Завѣдывавшій переправою русскихъ войскъ черезъ Дунай, генералъ-маіоръ
М. И. ДРАГОМИРОВЪ.
(Рисовалъ П. Ф. Борель, гравир. Ѳ. Ѳ. Герасимовъ).
Со дня объявленія войны, вся Россія съ понятнымъ нетерпѣніемъ ожидала перехода русскихъ войскъ черезъ Дунай, такъ какъ только послѣ этого только и должны были начаться военныя дѣйствія. Но прошло цѣлыхъ два мѣсяца томительнаго ожиданія пока, наконецъ, переправа совершилась и русскія войска заняли ближайшія къ Дунаю болгарскіе города. Продолжительность бездѣйствія, на которую была обречена русская армія, два мѣсяца ожидавшая удобной минуты для перехода черезъ Дунай, обусловливалась, какъ извѣстно, необычайнымъ разливомъ этой рѣки; приходилось выжидать уменьшенія воды, но какъ только представился удобный моментъ, русскія войска перешли широкій Дунай въ такомъ мѣстѣ, гдѣ перехода ихъ ожидали всего менѣе.
Эта знаменитая переправа произвела на турокъ такое потрясающее впечатлѣніе, что въ первое время они нескоро могли опомниться, тѣмъ болѣе, что самъ главнокомандующий турецкихъ войскъ, Абдулъ-Керимъ паша, обѣщалъ потопить въ Дунаѣ всю русскую армію. Не менѣе сильное впечатлѣніе эта переправа произвела и на всю Европу, которая была убѣждена, что для перехода черезъ Дунай русская армія должна пожертвовать 25—30 тысячами войскъ. Но когда стало извѣстнымъ о жертвахъ, понесенныхъ нами, то всѣ стратеги признали этотъ первый шагъ на пути военныхъ дѣйствій однимъ изъ блестящихъ, сразу воскресившихъ въ памяти всѣхъ доблестныя качества русскихъ солдатъ и военачальниковъ.
И дѣйствительно, трудно сказать, чѣмъ обусловливалась удача переправы: самимъ-ли планомъ переправы или выполненіемъ его? Здѣсь все помогало одно другому: геніальный планъ нашелъ блестящего исполнителя въ лицѣ свиты Его Величества генералъ-маіоръ Драгомирова.
Генералъ-маіоръ Драгомировъ давно уже пользовался извѣстностью какъ одинъ изъ лучшихъ военачальниковъ русской арміи, а его прекрасныя распоряженія предъ переправою сдѣлали имя его безсмертнымъ въ исторіи современной войны. Отлично сознавая, что успѣхъ даннаго ему порученія обусловливается порядкомъ, правильностью и строгимъ выполненіемъ всѣхъ мелочей предначертаннаго плана, при ясномъ пониманіи какъ солдатами, такъ и командующими своихъ обязанностей, Драгомировъ 14 іюня, передъ переправою, отдалъ приказъ, отличающійся особенно оригинальнымъ характеромъ и произведшій сильное впечатлѣніе даже на части ему неподвѣдомственныя. Нѣкоторые командиры казачьихъ полковъ дивизіи Скобелева приказали читать этотъ приказъ по сотнямъ, находя его превосходнымъ. Вотъ что, между прочимъ, говорилось въ этомъ приказѣ:
«Начальникамъ всѣхъ степеней не забывать назначать, кто ихъ долженъ замѣнить въ случаѣ убыли.
«Предварить всѣхъ, что въ случаѣ дѣла, поддержка будетъ, но смѣны никогда. Кто попадаетъ въ боевую линію, останется въ ней пока сдѣлано дѣло не будетъ, потому потроны беречь; хорошему солдату 30 патроновъ достанетъ въ самое горячее дѣло.
«Какъ бы тяжело ни приходилось, не унывать, а помнить, что только «претерпѣвый до конца» спасается. Святой долгъ офицеровъ — самимъ это постоянно помнить и людей подбадривать, чтобы этого не забывали.
«При вечерней и утренней молитвѣ послѣ «Отче нашъ» пѣть: «Господи силъ съ нами буди, иного бо развѣ Тебе помощника въ скорбѣхъ не имамы; Господи силъ помилуй насъ».
«Выносъ раненныхъ взложенъ на санитаровъ. Слѣдовательно, никто для этого и ни для чего другаго рядовъ оставлять не долженъ. Офицеры и унтеръ-офицеры слѣдятъ, чтобы этого не было. Держись кучи, выручай другъ дружку — будетъ хорошо.
