Въ своемъ образѣ жизни они руководствовались не законами, статутами или правилами, но своими желаніями и доброй волей. Они вставали съ постели, когда имъ вздумается; пили, ѣли, работали, спали, когда хотѣли. Никто ихъ не будилъ; никто не заставлялъ пить или ѣсть или что-либо дѣлать. Такъ постановилъ Гаргантюа. Ихъ статутъ состоялъ только изъ одного параграфа: «Поступай такъ, какъ тебѣ угодно.» Потому что свободные, благородные, благовоспитанные люди, водящіе компанію съ честными людьми, отъ природы одарены инстинктомъ и влеченіемъ поступать добродѣтельно и
_p._109.png)
уклоняться отъ порока; и этотъ инстинктъ они называютъ честью. Если же ихъ насильно подчиняютъ и угнетаютъ, то, униженные и порабощенные, они отвращаются отъ благородной склонности къ добродѣтели, которая переходитъ въ желаніе ниспровергнуть иго рабства. Вѣдь мы всегда дѣлаемъ то, что намъ запрещено, и гонимся за тѣмъ, въ чемъ намъ отказываютъ. Эта свобода развивала въ нихъ похвальное соревнованіе каждому поступать такъ, чтобы всѣ были довольны. Если кто-нибудь изъ мужчинъ или дамъ говорилъ: выпьемъ, — всѣ пили. Если говорилъ: поиграемъ, — всѣ играли. Если говорилъ: пойдемъ гулять въ поле, — всѣ шли гулять. Если отправлялись на соколиную или иную охоту, дамы садились на прекрасныхъ иноходцевъ; на рукѣ, обтянутой красивой перчаткой, сидѣлъ у нихъ соколъ, или ястребъ, или кречетъ, а у мужчинъ — какія-нибудь другія птицы.
Всѣ были такъ хорошо воспитаны, что никого не было между ними, кто бы не умѣлъ читать, писать, пѣть, играть на музыкальныхъ инструментахъ, говорить на пяти или шести языкахъ и писать на нихъ какъ стихами, такъ и прозой.
_p._110.png)
Никогда еще не видывали такихъ храбрыхъ, такихъ вѣжливыхъ рыцарей, столь искусно владѣвшихъ конемъ, и такихъ неутомимыхъ пѣшеходовъ, такихъ сильныхъ, храбрыхъ и такихъ искусныхъ въ употребленіи всякаго рода оружія, какъ были эти. Никогда еще не видывали такихъ опрятныхъ, такихъ миловидныхъ дамъ, такихъ благонравныхъ, такихъ искусныхъ во всякаго рода женскихъ рукодѣліяхъ и во всемъ, что прилично честнымъ и свободнымъ женщинамъ, какъ тѣ, что были здѣсь собраны.
Поэтому когда для кого-либо изъ мужчинъ наступалъ срокъ оставить вышеназванное аббатство по просьбѣ ли его родителей, или по иной какой причинѣ, — онъ увозилъ съ собой ту изъ дамъ, за которой ухаживалъ, и женился на ней. И если въ Телемскомъ аббатствѣ они жили въ дружбѣ и согласіи, то такъ продолжали они жить и въ бракѣ: они любили другъ друга до конца дней своихъ, какъ въ первый день свадьбы.
Не позабыть бы мнѣ описать вамъ загадку, которая была найдена, когда закладывался фундаментъ аббатства; она была начертана на большой мѣдной доскѣ. Ниже слѣдуетъ содержаніе.