У. (13 окт. 1840 г.) родился въ Тулѣ, въ семьѣ секретаря казенной палаты (отецъ его происходилъ изъ духовнаго званія). Воспитывался У. сначала въ тульской гимназіи, потомъ въ черниговской. По окончаніи курса онъ поступилъ сначала въ петербургскій университеть, затѣмъ перешелъ въ московскій; въ 1863 г. вышелъ изъ университета, не окончивъ курса. Лишившись вскорѣ отца, очутился въ самомъ тяжеломъ матеріальномъ положеніи. Въ 1866 г. появляется въ печати его первое крупное произведеніе „Нравы Растеряевой улицы“, создавшее ему литературную извѣстность. Въ 1871 г. выходитъ романъ „Разореніе“. Въ томъ же году У. уѣзжаетъ за границу. Въ концѣ 70‑хъ годовъ онъ получаетъ мѣсто въ крестьянской ссудо-сберегательной кассѣ въ одномъ изъ уѣздныхъ городовъ Самарской губ., и результатомъ его знакомства съ крестьянами являются очерки „Изъ деревенскаго дневника“. Въ 1881 г. наблюденіе надъ бытомъ деревни въ Новгородской губ. даетъ ему матеріалъ для главнаго произведенія „Власть земли“. Изъ послѣдующихъ произведеній выдѣляются „Письма съ дороги“: въ нихъ отъ деревни У. переходить къ описанію новыхъ общественныхъ группъ, сформировавшихся въ пореформенный періодъ. —
Заявивши себя на первыхъ порахъ литературной дѣятельности талантливымъ бытописателемъ жизни заводскихъ рабочихъ и мелкаго провинціальнаго мѣщанства и чиновничества („Нравы Растеряевой улицы“), У. сосредоточиваетъ затѣмъ вниманіе на типахъ разночинцевъ-прогрессистовъ (Михаилъ Ивановичъ, Надя, Ваня). Въ одномъ изъ очерковъ, объединенныхъ подъ именемъ „Волей-неволей“, онъ старается выяснить всю соціальную и психологическую исторію развитія этихъ типовъ. Драма разночинской пореформенной интеллигенціи, по его мнѣнію, вызвана условіями, коренившимися въ порядкахъ крѣпостнической культуры. Крѣпостная обстановка дѣйствовала угнетающимъ и принижающимъ образомъ на разночинцевъ, зависѣвшихъ отъ помѣщика, заставляя ихъ на каждомъ шагу совершать сдѣлки съ совѣстью, предательски поступать со всѣми окружающими. Въ результатѣ ненормальныхъ соціальныхъ отношеній получилось поколѣніе людей, которые были „всѣ несчастны, бѣшены, злы, подлы, измучены, всѣ виноваты, всѣ придавлены“. Личность разночинца оказалась до того приниженной и ожесточенной, что онъ самъ потерялъ возможность относиться по-человѣчески даже къ самому себѣ и собственнымъ страданіямъ. Поэтому онъ стремится отрѣшиться отъ самого себя, забыть собственные „мелочные интересы“, думаетъ объ общемъ страданіи, отдыхаетъ на книгахъ, трактующихъ о цифрахъ и абстрактныхъ теоріяхъ, вѣритъ въ идеи, въ могущество печатнаго слова, любитъ народъ и страдаетъ душевно за него. Но любовь къ народу могла быть въ немъ сильна только до тѣхъ поръ, пока она носила абстрактный платоническій характеръ. При первомъ же ознакомленіи съ народомъ на реальной почвѣ („Изъ деревенскаго дневника“) разночинца постигло глубокое разочарованіе: „мелочные интересы“, которыми живутъ крестьяне, выступили передъ нимъ на первый планъ; всѣ его альтруистическія побужденія оказались неосуществимыми на дѣлѣ; онъ понялъ, что между народомъ и интеллигенціей нѣтъ ничего общаго, и всякая попытка слиться съ народомъ кончается взаимнымъ недовѣріемъ; при внимательномъ разсмотрѣніи обнаружилось, что надежды, возлагаемыя имъ на общинный бытъ и круговую поруку, — праздныя мечты: рядъ вопіющихъ примѣровъ наглядно доказалъ У—му, что при общинныхъ порядкахъ каждая крестьянская семья представляетъ изъ себя „уединенный островъ“, на которомъ идетъ ужасная борьба за существованіе. Но произнеся отповѣдь народническимъ утопіямъ на страницахъ „Деревенскаго дневника“, во „Власти земли“, У. становится страстнымъ апологетомъ крестьянской жизни и крестьянскаго труда, начинаетъ видѣть въ крестьянинѣ недосягаемый идеалъ для интеллигента: только земледѣльческій трудъ, только связь человѣка съ землей можетъ сдѣлать человѣка цѣльнымъ. Всѣ правовыя и семейныя нормы, весь моральный и умственный горизонтъ крестьянина, обусловленные поземельными отношеніями, отличаются необыкновенной стройностью и поэтической гармоніей. Правда, земля часто диктуетъ крестьянину слишкомъ тяжкія условія, дѣлаеть изъ его жизни „существованіе зоологическое“, но это существованіе все-таки неизмѣримо выше своей цѣльностью и жизненной полнотой существованія интеллигента, жертвы городской культуры и денежнаго хозяйства (выводы, сдѣланные во „Власти земли“, повторены и развиты въ отдѣльныхъ подробностяхъ въ очеркахъ „Изъ разговоровъ съ приятелями“, „Трудами рукъ своихъ“). Создавши себѣ подобный идеалъ, У. производитъ отрицательный анализъ роста капиталистической Россіи въ „Письмахъ съ дороги“, стараясь доказать, что по сравненію съ западно-европейской буржуазіей наши „буржуи“ — есть своего рода скачокъ исторіи, что ихъ появленіе не вытекаетъ органически изъ хода предыдущей исторіи. Такимъ образомъ, произведенія У—аго важны, съ одной стороны, какъ историко-соціальный матеріалъ для оцѣнки драмы разночинской пореформенной интеллигенціи, а съ другой — какъ моментъ кризиса народнической теоріи, въ которой эта теорія получаетъ оригинально философское обоснованіе и одновременно признается утопичность мечтаній объ общинѣ и круговой порукѣ. Объясняя весь строй деревни и все міросозерцаніе крестьянина съ экономической точки зрѣнія и вообще придавая экономическому фактору громадное значеніе въ судьбахъ человѣчества, У. является до извѣстной степени предтечей теоретиковъ экономическаго пониманія исторіи.
|
| ГЛ. ИВ. УСПЕНСКИЙ. |
|
|