«Забирать патроны съ убитыхъ и раненыхъ.
«Штабъ-офицерамъ въ огнѣ рекомендую спѣшиваться.
«Врачамъ обращать бдительное и постоянное вниманіе на то, чтобы люди, сколько-нибудь способные работать, въ число больныхъ не попадали.
«Никогда не забывать объявлять передъ дѣломъ, что собираемся дѣлать. Послѣдній солдатъ долженъ знать, куда и зачѣмъ онъ идетъ. Тогда, если начальникъ будетъ убитъ, смыслъ дѣла не потеряется.
«Если начальникъ будетъ убитъ, людямъ не только не теряться, но еще съ большимъ ожесточеніемъ лѣзть впередъ и бить врага.
«Помнить, что сигналы наши могутъ быть подаваемы и непріятелемъ; а потому, начальникамъ рекомендуется воздерживаться отъ ихъ употребления, работать преимущественно словесными приказаніями.
«Сверхъ того, «отбоя», «отступления» и т. под., вовсе и никогда не подавать и предупредить людей, что если такой сигналъ услышатъ, то это только обманъ со стороны непріятеля.
«У насъ ни фланга, ни тыла нѣтъ и быть не должно; всегда фронтъ тамъ, откуда непріятель. Дѣлай такъ, какъ дома учился: стрѣляй мѣтко, штыкомъ коли крѣпко, иди впередъ и Богъ наградитъ тебя побѣдой.
«Помнить мѣры предохраненія отъ огня; въ огнестрѣльный періодъ боя — строй разомкнутый; близко ложатся снаряды — передвинуть впередъ; ложиться только по приказанію старшего начальника.
«Помнить, что пока дѣло совсѣмъ не кончено, еще ничего не сдѣлано, т. е. нужно бить до тѣхъ поръ, пока ничего свѣжаго и устроеннаго передъ тобою не останется. Иначе, получивъ подкрѣпленія, могутъ снова поворотить на насъ».
На сколько этотъ приказъ имѣлъ вліянія на самый ходъ дѣла, видно изъ нѣкоторыхъ фактовъ во время боя.
Въ приказѣ запрещалось стрѣлять до переправы на правый берегъ и пунктъ этотъ былъ выполненъ такъ строго, что даже тѣ несчастные солдаты, которые попали, скученные на одномъ понтонѣ, подъ такой страшный огонь, что можно было сказать о нихъ, что ихъ просто разстрѣливали въ упоръ съ крутаго берега, даже они, имѣя возможность отогнать выстрѣлами сгущенную на берегу цѣпь, не сдѣлали ни одного выстрѣла. Весь понтонъ, около 50 человѣкъ, былъ перебитъ. Одинъ молодой солдатъ не выдержалъ и поднялъ ружье, чтобъ пустить отвѣтную пулю, но сзади его толкнулъ кто то въ спину и проговорилъ:
— Знаешь, вѣдь, что не приказано? что-же стрѣляешь? — и солдатъ опустилъ ружье. Въ приказѣ была предписана строгая тишина во время переправы — и это соблюдалось въ высшей степени; солдаты почти не шевелились даже тогда, когда гранаты взрывали воду около самыхъ понтоновъ.
Передъ боемъ генералъ еще разъ напомнилъ, что нужно идти впередъ или въ Дунай, и что подмоги не будетъ.
— Что-жь, очень трудно было брать позицію? — спросили одного раненаго минца.
— Да чего трудно? когда было сказано — никакихъ отступленій — поневолѣ возьмешь, — отвѣчалъ онъ въ нѣкоторомъ раздумьи, словно ему вдругъ пришелъ въ голову вопросъ: «А развѣ можно было не взять, если приказано было не отступать?»
Успѣхъ переправы, какъ извѣстно, во многомъ обусловливался тою тайною, которою были покрыты всѣ распоряженія главнокомандующаго. Въ самый день переправы никто не зналъ, гдѣ и когда начнется переходъ; войска передвигались съ одного мѣста въ другое, но значеніе этихъ передвиженій было для всѣхъ глубокою тайной. Одинъ изъ корреспондентовъ разсказываетъ, что движенія разныхъ частей войскъ были до того скрыты, что постоянно слышались такого рода вопросы:
— Не знаете-ли, гдѣ такой-то полкъ стоитъ?
