Голубое небо
Я людям чужд, и мало верю
Я добродетели земной:
Иною мерой жизнь я мерю,
Иной бесцельной красотой.
Я только верю в голубую
Недосягаемую твердь,
Всегда единую, простую
И непонятную, как смерть.
Над всем, что любит и страдает,
Дрожит, как лист в дыханье бурь,
Улыбкой вечною сияет
Неумолимая лазурь.
О небо, дай мне быть прекрасным,
К земле сходящим с высоты,
И лучезарным, и бесстрастным,
И всеобъемлющим, как ты.
1894
|
|
Примечания
СВ. 1894. № 11, без строфического деления и с датой: «1894» -- СС-1904 -- СС-1910 -- ПСС-I, т. 15 -- ПСС-II, т. 22; во всех четырех собраниях — сокращенная редакция, без строфы 3 и с перестановкой слов в ст. 5 («Я верю только»). Перепеч.: Молодая поэзия (основная редакция). Сокращенная редакция — ИСРП, Ежов и Шамурин. Автограф (ИРЛИ), без строфического деления, с пометой: «Сев<ерный> В<естник>» и с правкой в строфе 3, которая первоначально была следующей:
Над всем земным, что улетает,
Как желтый лист в дыханье бурь,
Улыбкой вечною сияет
Непреходящая лазурь.
Ст. 5—6 Брюсов взял эпиграфом к ст-нию «Все ничтожно, все ничтожно...» (ЛН. Т. 85. М., 1976. С. 641).
