшую огромный кувшин, полный воды. Попросил он у неё напиться, и охотно подала она воды рыцарю. Напившись, спросил её рыцарь, не знает ли она, где цветёт голубой цветок надежды.
— Знаю. Цветёт он в развалинах Акрополя. Иди прямо туда: там между поверженными в прах колоннами, у полуразрушенной стены, возвышается большое дерево, похожее на лавр, — на нём цветёт голубой цветок надежды.
Поблагодарил её юноша и поехал к развалинам Акрополя. Но сколько ни бродил он там среди поверженных в прах колонн, нигде не нашёл он ни той стены, ни лавра, ни голубого цветка надежды.
Вышел юноша на дорогу и встретил старуху, — тащила она за собою обломок колонны из священных развалин, чтобы подпереть колоду для корма свиней.
И спросил её рыцарь, где искать ему голубой цветок надежды.
— Уж конечно не у нас здесь, в этих старых развалинах, а в новом городе у богатых мусульман.
Поблагодарил её юноша и поехал в новую часть города. Там в богатых садах пышно цвели всевозможные цветы юга, и целые леса оливковых деревьев осеняли новые дворцы с расписанными золотом стенами, — всюду курился фимиам, всюду били в глаза восточная пестрота и роскошь. Но не нашёл здесь юноша голубого цветка надежды.
Встретил он здесь такого же юношу как и он сам, но юношу в пышной восточной одежде, и спросил его, не знает ли он, где растёт этот редкий голубой цветок.
— Растёт он в саду гяура, за Пропилеями, — отвечал ему юноша, презрительно улыбаясь.
Поблагодарил его рыцарь и поехал дальше.
Въехал он в узкую улицу, где стоял старый дом, бывший некогда храмом. Жили здесь молодые патриоты, и собирались они в этом доме на свои совещания, мечтая освободить несчастную свою родину. Надежда цвела в их сердцах, но в садике, при доме, полном душистых роз, не было её чудесного голубого цветка, как ни искал его рыцарь.
— Не ищи ты его, — говорили ему молодые граждане великого города, — нигде не цветёт он, — нигде, кроме наших сердец.
— Сходи, пожалуй, за ним во дворец наместника, — смеясь, сказал ему один из них, — там принимают иногда гяуров-франков.
Поблагодарил его юноша и пошёл во дворец наместника.
Вошёл он в ворота и прошёл по великолепному двору мимо мраморного бассейна, куда бежала вода из пасти страшного дракона. Здесь на дворе в изобилии цвели пышные розы, но голубого цветка надежды не видал он между ними. Наконец, вступил он и в роскошный дворец. Все стены и потолки его испещрены были надписями из Корана; раздетые рабы ходили взад и вперёд по великолепному залу; некоторые из них лениво валялись на шёлковых диванах.
Сказал им юноша, зачем он пришёл. Доложили они наместнику и повели его по мраморной лестнице, устланной коврами; по обеим сторонам её стояли высокие золочёные курильницы, и облака фимиаму, вырываясь из них, разносились по всему дворцу; шёл он целой анфиладой роскошных покоев с блестящими мозаичными полами. Старый наместник ласково принял юношу и, выслушав его вопрос, сказал ему, что никогда не слыхивал он об этом цветке, но что если только он существует на свете, то через месяц будет у него в саду, и тогда он охотно даст ему ветку этого растения.
Поблагодарил юноша наместника и ушёл из его дворца.
У ворот встретился ему оборванный нищий. Хотел было пройти мимо него рыцарь да вспомнил, что нищие бродят повсюду и могут знать то, чего не знают более щедро наделённые судьбою люди, а потому остановил его и спросил о голубом цветке надежды.
— Иди на край города, — сказал ему нищий, — там в разрушенном здании старых бань устроен трактир, куда собираются все убогие, нищие и все, кому не повезло в жизни, — никто не гоняется так как они за голубым цветком надежды. Поди и спроси их.
Поблагодарил юноша и пошёл. Скоро отыскал он развалины бань. В уцелевшей ещё части здания, под глубокими сводами, словно в пещере, ютился трактир. Было здесь весело, шумно и пьяно.
Подошёл юноша к самой весёлой группе и спросил о голубом цветке надежды.
Никогда не слыхивали о нём нищие.
— Да и на что он людям? Есть монета в дырявом кармане, — пей, ешь, веселись на славу! Нет её, — голодай, терпи жажду, скучай. Стоит ли гоняться за обманчивым голубым цветком!? Пускай лучше сама жизнь несёт меня куда хочет на своих крыльях! — так сказал юноше самый старший из них.
— Теперь у нас есть деньги, — садись с нами, ешь, пей и веселись! — приглашали они его.
Отошёл от них юноша, и надежда найти голубой цветок вдруг погасла в его сердце. Тихий и угрюмый просидел он весь этот день под сенью лимонных деревьев, и тяжёлая тоска всё больше и больше щемила его душу.
На другое утро уехал он из Афин. Но не в Бретань направил он свой путь, — без голубого цветка надежды не мог он вернуться к Анжелике, а потому поехал он в ближайший монастырь.
Подъехав к ограде, сошёл он с коня и при торжественном звоне колоколов вступил в ярко освещённый храм. Стал он молиться и вдруг — прозрел. Наконец-то увидал он неувядающий голубой цветок надежды! Пышно цвёл он на высоком кресте распятия. Понял тогда юноша, что цветёт этот цветок лишь для тех, кто стремится душой из этой земной юдоли плача и страданий в обитель вечной жизни.
— Это цветок вечности, и недоступен он никому из смертных.
Остался рыцарь в монастыре и, стоя у открытого окна своей маленькой кельи, окинул взором древние Афины, разрушенные храмы, величественный, но мёртвый Акрополь, — всю эту древнюю могучую жизнь, от которой не осталось ничего, кроме развалин, и мир окончательно водворился в его душе.
Но недолго прожил здесь юный рыцарь. Тихо гас он без всякой болезни и, наконец, на четвёртую весну, когда истекал срок его возвращения, сошёл он в могилу. Зарыли его в землю, привезённую из Иерусалима, а на могиле его посадила братия великолепные голубые орхидеи.
Ждал старый рыцарь юношу да так и не дождался. Не дождалась его и Анжелика, хотя часто стояла она на плоской крыше своей башни и смотрела вдаль. После смерти отца основала она в своём замке монастырь, и сама вошла в него первою сестрой-монахиней.
Прошли целые столетия. По-прежнему стоял здесь женский монастырь, но здание стало очень ветхо, и решено было снести его. Стали ломать стены монастырской часовни, подняли камень, под которым была похоронена первая настоятельница этого монастыря, сестра Анжелика, и вошли в её склеп. Каменная гробница её стояла в нетронутом виде, — только обросла она мохом, посреди которого цвёл небольшой голубой цветок на длинном стебле.
Пропели сёстры «De profundis»[2] и потребовали, чтобы снова заложили склеп. Постройка была приостановлена, и что сталось с тех пор с монастырём — неизвестно. Однако, не мог он исчезнуть бесследно, остался от него, по крайней мере, хоть один камень, называемый воспоминанием, иначе не было бы и нашей истории.
Примечания
править- ↑ Предание это передавала нам одна интеллигентная монахиня, и по-французски, а не на бретонском наречии, хотя сама она и была бретонка родом. Вероятно, ей лично и следует приписать тот чисто литературный характер, которым рассказ этот отличается от остальных записанных нами преданий.
- ↑ лат. De profundis — Из глубины. Прим. ред.