— Стоялъ онъ тамъ-то; но гдѣ теперь находится — незнаемъ.
— Гдѣ-же я могу найти?
— Спросите въ полевомъ штабѣ главной квартиры.
— А гдѣ главная квартира?
— Никому неизвѣстно.
Но, не смотря на это, войска двигались по заранѣе обдуманному плану, извѣстному лишь главнокомандующему и приближеннымъ къ нему лицамъ.
Какъ извѣстно, переправа состоялась въ ночь съ 14 на 15 іюня, около трехъ часовъ ночи. У Дуная, на мѣстѣ переправы, были раставлены 48 орудій; нѣсколько лѣвѣе этого мѣста, возлѣ рощи, стояли понтоны съ развивающимися флагами, для означенія нумеровъ понтонныхъ баталіоновъ и ихъ парковъ. Первый эшелонъ состоялъ изъ 70 понтоновъ по 28—40 человѣкъ на каждомъ, и изъ одного понтона, на которомъ находились два горныхъ орудія. Первыми двинулись въ путь волынцы 14 пѣхотной дивизіи, которою командовалъ Драгомировъ. Вмѣстѣ съ волынцами, въ первомъ эшелонѣ двинулась также рота подъ командою Озерова. Почти половина Дуная была проплыта храбрецами безъ выстрѣла; но вдругъ, съ востока дунулъ свѣжій вѣтеръ, горизонтъ забѣлѣлъ и непріятель увидалъ плывущіе понтоны. Изъ Систова послышался первый выстрѣлъ и канонада загудѣла; въ то же время съ берега начался убійственный батальонный огонь. Одно ядро ударило въ понтонъ съ 2 орудіями, потопило его, а вмѣстѣ съ нимъ утонули два артиллерійскихъ офицера, одинъ понтонеръ и артиллерійская прислуга. Подъѣзжавшихъ къ берегу храбрецовъ встрѣтилъ страшный ружейный огонь, направленный на нихъ почти въ упоръ. Вслѣдствіе этого, на иныхъ понтонахъ почти всѣ солдаты были перебиты и оставалось не болѣе 5 человѣкъ; но былъ и такой понтонъ, на которомъ оставался одинъ рулевой и тотъ съ прострѣленной рукой. Говорятъ, что этого несчастнаго занесло далеко внизъ по Дунаю, гдѣ онъ высадился, благополучно пробрался черезъ непріятельскую цѣпь и присоединился къ своимъ, послѣ того, какъ они работали штыками, чтобы очистить мѣсто для прибывающихъ свѣжихъ силъ. Страшный огонь, которымъ непріятель встрѣтилъ наши войска, не поколебалъ ихъ храбрости. Не досчитываясь товарищей, они выходили на берегъ, падали подъ градомъ пуль, но за ними шли грудью и въ штыки задніе ряды и выбивали непріятеля, прятавшагося за кустами и изгородями. Успѣхъ всего дѣла принадлежитъ партіи тѣхъ храбрецовъ, которые, оставшись, какимъ-то чудомъ, въ живыхъ, неустрашимо кидались въ штыки на непріятеля и, удерживая его, давали тѣмъ возможность высаживаться на берегъ свѣжимъ войскамъ. Этою партіею истинныхъ героевъ командовалъ безсмертный Бряновъ, который, одушевляя солдатъ и идя впереди ихъ, былъ поднятъ на штыки и получилъ девять ранъ. Тутъ же были ранены полковой командиръ Духановъ, Озеровъ и др.
Въ то время, какъ на берегу шла отчаянная битва, понтоны приставали одинъ за другимъ; но такъ какъ одни приставали раньше, а другіе позже, то, при высадкѣ, части перемѣшалися, роты перепутались и это обстоятельство нѣсколько задержало нашихъ молодцевъ кинуться на турокъ сразу и погнать ихъ. Кромѣ того, съ первымъ и вторымъ рейсомъ, вслѣдствіе убійственнаго огня непріятеля, достигло берега по 5—6 человѣкъ съ каждаго понтона, остальные же были убиты. Вмѣстѣ съ третьимъ рейсомъ, пріѣхалъ и начальникъ дивизіи, генералъ Драгомировъ. Приведя въ порядокъ разрозненныя части, онъ тѣмъ самимъ далъ имъ возможность кинуться въ штыки и очистить мѣстность отъ непріятеля, который обливалъ кровью каждый шагъ своего отступленія. Между тѣмъ, полки все перевозились и перевозились; переправа шла такъ быстро, что къ пристани не успѣвали подходить пѣхотныя части. Съ цѣлью заставить непріятельскія батареи прекратить свой страшный огонь по переправляющимся на понтонахъ, наши 48 орудій громили турецкія батареи, и только послѣ долгихъ усилій заставили замолчать ихъ. Больше всего наносила вредъ нашимъ войскамъ правая турецкая батарея, расположенная вправо отъ Систова, и ее-то всего труднѣе было уничтожить. Высадившіеся, тѣмъ временемъ, полки 14 дивизіи все болѣе и болѣе подвигались впередъ и зашли въ тылъ турецкимъ батареямъ; послѣднія снялись и тѣмъ совершенно облегчили переправу. Послѣ этого переправу можно уже было считать, вполнѣ удавшеюся. Въ продолженіи 18 часовъ на правый берегъ переѣхало 30,000 войска и одна батарея.
Переправа стоила намъ далеко не столь значительныхъ жертвъ, какъ это предполагали въ началѣ кампаніи. Какъ оказалось, мы потеряли въ бою 291 человѣкъ убитыми и 446 человѣкъ выбыло изъ строя ранеными. На сколько удачно была совершена переправа и какихъ сравнительно незначительныхъ жертвъ она стоила, можно судить по тому, что когда одинъ изъ нашихъ корреспондентовъ при встрѣчѣ съ Августѣйшимъ Главнокомандующимъ поздравилъ съ благополучнымъ окончаніемъ переправы, совершившеюся «при такихъ малыхъ утратахъ», то Его Высочество сказалъ: «Да, утрата въ десять разъ меньше того, чѣмъ я разсчитывалъ».
Разскажемъ теперь о нѣкоторыхъ необычайныхъ подвигахъ и чудесахъ храбрости, выказанныхъ нашими молодцами во время жаркой битвы при переправѣ. Прежде всего, слѣдуетъ отмѣтить ту необыкновенную храбрость, которую показалъ въ дѣлѣ великій князь Николай Николаевичъ, младшій. Августѣйшій юноша перешелъ съ отрядомъ, попавшимъ подъ убійственный непріятельскій огонь. Возведена была насыпь, изъ-за которой принялись жарить наши молодцы. Турецкія гранаты то и дѣло перелетали имъ черезъ голову, если не ударяли въ средину или около нихъ. Молодые солдаты, при свистѣ пролетающаго снаряда, безсознательно наклоняютъ голову. Юный великій князь сѣлъ на насыпь и закричалъ: «Ребята! что кланяться, кому жить — не тронетъ, а кому нѣтъ — не проститъ»! Въ это время новый свистъ гранаты прожужжалъ надъ самою его головою и она наклонилась. Онъ быстро приподнялъ ее и расхохотался: «Нѣтъ, видно съ перваго раза не привыкнешь»! воскликнулъ онъ и просидѣлъ на насыпи, пока стрѣлки его не двинуты были далѣе. Когда великій князь Главнокомандующій, по окончаніи боя, переплылъ на только что отвоеванную турецкую землю, его встрѣтилъ генералъ Драгомировъ, которому онъ бросился на шею. Тутъ-же стоялъ и молодой великій князь. «Ну, мальчикъ, — сказалъ ему отецъ, — на первый разъ славно! Пойди и ты сюда»! Онъ прижалъ его къ груди и зарыдалъ отъ радости, видя его невредимымъ.
Одинъ солдатъ пѣхотнаго полка въ такихъ словахъ разсказываетъ о туркахъ. «Окружили насъ турки съ трехъ сторонъ, кричатъ «алла» — то же, какъ наше «ура»; хотѣли забрать насъ, но мы какъ пошли на «ура», такъ они всѣ и поддались. Не любятъ они какъ идемъ на «ура», да въ штыки; не умѣютъ они и ружья держать въ штыки, прислонить его къ плечу, какая тутъ крѣпость! Ударилъ по немъ, оно и вылетѣло, а стрѣляютъ ловко.
— Ну, а какъ молодые солдаты дрались? — спрашиваютъ у него.
— А развѣ разберешь его, что молодой; дерется всякій одинаково, иной и старый уступитъ молодому; народъ здоровый, въ силѣ, что ему!
Вотъ что разсказываютъ также о пѣхотинцѣ минскаго полка Александрѣ Рохъ, раненомъ въ грудь и съ перебитою рукою. Онъ изъ того взвода, который бралъ штыками водяную мельницу и весь истребленъ почти безъ остатка, но за то этотъ взводъ сдѣлалъ свое дѣло — идущіе за нимъ уже свободно прошли это сильное препятствіе, заваленное тѣлами турокъ и нашихъ. Когда всѣ части перемѣшались и бой завязался одиночный — въ разбродъ, то турки, то русскіе поочередно перебѣгали это мѣсто. Набѣжала разъ небольшая партія турокъ, приколола тѣхъ нашихъ раненыхъ, что выказывали еще признаки жизни, принялась сапоги стаскивать, да подоспѣли наши, покололи въ свою очередь турокъ, — дальше пошли, а тутъ опять изъ-за кустовъ выскочило еще человѣкъ шесть турокъ, уже не солдатъ, а такъ всякой сволочи, опять принялись пакостить.....
— Я чую ихъ, разсказывалъ Рохъ, да и прихилился, а на мнѣ лежитъ товарищъ Сѣденко, а другой товарищъ якъ сцѣпился съ туркомъ, такъ оба на меня также повалились мертвые — меня и невидать..... такъ и отлежался; одна нога только торчала снаружи, съ той-то ноги моей и украли сапогъ, собачьи дѣти.
Приведенные нами эпизоды не составляютъ конечно и сотой доли тѣхъ случаевъ храбрости, выказанныхъ русскими войсками въ первомъ же бою съ турками; мы же приводимъ ихъ здѣсь для того, чтобы показать что только этою беззавѣтною храбростью и обусловливалась незначительная сравнительно наша потеря при переправѣ.
Послѣ перехода русскихъ войскъ черезъ Дунай генералъ-маіоръ Драгомировъ, продолжая командовать 14-ю пѣхотною дивизіею, явилъ себя истиннымъ героемъ въ знаменитомъ семидневномъ боѣ на Шипкинскомъ перевалѣ, куда онъ посланъ былъ въ критическую минуту. Во время одного изъ первыхъ битвъ подъ Шипкой, въ 9 часовъ утра, получено было житомірцами, входящими въ составъ 14 дивизіи, приказаніе: — двинуться остальнымъ двумъ батальонамъ прямо на позицію св. Николая, чтобы очистить мѣсто волынцамъ и минцамъ, шедшимъ сюда подъ начальствомъ князя Святополкъ-Мирскаго. Драгоміровъ пропустилъ войска мимо себя, обращаясь къ каждому батальону:
— Помогай вамъ Боже, братцы…
Все это время генералъ былъ очень не веселъ. Онъ только что выѣхалъ на позиціи, сошелъ съ лошади, и хотѣлъ осмотрѣть ихъ. Ему въ это время предложили сѣсть. Онъ вдругъ опустился, проговоривъ: «готово»! Всѣ думали, что Драгоміровъ сѣлъ вслѣдствіе приглашения. Не обратили вниманія на стонъ капитана генеральнаго штаба Мальцова, который упалъ рядомъ съ Драгоміровымъ.
— Я кажется раненъ… проговорилъ генералъ.
Оказалось, что пуля прошла на вылетъ подъ правымъ колѣномъ его, незадѣвъ артеріи, но перебила сухожилья; она же на излетѣ попала въ стоящаго рядомъ Мальцова и засѣла у него въ кости бедра.... Окружающее растерялись. Рана Драгомірова въ такую минуту стоила потеряннаго сраженія, талантливыхъ людей здѣсь мало и Драгоміровъ — одинъ изъ этихъ немногихъ, едва ли не самый даровитый между ними. Случай этотъ на всѣхъ навелъ уныніе… Когда Драгомірова понесли на носилкахъ къ перевязочному пункту — мимо шли житомірцы.
— Смотри, братцы, не гнуться передъ пулей, со всякимъ можетъ случиться — и убьютъ ничего! Кому суждено…
Солдаты было рванулись къ нему: Драгомировъ очень любимъ своею дивизіею.
— Драться и безъ меня молодцами!...
— За васъ вдвое, послышалось изъ рядовъ.
На перевязочномъ пунктѣ первый вопросъ Драгомірова былъ:
— Когда я могу сѣсть на коня?
— Не бойтесь… Будете здоровы.
— Да, чортъ возьми, кто тутъ боится!.. Буду здоровъ… Я хочу знать, могу ли я на-дняхъ пойти въ дѣло?
Доктора молча переглянулись.
— Раньше шести недѣль нельзя будетъ вамъ встать… Рана очень серьезна.
Затѣмъ Драгомирова понесли на большой перевязочный пунктъ. Молча шли солдаты съ носилками; почтительно раздвигались передъ ними шедшія на Шипку войска. Драгомировъ привѣтливо здоровался съ ними. «Будьте здоровы», слышалось повсюду ему навстрѣчу. На открытыхъ площадкахъ, турки открывали по немъ огонь. Пули свистали надъ самою головою раненаго.
Рана, полученная Драгомировымъ, заставила его оставить театръ военныхъ дѣйствій и для излеченія возвратиться въ Россію.
Сообщаемъ затѣмъ свѣдѣнія о прошлой жизни и дѣятельности Драгомирова. Свиты Его Величества, генералъ-маіоръ Михаилъ Ивановичъ Драгомировъ, родился въ Черниговской губернии, 8-го ноября 1830 года и получилъ воспитаніе въ дворянскомъ полку (теперь 2-е военное константиновское училище), гдѣ считался отличнѣйшимъ ученикомъ и его имя записано на мраморной доскѣ. Службу свою онъ началъ въ лейбъ-гвардіи семеновскомъ полку, будучи произведенъ въ офицеры, 26-го мая 1849 года. Затѣмъ, въ 1854 году Михаилъ Ивановичъ поступилъ въ императорскую военную академію (нынѣ николаевская академія генеральнаго штаба). Генералы Милютинъ (нынѣ военный министръ) и Карцовъ, бывшіе тогда профессоры академіи, имѣли на него рѣшительное вліяніе. Окончивъ блистательно свои занятія въ академіи, М. И. получилъ золотую медаль и былъ зачисленъ въ гвардейскій генеральный штабъ. Вскорѣ послѣ этого онъ былъ командированъ заграницу для пріобрѣтенія основательныхъ свѣдѣній по тактикѣ; съ этою цѣлью онъ преимущественно изучалъ военный бытъ Франціи. Во время войны въ Италіи, онъ состоялъ при штабѣ сардинской арміи и дѣлалъ вмѣстѣ походъ до сраженія при Сольферино. По возвращеніи въ 1860 году изъ заграницы онъ былъ назначенъ сначала адъюнктъ-профессоромъ, а потомъ профессоромъ тактики, въ николаевскую академію генеральнаго штаба. Въ 1861 году капитану Драгомирову было поручено чтеніе курса тактики и военной исторіи Его Императорскому Высочеству Наслѣднику Цесаревичу, а затѣмъ въ 1864 году Великому князю Алексѣю Александровичу. Въ томъ же году капитанъ Драгомировъ произведенъ въ полковники и назначенъ начальникомъ штаба 2-ой гвардейской кавалерійской дивизіи; въ 1865 году назначенъ членомъ совѣщательнаго комитета главнаго управленія генеральнаго штаба. Въ 1866 году, онъ былъ командированъ въ прусскую армію, на время кампаніи, военнымъ агентомъ. Вернувшись на родину, онъ ознакомилъ съ характеромъ этой кампаніи своихъ соотечественниковъ. Лекціи объ этой войнѣ до сихъ поръ памятны по необыкновенной рельефности и жизненности изложенія. Въ 1866 году Его Императорское Высочество Наслѣдникъ Цесаревичъ подарилъ Драгомирову брилліантовый перстень съ вензелевымъ изображеніемъ имени Его Высочества. Въ 1869 году, полковникъ Драгомировъ, за отличіе по службѣ, произведенъ въ генералъ-маіоры; въ слѣдующемъ году назначенъ начальникомъ штаба кіевскаго военнаго округа, гдѣ войсками командовалъ генералъ Дрентельнъ. Въ 1872 году назначенъ въ свиту Его Величества. — Высочайшимъ приказомъ, 14-го августа, 1873 г., онъ назначенъ командующимъ 14-й пѣхотной дивизіей, съ которою и совершилъ блистательную переправу черезъ Дунай. Генералъ Драгомировъ имѣетъ слѣдующіе ордена: Св. Владиміра 3-й степени; св. Станислава 1-й степени:, св. Анны 1-й степени; св. Георгія 3-го класса; сардинскій орденъ св. Маврикія и Лазаря; Прусской короны 2-й степени и крестъ въ память кампаніи 1866 года.